Энн Маккефри - Корабль-партнёр

— Ты выключила игру! А я уже выигрывал!

— Хм-м… Мне кажется, я не совсем готова к гологномам, — извиняющимся тоном ответила Нансия. — У меня автоматически идет такая реакция, когда я вижу, как кто-нибудь нападает на дорогих мне людей.

Фликс кивнул.

— Прости. Я думаю, надо вводить тебя в курс дела постепенно. Хочешь, начнем с первого уровня, там нет голограмм?

— Это звучит уже… лучше.

И это действительно было лучше. И через несколько раундов Нансия поняла, что ей действительно нравится эта глупая игра, хотя ей все еще было трудно находить в правилах хоть какой-то смысл.

— И что мне нужно делать с лазерным посохом?

— Он поможет тебе подниматься вверх в гравитационном колодце.

— Полная ерунда. Лазеры не имеют к гравитации никакого отношения.

— Нансия, это же игра! И обязательно вызнай у симугрифа разгадки Трех Тороидальных Тайн, они тебе пригодятся, когда ты дойдешь до троллиного моста…

Пока Фликс рассказывал ей о побочных «квэстах»[1] игры, Нансия проверила свои ресурсы и обнаружила, что игровая программа занимает очень мало места в компьютерной памяти. Не прерывая процесса игры, она вполне смогла просканировать переданные Ценкомом данные касательно будущих пассажиров. Одновременно она активировала улучшенный графический режим и вывела на три огромных экрана — каждый из них занимал полностью одну из стен рубки — изображения текущего уровня игры и игровые иконки-пиктограммы персонажей, которыми управляли она и Фликс. Фликс, как ни забавно, оказался «мозговым» кораблем, пробирающимся через воображаемый астероидный пояс в поисках Волшебных Колец Далина. Нансия предпочла избрать себе образ Троллеубийцы — длинноногого и длиннорукого исследователя, отважно пробирающегося по гравитационным колодцам и горным цепям с лазерным посохом в руке и бластерами за спиной.

— Нансия, ты пока не можешь убить этого тролля!

— Почему?

— Потому что он сидит в засаде за скалами. Я его могу увидеть, а ты — нет.

— Я могу. Я могу видеть всё в этой игре. В данный момент это часть моей оперативной памяти, не забыл?

— Ну ладно, но твой персонаж не может. Он просто человек, и у него нет многомерного видения. И еще — ты видишь этот мигающий синий цвет? Программа предупреждает тебя, что он умрет от переохлаждения, если ты как можно скорее не уведешь его в какое-нибудь убежище.

— А почему бы ему просто не увеличить подкачку… ох! Я совсем забыла: вы, мягкотелые, очень ограничены в способности распределять топливо. — Нансия продвинулась вперед и взмахнула лазерным посохом, убивая тролля, а потом и трех его сородичей, после чего послала игровую пиктограмму под троллиный снежный мост. За тремя потайными дверями, по другую сторону лабиринта, находилась прекрасная теплая пещера — теперь уже необитаемая, — где Троллеубийца мог отдохнуть и заправиться.

— Нансия, ты жульничаешь! — заявил Фликс. — Как ты могла так быстро найти это место, не сделав ни одной ошибки?

— А как я могла его не найти? Игровые карты тоже находятся в моей памяти, помнишь? Все, что мне нужно, — это посмотреть.

— Ну, ты можешь не смотреть? Чтобы играть честно?

— Нет, не могу, — ответила Нансия тоном, который должен был отрезать всякую возможность дальнейшей дискуссии. Закрыть для своего сознания часть памяти корабельного компьютера? За всю свою жизнь хуже этого была только частичная анестезия, которая требовалась на то время, пока специалисты подключали ее синапсы к кораблю. Не было ничего — абсолютно ничего — более ненавистного для капсульника, чем утрата связи. Фликс должен был это понимать без лишних слов.

— Просто закрой ненадолго этот узел памяти, — настаивал Фликс.

Он никогда не умел вовремя остановиться. А сама мысль о том, чтобы закрыть один из своих узлов, заставляла Нансию чувствовать себя настолько неуютно, что она не желала даже обсуждать это с братом.

— Слушай, ты, мягкотелый, мне придется отключить почти все свои узлы, чтобы опуститься до твоего вычислительного уровня!

— Ах вот как? Выходи наружу и скажи это еще раз!

— Ну конечно, я выйду. Я выйду в космос, доставлю тебя прямо к точке сингулярности и предоставлю самому находить выход из расщепления.

— А-а, снова прибегаешь к грубой силе! Это нечестно! — Фликс возмущенно уставился в экран. — Две старших сестры, и обе все время меня подавляют!

— Нам приходится делать это, чтобы хоть как-нибудь удержать тебя в рамках… — Нансия резко выключила голосовую передачу. Входящий вызов с Центрального!

— Икс-Эн? Передача послания из Ригелианского подпространства.

Короткая пауза, затем на центральном экране напротив пилона Нансии появилось изображение отца. На левом экране иконка фликсовского «мозгового» корабля вращалась, летя по бесконечной, бессмысленной петле среди сверкающих звезд глубокого космоса; на правом Троллеубийца застыл с поднятой ногой — он как раз собрался переступить через порог потайной пещеры. А между ними стоял, улыбаясь Нансии, усталый мужчина в консервативном сине-зеленом деловом костюме.

— Извини, что не смог прибыть на твою выпускную церемонию, дорогая Нансия. Эта встреча на Ригеле-4 жизненно важна для поддержания экономики Центральных Миров на запланированном уровне в течение ближайших шестнадцати периодов. Знаю, ты меня поймешь. Поздравляю тебя со всеми наградами! У меня не было времени подробно вчитаться в программу, но я уверен, что ты, как обычно, не посрамишь чести Дома Перес-и-де Грас. И я думаю, тебе понравится твое первое назначение. Для тебя это будет шансом познакомиться с некоторыми из юных представителей Высших Семей — очень подходящий старт для той, что будет гордостью нашей собственной семьи и Курьерской Службы… Да? Что такое? — Он повернулся куда-то влево, так что казалось, будто он говорит с замершим изображением Троллеубийцы. — Партикулярный советник? Хорошо, пригласите его пройти. Мне нужно поговорить с ним до следующего заседания.

Взгляд отца снова обратился на Нансию.

— Полагаю, ты все слышала и поняла, Нансия. Извини, мне нужно идти. Удачи тебе!

— Папа, подожди… — начала было Нансия, но экран уже опустел — на несколько мгновений. Потом на нем вновь появилось изображение снежного моста и троллей, и Нансия услышала голос оператора Ценкома:

— Извините, Икс-Эн. Это была заранее сделанная запись. Больше там ничего нет. А ваши пассажиры уже готовы подняться на борт.

— Спасибо, Центральный. — К своему ужасу, Нансия обнаружила, что полностью потеряла контроль над своими голосовыми каналами: дрожащие обертоны, окружавшие ее речь, делали ее эмоциональное состояние слишком очевидным. «Перес-и-де Грас не плачут». А «мозговой» корабль и не может плакать. К тому же Нансия была хорошо натренирована подавлять подобные недостойные проявления эмоций, которым так подвержены мягкотелые. Но все равно, ей совершенно не хотелось сейчас говорить с кем бы то ни было.