Джон Робертс - Конан - победитель
Конан усмехнулся, поглядев на их суровые лица:
- Камбры, норманны! Нет, вы же просто тупые дураки! Но и я тоже ваш, северянин. - Он опустил глаза на простертое тело Леовигильда: - Он будет вам хорошим королем... Если выживет.
- Раны опасны, но я сумею их вылечить, - сказал Рерин. - Надо отвезти его в крепость. В моей хижине я смогу сделать для его исцеления больше, чем здесь.
Конан распорядился, чтобы построили носилки, и подозвал к себе нескольких ловчих.
- Они быстрей доставят его в крепость лесной дорогой, чем лошади в упряжке, - сказал он Рерину. - Я и все остальные поскачем следом и позаботимся о вашей безопасности.
Зиггайр спросил.
- Как у тебя обошлось с Одоаком?
- Мы многих убили, - отвечал Конан. - Атаковали их пять раз, только потом они додумались построиться "черепахой" и попытались копьями дотянуться до наших коней. Одоак, к сожалению, спрятался за спины своих телохранителей. Не было никакой возможности убить его.
- Очень жаль, - сказал Зиггайр. - Но может быть, мы ослабили их настолько, что при осаде сумеем окончательно разбить.
Конан кивнул, но не сказал, что он обо всем этом думает.
Альквина увидела, что во двор крепости вносят носилки, на которых лежит раненый или убитый воин, и у нее едва не остановилось сердце. Теперь, когда все ушли на войну, она почти все время проводила на крепостной галерее в ожидании известий. Больше всего она боялась, что Конана или Леовигильда принесут в крепость убитыми. Если ее народ выживет, они оба ей нужны А сейчас она была уверена, что на носилках лежит один из них. Но кто? Чья смерть окажется для нее более тяжким ударом? Ответ на этот вопрос она не решилась себе дать. Альквина побежала вниз, к носилкам.
Она увидела бледное лицо Леовигильда, и из ее груди вырвался тяжкий вздох. Альквина почувствовала великое облегчение, однако не отдавала себе отчета, по какой причине - то ли потому, что на носилках лежал не Конан, то ли потому, что Леовигильд был еще жив.
- Мы должны отнести его в мою хижину, - сказал Рерин.
Альквина кликнула слуг, и Леовигильда понесли в жилище волшебника. Рерин меж тем, кряхтя, слезал с коня.
Промывая и перевязывая раны Леовигильда, Рерин одновременно рассказывал Альквине о сражениях камбров.
- Все прошло успешно, - сказал он в заключение, - но я не думаю, что мы ослабили их так сильно, как надеялся Конан.
- А теперь бедный Леовигильд не сможет сражаться, - сказала Альквина.
- Как воин он не многого стоит, - заметил Рерин. - Главное его достоинство - он вождь. И он это доказал. Если у кого-то еще были на этот счет какие-то сомнения, то теперь они полностью рассеялись. Ведь люди сами видели, как он сражался с торманнами и, главное, с Тотилой. Так что воины теперь будут и дальше сражаться так решительно, как будто Леовигильд по-прежнему ведет их в бой.
- Ты думаешь, он может быть хорошим королем?
- Выдающимся королем! - заверил ее Рерин.
Альквина кивнула:
- Тогда он должен стать королем.
Конан и его бойцы прискакали в крепость на закате дня. Усталые, они спешились во дворе и отдали коней слугам. Раненые направились в хижину Рерина, чтобы получить от него необходимую помощь. Альквина вышла из хижины и подошла к Конану.
- Сколько человек мы потеряли? - спросила она.
- Около двадцати. И столько же ранено, правда, не тяжело. Зато враг понес потери, наверное, втрое большие! Большинство наших потерь - это убитые и раненые во время первой атаки. Во второй раз люди уже знали, что и как делать. Но и враги тоже поняли, как нужно защищаться.
- Удача пока на нашей стороне?
- Может быть. Скоро мы это узнаем. Но в любом случае наше положение теперь куда лучше, чем несколько дней назад. Ну а что там с мальчонкой?
- Будь повежливее, когда говоришь о будущем короле камбров! Рерин считает, что он выкарабкается. Но, конечно, пройдет несколько недель, прежде чем он полностью окрепнет.
- Безумно рад слышать и то, что он будет жить, и то, что твой язык, как всегда, никому не дает спуска.
Альквина улыбнулась:
- Нехорошо допускать слишком доверительные отношения с подданными. То же самое относится и к черноволосому чужестранцу, которого давно уже так тянет в южные края, в жаркие страны, где сладкое вино. Пойдем, Конан. Леовигильд велел привести тебя к нему, как только ты появишься.
- Он, что ли, уже распоряжается всеми как настоящий король? - Конан сделал вид, будто недоволен. На самом деле он обрадовался известию, что юноша будет жить.
Они вошли в дом, где уже готовился великий пир в честь вернувшихся из похода воинов. Леовигильд лежал в отгороженной ковровой занавеской части общего зала. Ложем ему служили медвежьи и волчьи шкуры. На груди и голове Леовигильда белели повязки, лицо его поражало бледностью. Однако, увидев Конана, он приветливо улыбнулся:
- Боюсь, я не слишком хорошо справился с моим первым заданием, Конан. Надеюсь, тебе повезло больше?
- Это же просто дикое идиотство - в одиночку броситься на Тотилу, - сказал Конан и тут же встретил негодующий взгляд королевы. - Но в остальном ты держался просто отлично. У твоих людей нет оснований жаловаться, ты командовал сражением прекрасно. Ну а теперь у тебя появится парочка шрамов всем на зависть.
- Как ты думаешь, воины будут меньше уважать меня за то, что я не смог победить Тотилу?
- Да пусть только попробует кто-нибудь сказать хоть слово! Да я его... Это вмешалась вспыхнувшая от гнева Альквина.
- Нет, - перебил ее Конан. - Никто не может ожидать, чтобы молодой человек в своем первом поединке победил такого вояку, как Тотила. Ты молодец, Леовигильд. Главное - твой скальп не украсил пока что мантию Тотилы.
Вошел Рерин, чтобы проведать своего подопечного.
- Не утомляйте его, - сказал он. - Ему нужен покой.
Конан ухмыльнулся:
- Лекари везде одинаковы! Завтра поговорим подольше, Леовигильд. Скажу только, что в любом бою я взял бы тебя в напарники и доверил тебе защищать своим щитом мой правый бок. - Конан встал, чтобы уйти. Леовигильд остановил его:
- Конан, Тотилу должен убить ты. Ты - единственный человек на всем Севере, кто может рассчитывать на победу над ним. - Глаза Леовигильда расширились от ужаса. - Биться с ним - все равно что с каменной скалой.
Конан перестал улыбаться:
- Мой скальп ему тоже не достанется!
Вечером за пиршественным столом каждому представилась возможность похвалиться своими подвигами во время атак. Только Конан сидел молча и точильным камнем выравнивал зазубрины на своем мече. К нему подошел Рерин.
- Как дела, Рерин?
Старик сел на скамью рядом с киммерийцем и озабоченно покачал головой:
- Я в большой тревоге. Нам следует подготовиться к трем сражениям.
Конан поднял меч и придирчиво осмотрел лезвие:
- Почему к трем?
- Сражение армии - раз, битва королей - два и поединок магов - три. Чтобы выжить, мы должны победить трижды.
Конан повернул меч и осмотрел вторую его сторону:
- И ты думаешь, мы не сможем?
- Больше всего я боюсь поединка магов. Конечно, в своем деле я разбираюсь неплохо, как ты и сам мог убедиться. Но Йильма связан с такими силами, которые я еще никогда в жизни не отваживался вызвать. Когда-нибудь потом эти силы сами уничтожат Йильму. Но пока он еще не погублен плодами собственного честолюбия и, вероятно, повелевает силами, которые намного могущественнее всего того, что имеется в моем распоряжении.
Конан вложил меч в ножны и повесил на крюк в стене:
- Мне кажется, ничего нет хуже для войска, чем слишком пространные рассуждения о поражении перед началом боя. Потому что в этом случае ты, считай, уже разбит еще до того, как вступил в бой. Если ты в мыслях уже проиграл сражение, то можно дальше и не рыпаться.
- Это, наверное, справедливо для воинов. Но я трезво оцениваю свои силы и силы Йильмы, ничего не преувеличивая и не преуменьшая. И превосходство, несомненно, на стороне Йильмы.
- Ну, на сегодня хватит. Завтра или послезавтра начнется сражение. Ты можешь за это время сделать что-нибудь, чтобы улучшилось наше положение?
Рерин улыбнулся:
- А ты не такой уж простоватый рубака, каким хочешь казаться.
Конан взял свою кружку и отхлебнул пива:
- Если идет война, я всегда предпочитаю биться с врагом один на один - меч у него, меч у меня. Колдовство совсем другое дело. Я-то его терпеть не могу. Ну а раз уж мне приходится его терпеть, то пусть у меня будут все преимущества и выгоды, которые оно может дать. Так что ты предлагаешь? Ты ведь пришел не для того, чтобы посудачить со мной о том о сем.
- Угадал. Как по-твоему, сможешь ты победить Тотилу?
Конан пожал плечами:
- До сих пор мне еще не встречался человек, который был бы лучше меня в бою. Но это ничего не значит. Тотила - прекрасный воин. Вот сразимся, тогда выяснится, кто лучше.
- Одоак не опасен, - сказал Рерин. - Как будут воевать тунги, зависит от того, кто первый убьет Одоака - Тотила или мы. Лишившись короля, тунги, скорей всего, присоединятся к тому, кто его убьет. Только Йильма - вот кто внушает мне опасения. Но у него сейчас с Тотилой плохие отношения.
