Максим Бондарчук - Фируз (СИ)

Наконец, он повернулся к ней лицом.

— Я хочу тебе кое-что показать. Пойдем.

Старик открыл дверь и указал на выход. С другой стороны тут же повеяло холодом. Их путь не был быстрым. Пролегая через темные коридоры почти умерших этажей, где пустота и смерть были привычными вещами, двое двигались по заржавевшей винтовой лестнице, штопором уходившей в самую глубь. Свет практически отсутствовал. И чем глубже они опускались вниз, тем сильнее ледяная хватка сжимала мышцы молодой девушки. Она сжалась и обхватила себя руками. Ее кожа стала гусиной и мышцы машинально начали сокращаться, стараясь сохранить драгоценное тепло.

Наблюдая за стариком, шедшим впереди, Силана не могла даже представить, как ему удается терпеть всего это.

Словно читая ее мысли, он вскоре сбавил ход, дав ей поравняться с ним, и сказал.

— Я уже давно не чувствую холода. Лишь легкий дискомфорт как от укуса комара.

— Нам еще долго идти, — она старалась говорить как можно тише, глотая воздух мелкими порциями, не обжигавшими ее нежные легкие.

— Уже скоро, потерпи.

Вскоре лестница закончилась. Уперевшись в стальной пол. Под которым пролегали токоведущие провода и трубы пожарной системы, они повернули вправо и направились в самый конец, где в окружении хлама и пустых бочек из-под отработанного топлива, она увидела едва горевший свет.

— Что это? — спросила она.

— Мое главное сокровище, которое я бережно храню уже десятки лет.

Рука старика скользнула к замку. Заледеневшие механизмы заскрипели и позволили тяжелой двери начать открываться.

— Проходи быстрее, чтобы влажный воздух ничего не испортил.

Он буквально втолкнул девушку внутрь и быстро закрыл за ней дверь. Внутри все горело огнем. Яркие лампы дневного света заливали помещение небесно-белым светом. В небольших прозрачных консервированных ящиках, расставленных по периметру до самого потолка, она увидела картины, уложенные стопками в небольшие группы, книги, различные вещи обихода с планеты, которую когда-то давно покинул старик. Множество мелочей.

— Я взял это с собой как память о доме, который мне пришлось покинуть. Мы были уверены, что сохранив воспоминания, нам будет дарована возможность создать из этого новый мир.

— Что здесь? — она прошла вперед и, присев на корточки, начала внимательно разглядывать. Ее взгляд скользил по запотевшим коробкам, где глаза выхватывали странные яркие картинки на широкой бумаге. Символы и буквы, которых она не знала и не могла понять.

— Это все наше наследство. Когда-нибудь, ты сможешь все это увидеть, потрогать руками и прочитать. Смысл не ускользнет от тебя, и ты узнаешь, какие чудные животные населяли наш прежний дом. Какие растения произрастали, и какой чудесный вид открывался из окна.

— Я все это смогу видеть?

— Конечно, но только тогда, когда мы найдем наш новый дом.

Девушка встала и посмотрела на старика. Он был рядом с ней, но взгляд оказался направлен в другую сторону.

— А эта планета, та, что находится сейчас под нами? Разве она не наш новый дом?

Старик молчал.

— Я слышала, что говорят простые люди. Все только и твердят, что конец наступил и мы уже на пороге нашего дома.

— Они ничего не понимают.

— Люди хотят…

— Люди выдают желаемое за действительное, — перебил ее старик, — Они устали — я знаю это. Ожидание самая тяжелая мука, что выпадает человеку. Дети уже не могут больше ждать, а я — не могу сказать им правду. Не могу, понимаешь.

Он посмотрел на Силану.

— Правда окажется для них самым страшным ударом. Разочарование станет тем катализатором, что взорвет их и выпустит наружу силу, с которой я уже не смогу совладать. Сейчас еще возможно держать контроль и верить в лучшее, но если правда выйдет наружу и дети узнают ее, то все станет слишком опасным для всех нас.

— О чем вы говорите?

— Я пытаюсь оттянуть неизбежное. Стараюсь всеми силами, но с каждым днем мне становиться все тяжелее это делать. Твой отец сказал тогда правду: дети хотят услышать ответы на давние вопросы, и я не имею больше права уходить от них.

— И что же вы скажите?

Силана стала внимательно слушать. Подсознательно она уже знала ответ, но хотела услышать все это из уст самого Отца. Человека, который начал этот Путь и повел за собой остальных людей.

— Ты действительно хочешь узнать это раньше других?

Она одобрительно кивнула.

— Только запомни, что все может оказаться не таким каким ты себе это представляешь. Правда очень похожа на горькую пилюлю — нужно сначала почувствовать горький привкус, прежде чем она начнет действовать.

— Я хочу услышать это.

Старик молча отошел ближе к двери. Его руки были опущены, а взгляд скользил по яркому помещению.

— Мы дошли до конца, Силана, но не нашли того, чего хотели. Эта планета не наш дом.

— Но…как…разве вы не говорили… это невозможно.

Она отступила. Ее разум захлестнули вопросы. Каждая секунда превратилась в вечность. Девушка думала над словами. Пыталась найти в них подвох.

А вдруг он лжет? Вдруг все это очередная его уловка, призванная испытать мою верю и терпение, необходимое для преодоления Пути.

— Ты врешь?

— Нет — старик отрицательно покачал головой. — Все это правда.

— Но вы же говорили… ваши слова… пророчества и обещания, данные вами всем этим людям?

— Я не сдержал своих слов, Силана. Я обманул людей, которые доверились мне и от всего это мне становится стыдно.

Холод начал проникать под одежду. Девушка обернулась назад и увидела как двери помещения открылись и перед глазами появились три фигуры. Отец был в сопровождении двух своих охранников. Высокие люди стояли по краям и прямо смотрели на нее.

— Силана, дочь моя, что ты тут делаешь?

— Ты следим за нами?

— Нет, но вас нигде нельзя было найти и я решил, что на всем этом корабле есть только одно место, где еще можно было остаться наедине. Что тебе сказал наш Отец?

Его вопрос был угрожающим. Худощавая фигура подалась вперед и шагнула через дверной проем. Охранники последовали за ним.

— Мне повторить свой вопрос?

— Нет, но ответить тебе мне нечего.

Его лицо скривилось в злобной гримасе. Хаммонд прошел вдоль сложенных контейнеров и провел по ним своими костлявыми руками.

— Это балласт. Груз прошлого, что тянет нас на дно и не дает двигаться вверх. Зря ты все это взял с собой.

Он обратился к сгорбленному старику, чья фигура молчаливо стояла немного в стороне от него.

— Это память.

— Это камень на нашей шее!

Хаммонд крикнул и тут же ударил по одному из контейнеров, откуда через секунду вылетели разорванные страницы пожелтевших журналов.