Христо Поштаков - «Если», 2001 № 05

— Похожие на эти.

Он взял одну ягоду, осторожно поднес к носу, потом вскрыл ногтем и вгляделся в мякоть вокруг овальной косточки.

— Эта годится.

И потянулся за следующей ягодой.

— Вы собираетесь делать это с каждой? — недоверчиво спросила Лита. — Между прочим, они все с одного куста. Если годится одна, значит…

На одном и том же кусте растут ягоды трех разных сортов, внешне неотличимые. Та, что я тебе дал, женская, съедобная. В других содержатся мужские хромосомы — что-то вроде красной пыльцы, от которой нападает чих и боль в животе. Но это по крайней мере не смертельно. А вот ягоды третьего сорта бесполые. У них особая роль: убивать врагов растения.

Девочка зажала ладонью рот.

— Но я была так голодна, а они все похожи одна на другую… Данио, одну я уже проглотила!

— Живот не болит?

Она отрицательно помотала головой.

— Считай, что тебе повезло. В следующий раз дождись меня.

— Я просто хотела помочь… — пискнула она в свое оправдание.

Он уселся по-турецки на сырую землю и принялся сортировать ягоды, принюхиваясь и разламывая каждую. Большую часть пришлось забраковать; несколько раз у него начинало свербить в носу. Сестры наблюдали, как он священнодействует. Наконец он взял ягоду из меньшей горки и, желая успокоить Литу, картинно отправил себе в рот.

— Эти можешь есть спокойно.

— А вы ограничитесь одной-единственной ягодкой?

— Я не голоден.

Он утаил от маленькой спутницы один факт: именно из ядовитых ягод, подвергая из длительному брожению, делают зит. Трудно сказать, можно ли считать варварское пойло неядовитым. Все нутро Риса изнывало сейчас хотя бы по глоточку этого зелья, перекрывая чувство голода. Его даже посетила мысль сохранить опасные ягоды. Если положить одну под язык и сосать, не разжевывая, то…

Он резко встал и побрел прочь, подальше от соблазна.

Пока сестры ели свой скудный завтрак, солнце поднялось, туман растаял. Рис уселся на ствол упавшего дерева, снял с плеча ситар, положил его себе на колени и стал перебирать струны дрожащими пальцами. Местный орех, заменивший тыкву, изменил звучание. Для игры требовался проволочный медиатор, но теперь он был утерян.

На пальцах все еще оставалась запекшаяся кровь комиссара. Рис тщательно вытер пальцы и ладони о мокрую траву.

Когда он выпрямился, рядом с ним на стволе уже сидела Лита. Рыжие волосы рассыпались у нее по плечам, рот был испачкан розовым соком ягод. Джилан принялась рисовать сухой травинкой на сухом островке земли и, поглощенная своим занятием, перестала обращать внимание на все окружающее. Сестры были совершенно не похожи одна на другую. Лита, повзрослев, обретет роскошные формы матери, только будет повыше ростом, а Джилан, судя по крохотному личику, так и останется маленькой и хрупкой.

— Это ситар моего отца, — сказала Лита.

— Да.

— Сыграйте.

Он заиграл старую песню, которую выучил еще студентом. В ней оплакивались прежние времена, утраченная родина, — панихида, вроде тех, что пели из века в век на разных языках люди, которых всегда неудержимо тянуло скитаться и познавать неведомое.

— Грустно… Напоминает о Земле. — При этих ее словах он убрал инструмент с колен. — Я так и не научилась играть. А ведь отцу было бы приятно, если бы я постаралась. — Она провела пальцем по струне. — Я так давно не была не Земле, что мне трудно вспомнить Индию… Вы когда-нибудь были в Индии?

Он покачал головой и встал, растирая затекшую шею и плечи.

— Я помню только белый дом в горах, вблизи истоков Ганга. Мы жили там летом. В саду у нас были павлины и обезьяны…

Девочка горестно умолкла. Рис наблюдал, как она смотрит в пустоту. Поднимающееся солнце освещало ее темный профиль, рельефно выделяя острые скулы и превращая лицо в резной барельеф юной богини на стене древнего храма.

Через некоторое время он наклонился и поднял ситар, продев руку в петлю ремня.

— Пора двигаться.

— Представляю, сколько разных инопланетян вы повидали, — молвила она, не шевелясь.

— Немало, — подтвердил он. — И не все бывали рады встрече с хомо сапиенс.

Она встала, взяла сестру за руку. Троица снова зашагала по густой жесткой траве, скрывавшей малютку с головой. Рис сжалился и посадил ее себе на плечи. Джилан прижала деку ситара к его затылку; корпус-орех по-прежнему бил его по спине, ремень затянулся на горле, как удавка.

— Откуда вы знаете про эти ягоды? — поинтересовалась Лита, шагая рядом.

— В библиотеке об этом уйма сведений. Но твой отец был, кажется, единственным человеком в Нью-Бомбее, которого все это не оставляло равнодушным.

Она помолчала, а потом выпалила:

— Судя по всему, вы не очень хорошо ко мне относитесь?

— Я обязан вас спасти.

— Наверное, это у нас взаимное, — буркнула она и, замедлив шаг, засмотрелась на острые скалы, похожие на торчащие кости, припудренные кладбищенским туманом.

— Ненавижу эту планету! Особенно эти зловещие горы.

Рис посмотрел в ту же сторону, не сбавляя шаг.

— Кости Создателя?

Лита нагнала спутника.

— Почему они так называются? Разве стеги верят в бога по имени Создатель? Может, он похоронен где-то там, наверху?

— Я не обнаружил никаких свидетельств веры стегов.

— Как же так? У всех первобытных народов обязательно есть боги или богини.

Ответить на это Рис не успел: впереди раздался треск, среди стволов мелькнул неясный силуэт. Он схватил Литу за руку и потащил за собой в тень высокого куста. Джилан запищала и уткнулась личиком ему в грудь.

Шум приближался, теперь можно было различить храп, ворчание, визг…

— Что это? — спросила Лита горячим шепотом, дыша ему в ухо.

Из-за деревьев появились три мужские фигуры: высокий «мул» с ввалившимися глазами и два стега; один, замотанный в лохмотья, был, судя по юношеским жировым отложениям на шее, еще подростком. «Мул» вдруг схватил голого взрослого стега, повалил его на землю, и они покатились по траве. «Мул» хрипел, стег верещал, оба что было сил лупили друг друга. Они возились в двух шагах от куста, за которым прятались люди, так что Рису досталось сомнительное удовольствие вдохнуть и острый запах пота стега, и мерзкую вонь, издаваемую «мулом».

Последний пытался впиться в руку стега длинными клыками. Подросток на протяжении всей схватки стоял на одном месте, пронзительно визжа и отчаянно жестикулируя четырехпалыми руками. Для Риса стало сюрпризом, что «мул», истощенный на вид, настолько силен физически: он явно одолевал более крепкого, на первый взгляд, стега.