Игроки с Титана - Филип Киндред Дик
Затушив сигарету, Пит прошел на кухню, чтобы приготовить завтрак. Он не появлялся в этой квартире несколько лет, но знал, что за дверью холодильника на вакуумных присосках найдется все необходимое: бекон и яйца, молоко и джем, отличный свежий хлеб. Прежде здесь жил Антонио Нарди — бывший босс Сан-Рафела. Уезжая отсюда, он, конечно же, не думал, что проиграет этот город Питу и больше никогда не вернется в свой дом.
Мысль об Игре заставила Пита позабыть о завтраке. Он включил видеофон и озабоченно произнес:
— Я хочу связаться с Уолтером Ремингтоном.
— Будет сделано, мистер Сад, — ответил видеофон.
Экран засветился, и на нем появилось изображение постного вытянутого лица Ремингтона. Он со скукой посмотрел на Пита. Уолт даже не успел побриться. Щетина покрывала его челюсти, а глаза — небольшие, с красным ободком — выглядели отекшими и заспанными.
— Привет.
— Ты что так рано? — проворчал Ремингтон.
Он все еще был в пижаме.
— Помнишь, что случилось прошлым вечером? — спросил его Пит.
— А-а, да, конечно.
Уолт зевнул и пригладил торчавшие в беспорядке волосы.
— Я проиграл тебе Беркли. Понять не могу, почему поставил этот город на кон. Ты же знаешь, я считал его своей резиденцией.
— Да, знаю, — ответил Уолт.
Пит сделал глубокий вдох и предложил:
— Я отдам тебе за него три города на Взморье — Росс, Сан-Рафел и Сан-Ансельмо. Мне хочется вернуть его обратно. Я привык там жить.
— Ну и живи, если хочешь, — ответил Уолт. — Только не как владелец.
— Нет, я так не могу, — сказал Пит. — Мне надо обладать им. Я же не какой-нибудь небосс. Кончай, Уолт! Ты все равно не будешь там жить. Я тебя знаю. Ты всегда считал Беркли слишком холодным и туманным городом. Тебе по нраву жаркий климат таких долин, как Сакраменто. Или твоего любимого Уолнат-Крик.
— Это верно, — согласился Уолт. — Но… Я не могу вернуть тебе Беркли.
И тут он признался:
— У меня его больше нет. Когда прошлым вечером я прилетел домой, ко мне явился маклер. Даже не спрашивай, как он узнал о результатах нашей Игры. Этот ловкач с Востока пронюхал, что я выиграл у тебя Беркли. Мне кажется, он работает на ассоциацию Мэтта Метронома. — Уолт нахмурился и замолчал.
— Так ты отдал им Беркли?
Пит не верил своим ушам. Это означало, что какому-то чужаку удалось прорваться в Калифорнию — в их дружную и сплоченную группу.
— Почему ты согласился? — сурово спросил он у Ремингтона.
— Мне дали взамен Солт-Лейк-Сити, — с мрачной гордостью ответил Уолт. — Разве я мог отказаться от подобной сделки? Теперь мне позволят играть в группе полковника Поварса. Их штаб-квартира находится в Прово, штат Юта. Прости меня, Пит.
Он виновато улыбнулся.
— Наверное, я вел себя неосмотрительно. Это предложение показалось мне слишком хорошим, чтобы отвергнуть его по тем или мотивам.
— Чей заказ выполняла ассоциация Метронома?
— Маклер не сказал.
— А ты спрашивал?
— Нет, — угрюмо признался Уолт. — Хотя, наверное, мне следовало бы спросить его об этом.
— Я хочу вернуть себе Беркли. Я найду нового владельца и предложу ему обмен — пусть даже мне придется отдать ему все Взморье. И еще я буду ждать момент, чтобы отомстить тебе в Игре. Клянусь, ты проиграешь все, что получил. Я буду мстить тебе, кем бы ни были твои партнеры!
Он свирепо щелкнул по клавише и отключил видеофон. Экран мгновенно потемнел.
Как Уолт мог поступить так с нами, спросил себя Пит. Передать владение кому-то вне группы? Кому-то с Восточного побережья? Я должен выяснить, чьи интересы представляет ассоциация Метронома.
У него вдруг появилось острое и зловещее интуитивное чувство, что он знал заказчика этой сделки.
Глава 3
Кому как, а мистеру Джерому Лакмену из Нью-Йорка это утро казалось исключительно хорошим. Проснувшись, он с радостью вспомнил о том, что стал обладателем Беркли. Проведя трансакцию через ассоциацию Мэтта Метронома, он получил одно из лучших калифорнийских владений. Это означало, что теперь Джером Лакмен мог участвовать в Играх «Милой Голубой Лисы», которая каждый вечер встречалась в Кармеле.
Кармел, подумал он. Почти такой же красивый город, как Беркли.
— Сид, — позвал он. — Зайди ко мне.
Лакмен откинулся на спинку кресла и запыхтел тонкой мексиканской сигарой, которой он обычно заканчивал свой завтрак. Его секретарь — небосс Сид Моск — открыл дверь и заглянул в кабинет.
— Да, мистер Лакмен.
— Приведи ко мне этого ведуна. Я наконец нашел для него применение.
И возмещение убытков, которое оправдает его возможное изгнание из Игры, подумал Джером.
— Как же он мне тогда представился? Дейв Трюкс или что-то в этом роде.
Лакмен почти не помнил свою прошлую беседу с ведуном. Человеку его ранга приходилось встречаться со многими людьми. А ведь Нью-Йорк являлся одним из самых населенных городов. Пятнадцать тысяч душ! И сотни детей!
— Проследи, чтобы он прошел через заднюю дверь, — сказал Лакмен. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь увидел его в моем офисе.
Босс Нью-Йорка должен был поддерживать свою репутацию. Ситуация могла оказаться весьма щекотливой. Он собирался ввести в Игру человека с псионическими способностями. Это было нарушением закона и считалось формой злостного мошенничества. Когда-то в прошлом многие группы проверяли новичков на ЭЭГ — универсальных электроэнцефалографах. Но теперь о подобных мерах предосторожности забыли. Во всяком случае, так думал Лакмен. Все псионики были давно известны наперечет, и на Восточном побережье такие проверки канули в Лету. Учитывая, что Восток всегда определял стиль страны, ему бояться было нечего. Разве не так?
Один из котов Лакмена — серо-белый короткошерстный самец — запрыгнул на стол. Джером рассеянно почесал ему подбородок.
Если мне не удастся использовать этого ведуна в группе «Милой Голубой Лисы», подумал он, я полечу туда сам. Фактически, Лакмен не участвовал в Игре уже год или около того, но он являлся лучшим игроком в стране. Иначе как бы он стал боссом огромного Нью-Йорка? Об Играх тех дней слагали легенды. И Лакмен, начав простым небоссом, обыгрывал конкурентов без всякой посторонней помощи.
Никто не может победить меня в блефе, сказал он себе. И это знают все! А если в Игру войдет ведун… Это будет верное дело.
Ему нравилось размышлять о верных делах. Несмотря на славу величайшего мастера блефа, он не
