Арина Великая - Владимир Александрович Бердников
– И всё-таки, папа, пожалуйста, поясни. Извини, но твои странные желания меня пугают! – не скрывая негодования, воскликнула Рита.
Розанов только рукой махнул.
– Да вы просто не хотите меня услышать. Представьте, к примеру, к чему привело бы удаление из сознания миллиардов людей веры в верховное божество? – гений информатики самодовольно погладил свой круглый животик. – Ведь тогда в один миг исчезло бы многовековое противостояние христиан, мусульман и иудеев (я уж молчу о бесчисленных религиозных сектах). Представляете, каким милым и мирным стал бы тогда наш мир?
Олег с Ритой весело рассмеялись, принимая слова старшего товарища за удачную шутку. Михаил Борисович с недоумением посмотрел на смеющихся студентов и с досадой на лице снова махнул рукой. Дескать, не стоило ему метать бисер перед всякими недозрелыми поросятами.
Всю дорогу до дома Олег провёл в размышлениях. Ему не давало покоя страстное желание Розанова изгнать из внутреннего мира человека предрассудки. Раньше он никогда не задумывался, почему у людей такие разные представления о миропорядке.
– Ведь ясно же, – думал Олег, – что все мы рождаемся свободными от того, что принято называть убеждениями, однако они настолько для нас значимы, что, даже произнося фразу «Это моё убеждение, сударь!», мы делаем гордое сверхсерьёзное лицо. Убеждения поселяются в нашем сознании, как правило, в связке с половым созреванием, когда несмышлёный человек хочет казаться взрослым и потому изо всех сил подражает бывалым товарищам. И эта наша тяга воспринимать без критики мировоззренческие установки авторитетных людей, безусловно, врождённая. Но какой биологический смысл в наличии убеждений? Тем более, что огромное число людей придерживаются несомненно ложных убеждений. Например, миллиарды моих современников верят в существование Бога, а сотни миллионов убеждены, что Его нет вовсе. Ясно, что чьи-то убеждения должны быть ложными. И тем не менее, каждая сторона настаивает на истинности только своего мировоззрения, и нередко готова умереть за него!
По-видимому, – предположил Олег, – потребность в убеждениях как-то связана с врождённым стремлением человека к истине. В какой-то момент взросления человеку нужно узнать, каков окружающий мир на самом деле, и тут появляется мудрый, как правило, старший товарищ, который внушает юнцу лично своё представление о мире.
Ясно, что, древний человек для выживания в сложной среде должен был обладать элементами истинного знания о природе окружающего мира. Крупицу такого знания он мог приобрести от опытного соплеменника, или от жреца, якобы имеющего контакт с божеством. В наше время на роль всезнающего богоподобного мудреца претендует не отдельный человек и даже не божество, нынче на эту роль претендует величайший проект человечества, который мы называем «Наукой». Только наука организует наши знания в форму утверждений, истинность которых соответствует критериям, выработанным многовековой практикой научных исследований. Однако современная наука состоит из массы отделов, и ни один учёный (как бы ни был силён его интеллект) не может обладать полным объёмом знаний, накопленных наукой за несколько последних столетий. Значит, специалист в одной области науки вынужден верить на слово специалисту – в другой. И здесь кроется корень оправданного недоверия к науке. Достаточно вспомнить такое явление в советской биологии, как лысенкоизм. Последователи «красного агронома» объявили классическую генетику лженаукой. Хотя, как показало время, именно лысенкоизм и был классической лженаукой.
Олег вздохнул:
– Увы! Розанов прав, к сожалению, люди с разными принципами готовы биться за них не на живот а на смерть. А как было бы здорово научиться разрушать (скажем, лазером) место в мозге, где гнездится тот или иной ложный принцип! Но как найти это место?
25
На очередной дискуссии в зеленогорской халупе Розанов высказал странную, весьма неординарную мысль:
– Для удаления из нашего сознания ошибочных принципов можно воспользоваться опытом современной медицины. Нужно просто погрузить человека в мягкий медикаментозный сон, и пока пациент, в некотором роде, спокойно дремлет, внушить ему убеждение в том, что какое-то прежнее его убеждение на самом деле неверно.
В этом месте Рита и Олег дружно рассмеялись.
– Ну, папочка! Ну, ты даёшь! – посмела открыто возразить Рита.
– Ничуть! – прямо-таки взвизгнул Михаил Борисович. Он даже побледнел от возмущения и стал ходить взад вперёд по комнате, заложив руки за спиной. Несмотря на насупленные брови и сжатые губы, он выглядел очень комично. Наконец Великий хакер стал посреди комнаты и картинно провещал:
– Общие вещи вы, похоже, не воспринимаете, посему перехожу к изложению моего личного опыта. Однако сначала попробую вам объяснить, что такое мягкий медикаментозный сон. Я понимаю, что сейчас вы наброситесь на меня, дескать, как может математик лезть со своими пятью копейками в медицину. Однако без излишней скромности посмею заявить, что талантливый, рационально мыслящий человек, потратив не слишком продолжительный отрезок своего драгоценного времени, может разобраться во всём, что попало в сферу его жгучего интереса.
Но Рита с Олегом никак не могли настроиться на серьёзный лад. Розанов обвёл их уничтожающим взглядом и продолжил:
– Перехожу к описанию внешней стороны явления. Пациенту или пациентке вкалывают некий препарат (по всей видимости, слабый наркотик), после чего уколотый человек засыпает. И прошу заметить: в этом мягком варианте сна уколотый человек ничего не чувствует, однако он, представьте себе, кое-что слышит!
– Может быть, тот уколотый человек слышит свой внутренний голос? Может быть, он, чего уж там, просто галлюционирует? – фыркнула Рита.
– Наберись терпения, дочь, и дослушай до конца рассказ твоего мудрого отца, – повысил голос Розанов. – Недавно я на своей шкуре испытал, что такое мягкий медикаментозный сон. Я сидел в зубоврачебном кресле, с ужасом ожидая нападения на меня страшной и ужасной бормашины. Врач, видя моё нервозное состояние, вколол в меня какой-то препарат, и я незаметно для себя отключился, прямо в кресле, представьте себе, прямо на полуслове. Через некоторое время я очнулся в прекрасном расположении духа и с изумлением обнаружил, что мой больной зуб не болит и даже запломбирован. Я, естественно, потребовал от врача разъяснений, и он мне их любезно предоставил. Врач поведал мне, что у него ничего бы не получилось, если бы я, находясь, как он выразился, в отключке, не «сотрудничал» бы с ним. Оказалось, наглый медик, не получив от меня разрешения, приказывал мне исполнять его команды типа: откройте рот, стисните зубы, сплюньте, вытяните ноги, не хватайте меня за руки, повернитесь на правый бок и т.д. и т.п., и я, по его уверению, всё слышал и с готовностью исполнял все его идиотские указания. Но клянусь Всевышним, после пробуждения я, представьте себе, ничегошеньки не помнил.
– Бедненький папочка,
