Предупреждение - Владимир Александрович Дараган
Услышав, что около Новослободской, он кивнул, запрокинул немного голову и начал бормотать: «Туча пришла с юга, север закрыт, восток я не люблю…»
— Это почти по пути, — обратился он ко мне. — Но обратно домой я тебя не повезу. Выбирай — остаешься с ней, или вы оба едете со мной. Но вот только…
Он посмотрел мне в глаза и умолк.
— Я не могу никуда уехать, если не буду знать, что с ней, — сказал я.
— С ней все нормально, — сказал Консул. — Она прекрасно спит в своей постели, и ей снятся чудесные сны про принцев, завернутых в алые паруса.
— Откуда ты знаешь? — удивился я.
— Ты своих соседей видел? Теперь все такие.
Тут он на секунду замолчал, потом, как бы нехотя, сказал:
— Кроме нас с тобой.
— Ты что-то понимаешь? — спросил я.
Консул покачал головой.
— До конца я ни хрена я не понимаю, но ты сам все увидишь. Ладно, — сказал он уже уверенным голосом, — Поедем! Мне самому тут в лом одному куролесить. Да и тебе посмотреть и подумать не мешает. Это ты к своей худенькой едешь? Видел я ее с тобой, она ничего, улыбается всегда.
Он взял у меня тележку и быстро покатил ее к машине.
Дождь стал слабеть, гроза была уже на излете. Молнии еще вспыхивали с разных сторон, но раскаты грома, перебивавшие шелест шин, стали слабее. Консул держал одну руку на руле, а второй тер себе затылок. Иногда он встряхивал головой, как будто отгоняя дурные мысли, потом придавливал газ, мотор глухо урчал, и мы летели вперед.
Консул молчал, мне тоже не хотелось начинать разговор. Он что-то знал, но я не торопил его с рассказом, чувствуя себя немного виноватым, что из-за меня он теряет время.
— У тебя ключи от ее квартиры есть? — спросил он, когда мы свернули в переулок к Наташкиному дому.
— Нет, но мы постучим, у нее сон чуткий, — я обрадовался, что молчание было прервано.
— Ну-ну! — сказал Консул и снова замолчал.
Когда мы вышли из машины, дождь уже кончился, стало свежо. На небе появились разрывы облаков. В них проглядывали звезды, а на южной стороне неба светилось мутное пятно, за которым угадывалась луна. Консул снял плащ, аккуратно его свернул и положил на заднее сиденье. Наташкин дом стоял перед нами огромной серой стеной. Все его окна были темны, а вокруг стояла такая тишина, что я услышал звон в ушах.
Подъезд был открыт, и мы поднялись на третий этаж. На стук никто не отозвался. Я приложил ухо к дверной панели, но внутри было тихо.
— Эту дверь мы без инструментов не взломаем, — сказал Консул, разглядывая замок при свете фонарика. — Ладно, пойдем на улицу.
Наташкин балкон был рядом с подъездом. Балконная дверь была приоткрыта, что меня сильно удивило, потому что рядом с балконом проходила водосточная труба, которую Наташка ужасно боялась, говоря, что залезть к ней в квартиру может самый бездарный альпинист. Поэтому на ночь она всегда закрывала балконную дверь и потом долго дергала ее, проверяя надежность шпингалета.
— Свети на трубу! — скомандовал Консул, погасив свой фонарик. Он засунул его в карман, как кошка прыгнул на стену, обхватил руками и ногами толстую трубу. Потом он протянул руку, схватился за скобу, которая крепила трубу к стене, и подтянулся. На уровне балкона Консул встал двумя ногами на одну сторону трубы, немного присел и прыгнул. Он сумел уцепиться руками за перила и через секунду уже стоял на балконе с зажженным фонариком.
— Иди к двери, — сказал он и скрылся в глубине квартиры.
В квартире пахло свежими котлетами. Я вошел в комнату и увидел Наташку, лежащую на диване. Вид у нее был совершенно безмятежный, она даже чему-то улыбалась во сне. Я потрепал ее за плечо, но она не реагировала. Приложив ухо к груди, я услышал очень слабое дыхание и редкие удары сердца.
— Ну что, все нормально? — спросил Консул. Он вошел в комнату, жуя котлету.
— Вроде спит, — сказал я, поглаживая Наташкины волосы. — Но разбудить ее не могу! Может, врача поискать?
— Не нужен ей врач. Так сейчас со всеми. Оставь ее, все будет нормально. Ну что, поедешь со мной?
— Подожди, что значит со всеми?
— Все спят, как твоя Наташка.
Я вспомнил Николая с Верой и задумался.
— Ты хочешь сказать…
— Я ничего не хочу сказать. Вернее, хочу сказать, что нам надо уезжать из Москвы.
— Зачем?
Я стоял около дивана совершенно ошарашенный, пытаясь хоть как-то привести в порядок свои мысли. Впрочем, мыслей почти не было. Мне просто хотелось, чтобы Консул мне что-то объяснил.
— У нас мало времени, — сказал Консул каким-то свистящим шепотом. — Я одно точно знаю, что из Москвы надо бежать.
— Давай ее с собой возьмем! — предложил я, стараясь не смотреть на Консула.
— Нет проблем, — неожиданно легко согласился тот. — Собери ее вещи и давай в машину. А я пойду вниз, во дворе много машин, займусь бензином.
В прихожей стояла большая спортивная сумка, с которой Наташка обычно выезжала со мной за город. Я быстро побросал туда кроссовки, куртку, на стуле нашел джинсы и какую-то кофточку, которые тоже полетели в сумку. Что еще? Я сел на диван, стал гладить Наташкины волосы. Ах, да, белье, носки… Тут вернулся Консул.
— Что ты там возишься? — спросил он, наблюдая, как я роюсь по ящикам комода.
— Носки не могу найти, — ответил я, пытаясь вспомнить, что еще нужно взять с собой.
— Не нужны будут ей носки в ближайшее время, — сказал Консул. — Вот я тут котлеты в пакет положил, возьмем лучше их.
Я завернул Наташку в плед и аккуратно отнес вниз. Консул откинул одну из спинок заднего сиденья, подвинул пакеты с едой, развернул толстое одеяло, хранившееся около задней двери, и на освободившееся место мы положили спящую Наташку.
— Садись рядом, на заднее, — сказал Консул, и мы тихонько тронулись.
Перед выездом на Новослободскую улицу Консул остановил машину. Он барабанил пальцами по рулю и о чем-то думал. На улице стало светлее, но появился туман, который начал заполнять узкие переулки.
— Ты Дмитровское шоссе хорошо знаешь? — спросил Консул, разглядывая окрестные дома.
— До Дубны ездил, там Волга, леса сосновые.
— Нет, на север мы не поедем, давай на запад, по Минке, — Консул придавил педаль газа, и мы повернули в сторону Садового кольца.
На Кутузовском проспекте Консул немного сбавил скорость.
— Смотри, мы тут не одни!
Мы проезжали мимо отделения какого-то банка. На тротуаре можно было различить силуэт человека в плаще, который остановился, чтобы рассмотреть нашу машину.
— Может, остановимся, поговорим? — предложил я, разглядывая человека и темные окна огромных кирпичных домов.
— Только без меня! — процедил Консул и прибавил скорость.
Москва осталась позади. Стало совсем светло, но густой туман скрывал обочины шоссе, где виднелись кусты, пожелтевшая трава и какие-то строения. Мотор ровно гудел, мы мчались сквозь клочья тумана, который каплями оседал на стеклах. На обочинах попадались стоящие машины, в которых сидели водители, склонившие головы на руль. Консул включил радио, понажимал кнопки, потом махнул рукой и выключил.
Я придерживал Наташку за плечо и размышлял о случившемся. План Консула мне стал ясен. Он все делал правильно, нужно как можно скорее вырваться из этого спящего мертвого мира и только тогда решать, что делать дальше. Я вспомнил черную тучу, пришедшую на Москву с юга и решил, что дело в ней. Понятно, что на юг ехать не стоило. Кто знает, может там готовится еще одна такая тучка? Ехать на север тоже было опасно. Туча отползала именно в том направлении и могла зависнуть где-нибудь неподалеку, дожидаясь нас. Заселенный запад — это было самое правильное направление. Надо ехать и искать первые признаки нормальной жизни. Но что это было? И почему мы с Консулом и тот незнакомец у банка избежали общей участи? Испытание нового
