Виктор Потапов - Галактика 1995 № 1

Любовный напиток № 4. (слабого действия). Возьмите 1 чайную ложку женьшеня, 1 чайную ложку ореха колы, 1/4 чайной ложки имбиря, 1/4 чайной ложки натуральной ванили, 1/2 чайной ложки лимонного сока, добавьте по вкусу меда, немного настойки фейхоа, сок одного лимона, 1 столовую ложку кленового сока, щепотку острого красного перца. Полученную смесь поставьте на три дня в холодильник. Затем принимайте несколько раз в день, опытным путем подбирая оптимальную для вас дозу. Но не пейте сразу более 1/2 стакана этой тонизирующей смеси.

Любовный напиток № 5. (среднего действия). Готовится и употребляется так же, как и предыдущий. В него входят следующие компоненты: 1 столовая ложка тертого миндаля, 1 столовая ложка пивных дрожжей, 1 столовая ложка кунжута, 1 столовая ложка меда, 1 столовая ложка пророщенных зерен пшеницы, 1 чайная ложка протертого корня женьшеня, 1 чайная ложка экстракта ванили, корица (по вкусу).

Любовный напиток № 6. (среднего действия). Условия приготовления и употребления такие же, как для напитков № 4, 5. Состав: 1 литр белого вина, 1 стакан апельсинового сока, 1/2 стакана лимонного сока, 1 ликерная ложка коньяку, 1 ликерная ложка «Кюрасао» или «Гран-Марнье», 2 столовых ложки протертого ореха колы, 1 чайная ложка ванили, 1/4 чайной ложки кардамона, 1/4 чайной ложки любой пряности, свежие листья мяты (по вкусу). Прежде чем принимать этот афродизиак, его следует профильтровать.

За железной стеной

Непи и Венэля обошли кругом Земляной Холм, чтобы убедиться, что кроме них возле него и на нем никого больше нет, и лишь после этого легли в одну из многочисленных выемок, покрывавших склоны. Сегодня была их очередь, и это мягкое ложе любви принадлежало безраздельно им одним.

— Как мягко, — вздохнула Венэля, раскидывая руки.

— Ты каждый раз говоришь это.

— А что мне еще сказать, если всю жизнь приходится спать на камнях? Если в целом Мире только здесь можно ощутить это блаженство — мягкость?

Непи не ответил, снял через голову одежду и аккуратно расстелил ее на дне выемки. Потом взял Венэлю за руку и потянул к себе. Девушка села, тихо засмеялась, вскинула вверх руки. Мгновенье, шорох, и ее балахон, как две капли воды похожий на балахон Непи, лег на дно.

Погас свет — кончился день. Тьма укрыла влюбленных.

Как всегда мгновенно вспыхнул свет и разбудил Непи. Зажмурившись, он протянул руку влево, желая приласкать любимую, но ее место оказалось пусто. Юноша раскрыл глаза, стремительно сел и огляделся по сторонам. Венэли не было.

«По надобности отошла, — решил он. — Сейчас вернется». — И стал ждать.

Время шло, но Венэля не возвращалась. Минуло уже по крайней мере трижды столько, сколько требовалось на нехитрые дела, а ее все не было.

«Неужели пошла без меня к Реке? — Обиженно подумал Непи. — Без одежды?» — Вскочив, он натянул балахон и, захватив платье подруги, вприпрыжку спустился по склону и побежал вдоль основания Холма влево — в сторону Реки.

Здесь на тропе, не сделав и 30 шагов, он наткнулся на Венэлю. Она лежала поперек дороги — лицом на каменистой земле, ногами на склоне. Спину ее покрывали пересекающие друг друга красные полосы.

Ошеломленный Непи застыл, еще ничего не понимая, видя только эти набухшие кровью следы на теле той, кто была для него всем — невыразимым и тысячью слов счастьем. Потом тряхнул головой, прогоняя оцепенение, и бросился к возлюбленной. Упав на колени, бережно укрыл ее израненную спину одеждой, осторожно взял девушку на руки и понес к Реке. Туда, где работал и ночевал их приемный отец Стэприх.

Непи миновал Шахту, которую люди рыли по велению Дик-ты, и размашисто зашагал по каменистой плоской равнине. Руки вскоре стало сводить от мучительного напряжения. Закусив губу, Непи крепче прижал Венэлю к груди и пошел еще быстрее. Он, видимо, причинил ей боль, и девушка в беспамятстве застонала.

Хоть Мир был и невелик — весь его можно было обойти вдоль Стены за один день — донести Венэлю до деревьев без передышки было нелегко. Непи одолел уже более двух третей пути, когда руки начали предательски дрожать — тяжесть неумолимо тянула их к земле. «Уже недалеко, один рывок», — сказал себе Непи и мысленно зло прикрикнул на собственные руки:

«Держаться! Держаться!»

Лишь однажды остановился он, чтобы перевести дух, и тогда в голове родилась мысль, появиться которой мешали доселе ошеломление происшедшим и страх за жизнь Венэли.

«ЗА ЧТО?!»

Непи запрокинул голову вверх и долго смотрел туда, откуда лился свет, откуда падали пища, одежда, ломы и лопаты, туда, где жил Всемогущий и Всевидящий Дикта.

В голове юноши не укладывалось, что ОНА могла провиниться перед Диктой. Ведь вся она была красота, доброта и любовь.

За что же Дикта так жестоко наказал ее? За что?..

— ЗА ЧТО? — прошептал Непи пересохшими губами.

Встречавшиеся на дороге люди в испуге сворачивали с его пути, переговаривались возбужденно за спиной. Они боялись наказания, а потому и наказанных. Они боялись Дикту.

Деревьев было немного — всего 20 — и все они стояли цепочкой на равном расстоянии друг от друга по одну сторону Реки. Под третьим с ближнего краю сидел, прислонившись к стволу, Стэприх и вытирал ладонями лицо. Он был из тех немногих, кто постоянно ночевал в этом месте, а не кочевал по Миру, как большинство, считавшее безразличным, где спать. Какая разница, если везде одинаково ровная каменистая пустыня?

Здесь же Стэприх изготовлял образы Дикты. Всю жизнь он рисовал почти только его одного. Изредка выцарапывал на камне мордашку приглянувшегося малыша, лицо или силуэт девушки, мужчины. Но главной его страстью был Дикта. Его бесчисленные лица глядели из-под ног. Они были молодыми и красивыми, мужественными и обаятельными, но чаще всего старческими — с мудрыми, спокойными чертами, вьющимися кольцами длинными волосами и бородами.

Вот уже много времени, столько, что дети успели родиться, встать на ноги и заговорить, Стэприх создавал огромный образ Дикты на сшитых вместе десятках, а может быть и сотнях — кроме него их никто не считал — балахонах. От сухих веток откалывал художник щепочки, привязывал к ним вытянутые из материи нити и ими скреплял одежды в одно гигантское полотно. Стэприх недоедал, меняя одежду на пищу, ходил в рванье, клянчил у людей тряпки, с благодарностью принимал подношенья тех, кто дарил ему старые и новые балахоны, рассчитывая этим угодить Дикте.