Иван Афанасьев - Тегле

Дмитрий вновь прикрыл глаза, бормоча про себя молитву.

— Бес жив и прячется, а такого инока, как Алексий, у меня больше нет. В главном дворце западного христианства засели демоны. Ты не преуспел в своих делах, Юрий. И погубил моего лучшего бойца. Чего тебе сейчас?

Голос Дмитрия звучал нейтрально, но Кондрахин понимал, что помощи от него он вряд ли дождется.

— У беса остался в апостольском дворце один предмет, дающий ему небывалую силу. Опять же демоны остались, которых при помощи сего предмета можно отослать в их собственный мир. Нельзя это так оставлять.

— Что за предмет, откуда ты о нем узнал, почему ты уверен, что сможешь им воспользоваться?

Дмитрий немного оживился, но в сторону Кондрахина все так же не смотрел.

— Предмет этот среди некоторых ведунов, знакомство с которыми ты вряд ли одобришь, называется картиной Третьей Печати. Это подобие действительного предмета силы из иного мира. Я знаю, где эта картина хранится, как она выглядит. Это при ее помощи Джироло вызвал ночных демонов в наш мир. Я надеюсь ее разрушить и тем лишить силы Джироло.

Отец Дмитрий повернул голову и строго взглянул на Кондрахина:

— Хорошо, ты хоть не надеешься подчинить бесовский сосуд своей воле. За такое намерение я тебя должен был послать на суд Святых Отцов, Во-Благости-Пребывающих. Но и нынешнее твое устремление приблизиться к бесовской картине не одобряю. Ты в гордыне непомерной не понимаешь, с чем соприкоснуться дерзнул. Эти силы выше человеческих. Ранг демонов известен: слабейший из них Нахема, дальше по старшинству идут Лилит, Андрамелек, Ваал Чанах, Бельфегор, Асмодей. Старших демонов упоминать не стану. Картина, о которой ты говоришь, известна издавна, суть же ее — Асмодеево творение, для чернокнижных дел созданное. Не может смертный муж, преданный душой Господу нашему, коснуться сей вещи богомерзкой, души не потеряв.

Замолчав, отец Дмитрий отвернулся, и вновь принялся гладить нагрудный крест, зажав его двумя руками. Юрий зашел с другой стороны:

— В поезде на Смоленск меня встретил один человек. Назвался Кудеяром…

— Знаю такого, — наклонил голову Дмитрий, — сейчас отвезу тебя к нему.

При этих словах Кондрахин обнаружил, что в животе у него похолодело. Доехали быстро. Дмитрий открыл дверь и молча показал рукой наружу. На тротуаре стоял Кудеяр. Юрий покинул машину, не прощаясь.

Кудеяр пошел вдоль кованой ограды, свернул, не оглядываясь, в открытые ворота. Следуя за ним Кондрахин, разглядывал аккуратно подстриженные клумбы сада, небольшие однообразные бюсты на тонких колоннах в рост человека. Бюсты изображали, скорее всего, заслуженных людей государства. Во всяком случае, почти все имели ордена на груди, а многих скульптор изобразил в форме.

Кудеяр прошел мимо колоннады входа в двухэтажный дворец, завернул за угол, открыл ведущую в подвал дверь перед Юрием.

— Прошу.

Короткий коридор привел их в комнату, где дежурный офицер в голубой форме Коллегии Охраны Безопасности вскочил при виде Юрия из-за стола и спокойно опустился на стул, увидев входящего следом Кудеяра. Они спустились по лестнице еще на один этаж вниз. Здесь стены коридора были выложены грубым камнем, а железные двери навевали мысль о тюремных казематах.

Кудеяр отпер одну из дверей своим ключом. Присмотревшись, Юрий обнаружил, что весь этаж закрыт магической защитой, и двери кабинетов — тоже. Внутри кабинета обнаружился огромных размеров стол, десяток стульев, два мрачных кожаных дивана и высокий, под потолок, стальной сейф.

— Садитесь, Юрий, куда хотите. Не удивляйтесь, что мне известно Ваше имя. Немного информации, простейшие выводы. Ничего сложного. Я вижу, Вы оценили защиту данного убежища? Поверьте, в ином месте я бы не рискнул с Вами разговаривать открыто.

— В тот раз, помнится, Вы говорили очень своеобразным голосом, — напомнил Кондрахин.

— А, полевой шепот. Запомнили, значит. Гарантий от прослушивания мыслей он все же не дает.

Кудеяр сел за стол, вытащил пачку фотографий, пододвинул Юрию. Попросил припомнить, кого из этих людей он видел в Риме.

— Так, все — как ожидалось. Юрий, а как Вы оказались в Орле? Судя по всему, промежутка между сражением во дворце Папы и Вашим явлением орловским обывателям практически не было.

— Вы же наверняка в курсе моих показаний и следователю, и психиатрической комиссии. Вот история про осьминога, например — чистая правда. Так и оказался. Почему именно в Орле, сам не знаю. А сейчас хочу вернуться в Рим. Остались некоторые дела, требующие завершения.

Кудеяр лишнего любопытства не проявлял. Помочь согласился. Полюбопытствовал, как оно было, там, в Риме. Юрий рассказал, опуская детали своих ментальных умений. Упомянул и картину Третьей Печати. Господин Кудеяр пожелал знать, как она выглядит. Пришлось пересказать то, что сообщил Дерлик Ван Саарен.

— Значит, отец Дмитрий счел ее сосудом Асмодея? Интересно. Я бы, на Вашем месте, все же этого предмета постарался не касаться. Отец Дмитрий — человек сведущий. Впрочем, здесь, неподалеку, есть еще один сведущий человек. Я познакомлю Вас, пожалуй.

Они спустились еще на один этаж вниз. Здесь по коридору прохаживался дородный молодец в длинном армяке и кожанах сапогах гармошкой. На поясе у молодца висела связка ключей. За столом сидел его напарник, поигрывая длинноствольным пистолетом.

— Ведмедя откройте, — негромко приказал Кудеяр молодцу с ключами и тот рысью подбежал к одной из железных дверей.

Здесь, как успел заметить Юрий, ментальных защит было еще больше, и были они уже не только защитами. Установленные здесь заклинания парализовали волю и гасили всякий интерес к жизни. Находящимся здесь узникам, если они обладали ментальной чувствительностью, наверняка приходилось солоно.

Вслед за Кудеяром он вошел в камеру. Стены из крупных каменных блоков, хорошо подогнанных друг к другу, без раствора. Бетонный пол с небольшой дыркой в одном углу. Лежанка с матрасом, подушкой и несколькими одеялами. Стол, три стула, шкафчик для одежды. Книжная полка, уставленная книгами религиозного содержания. На стене — картина, Едишка Второй верхом, с обнаженной саблей в руке.

Посредине комнаты, на полу, подобрав под себя на азиатский манер ноги, медитировал крупный мужчина, до пояса обнаженный. Кондрахин вгляделся в его энергетическую оболочку. "Это незаурядный мастер, если он в застенках такую энергию сохранил". По едва заметному изменению формы ментальной оболочки Юрий догадался, что Ведмедь вышел из медитации и наблюдает за гостями. Заметил это и Кудеяр.

— Встречай гостей, Ведмедь. К тебе есть дело.