Арина Великая - Владимир Александрович Бердников
– Как это клон? – делано удивился Никифоров, прекрасно зная, что Арина клон.
– Это долгая история, скажу лишь, что я оказалась точной копией одной достойной женщины – Карины Титаровской, умершей более десяти лет назад, – Арина одним махом, не чокаясь, допила содержимое своего бокала. Настроение её было ужасным.
– Ариночка, – нервно заговорил Никифоров, – а теперь выслушай ещё один мой секрет и он, клянусь, последний. Боюсь, ты осудишь меня. Хотел рассказать о нём позже, хотя бы не в таком романтичном месте…
– Выкладывай! – резко оборвала мужа Арина.
– Однажды, будучи по делам на Севере, я совершенно случайно узнал, что поблизости от Норильска в советские времена проводились успешные эксперименты по клонированию людей. Я нашёл главного исполнителя тех секретных разработок и решил получить себе сыновей, генетически неотличимых от меня. Так я обошёл бы своё проклятье. Но сначала я отыскал двоих ныне живущих клонов – девушку и паренька. Мне, как ты понимаешь, нужно было убедиться, что процедура клонирования не наносит вреда организму. Той девушкой оказалась ты.
– С ума сойти! Так вот как ты вышел на меня! – Арина гневно перебила мужа. – Значит, ты мне элементарно врал! С самого начала врал!
– Но, Ариночка, приступая к финансированию такого невиданного проекта, я должен был убедиться, что овчинка стоит выделки… И только увидев тебя, я отбросил все сомнения насчёт неполноценности клонов. Хотя сказать так, значит, не сказать ничего. Увидев тебя, я был поражён… нет, я был сражён наповал тобой и твоей личностью. Ты оказалась чудесным воплощением моей мечты о совершенной женщине. Ну, а дальше ты всё знаешь сама.
– А кем оказался тот юноша-клон? – с замиранием сердца спросила Арина. Она боялась услышать, что им окажется её Олег. Но это был не Олег.
– Его зовут Илья Маковский, он студент Новосибирского университета, и он тоже умён, как бог.
Столько важной информации за один присест Арина уже давно не получала, и теперь она должна была всё это принять и переварить:
«Значит, я точно клон, – приступила она к усвоению новой информации. – Последние сомнения рассеялись. Выходит, где-то неподалёку от Норильска в полной секретности на самом деле создавали клонов людей. И мой законный муж, скорее всего, уже приступил к возобновлению этой незаконной практики. Олигарху нужен наследник его палладиевой империи, и клонирование – единственный способ заполучить себе единокровного, лучше сказать, единогенного потомка. С Никифоровым всё ясно, но что теперь делать мне? Ведь от него я не могу иметь детей. Даже если я пожелаю стать суррогатной матерью, то всё равно рождённый мною ребёнок не будет нести ни единого гена из моих хромосом. Впрочем, с помощью клонирования я могла бы стать матерью своей абсолютной копии, своей единогенной дочери».
Чем больше Арина думала обо всём этом, тем больше её завораживали новые перспективы, которые открывало перед нею клонирование. Но сначала ей нужно было выяснить, в каком состоянии находится та невероятная фабрика клонов, и какова её производственная мощность?
Она допросила Никифорова о деталях и узнала, что копирование людей ещё не началось, и что руководит проектом пожилой доктор Поползнев – гениальный изобретатель уникальной технологии вынашивания клонов в обход женской матки.
Когда на другой день они летели назад в Россию, Арина, прижав губы к уху Никифорова, прошептала: «Мой бедный премилый Гришенька, я хочу войти в состав помощников Поползнева. Позволь мне, – она передохнула, – заместить вакантную должность повивальной бабки, а заодно, пока я молода и здорова, даровать парочку своих яйцеклеток для твоих потомков».
– Я рад, что не ошибся в тебе, Козочка. Я люблю тебя, – широко улыбаясь, ответил умиротворённый олигарх.
24
А тем временем в Зеленогорске кипела высокоинтеллектуальная жизнь. Олег прекрасно вписался в семью Розановых. После того как он продемонстрировал свой математический потенциал, Михаил Борисович стал серьёзно следить за ходом мыслей юного дарования. Однако идею вживления чипов в человеческий мозг не одобрил. Мало того, он подверг её довольно жёсткой критике.
– Господин студент, – Розанов привычно выпятил грудь, – ваши идеи про вживление в мозг неких микросхем, как бы сказал великий Альберт, недостаточно безумны для настоящего прорыва в понимании механизмов мышления и, прежде всего, понимания сути самого феномена понимания, – увидев испуганное изумление на лицах Риты и Олега, Великий хакер фыркнул: – Не обращайте внимания на тавтологию, в данном случае она уместна. Так вот, друзья мои, забудьте навсегда про вживления имплантов. Пусть этим занимаются туповатые западяне. Мы же, как сказал наш вечно живой, «пойдём другим путём».
– Так что же вы предлагаете? – не выдержал Олег.
– После того как вы ошарашили меня своими соображениями об искусственном усилении человеческого интеллекта, я задумался и заставил свою старенькую башочку немного потрудиться. Я просто спросил её (то есть мою башочку): «Как повысить эффективность твоей работы?»
– И что же твоя башочка тебе выдала, папочка? – встряла в разговор Рита.
Тут Михаил Борисович заговорил очень быстро, брызжа слюной и глотая слова.
– Моя башочка поведала мне, что прежде чем усиливать мозг, его нужно основательно прочистить, – Олег с Ритой снова застыли в изумлении. Розанов, видя это, гордо задрал голову и распустил хвост: – Посмотрите на наш европейский мир. Что мы видим? – Дети не слушаются родителей и попадают под влияние дурных людей. Общество переполнено далеко не глупыми субъектами, которые вызывающе нагло нарушают законы, так что мы вынуждены содержать огромную армию охранников и законников. И самое ужасное: практически все люди – простые и важные, лживые и правдивые, преступники и законники, абсолютно все – стремятся обманом, силой или взяткой заполучить лично для себя шкурную мимолётную выгоду. Как говаривали у нас в Одессе: «Все хотят провернуть свой маленький гешефт».
– А уж не хотите ли вы, Михал Борисыч, под видом прочистки мозгов лишить людей свободы выбора и превратить их в некое подобие заводных солдатиков? – возмутился Олег.
Розанов похлопал Олега по плечу.
– Хороший мальчик! У моей дочери хороший вкус. Конечно, надо защищать свободу нашего мышления. Ведь «наше всё» отнюдь не А.С. Пушкин, а наш внутренний мир. Представьте-ка на минутку, что случится, что произойдёт в обществе, если вдруг появится средство изменять внутренний мир человека?
– Уж не собираетесь ли вы, – продолжил возмущаться Олег, – зомбировать дурных, по вашему мнению, людей, превращая их в радостных безропотных идиотов?
Михаил Борисович громко рассмеялся:
– О, Господи, Олег! Ну что вы несёте? Да нет же, конечно. У меня такого и в мыслях не было! Я хочу совершенно противоположного: я всего лишь хотел бы
