Облепиховый остров - Николай Жданов
– Расходный материал, – с недовольством произнес Капио.
– Да, брось, Кап. Эти бедняги все равно доживают свои последние дни в питомниках.
– Они пульсируют, или мне так кажется?
– Не кажется. Они живые. Это стало возможно благодаря Доктору Керну и его формуле «Nutrimentum» – веществу, обеспечивающему устойчивую и продолжительную жизнь такому хрупкому и сложному органу. То, чего он достиг само по себе уже является научным открытием глобального масштаба. Его воля – и эта новость сейчас же «взорвет» научное, да и все мировое сообщество, и не то что «Ланцет», а весь мир будет писать и говорить об этом! Но нашей целью является по-настоящему «ядерная бомба», понимаешь, о чем я?
– Я догадываюсь. Подключение мозга к компьютеру, верно?
– Утрировано, но да. Нейроинтеграция мозга с центральным процессором, передача и обработка данных в объемах свыше петабайта в секунду.
– С трудом представляю себе связь нервных клеток, которых, как я подозреваю, бесчисленное множество, с процессором. Через что она происходит?
– Как раз через эту самую особую субстанцию, – Рэм погрузил палец в желеобразную массу в контейнере и показал Капио. – «Nutrimentum» одновременно служит и источником питания, и проводником информации между миллиардами нейронов и датчиками с помощью электромагнитных, акустических и прочих полей.
– Для меня все это слишком сложно.
– Я тоже ничего не понимал в этом, но годы работы с профессором заставили меня освоить не только итальянский. Теперь посмотри на это, – Рэм взял друга за руку и повел обратно в большой зал к каскаду мониторов. – Эти сигналы, что ты видишь на экранах, представляют цифровую интерпретацию сознания, передаваемого мозгом. Сейчас ты увидишь образы из памяти наших «подопечных».
Рэм снял перчатки и ввел несколько команд в компьютер. На экране появились размытые изображения и короткие видеоотрывки. Образы мелькали, исчезали и появлялись снова, переходя друг в друга. Иногда они становились четкими и различимыми.
– Расскажи, что ты видишь?
– Я вижу какую-то местность, траву, кусты…
– Это все?
– Я что-то упускаю? – Капио снова вгляделся в монитор, – Что там ещё?
– Там жизнь! Жизнь после смерти, Кап!
– Ты сказал, что это воспоминания.
– Ну да, на данный момент. Но я работаю над интерактивной системой реального времени, простыми словами, аналогами глаз, слуха и речевого аппарата. Пока этого нет, и мы видим только яркие воспоминания. Но я уверен, что PSI обязательно станет реальностью! Для этого нам нужны эксперименты с «настоящими образцами».
Капио задумчиво посмотрел на друга. Слова были излишни, они поняли друг друга, и Рэм молча кивнул.
– Что вы собираетесь делать?
– Если ты не против, мы могли бы продолжить наш разговор в доме?
Они сняли защитные костюмы и начали подниматься наверх. В пути они молчали. Капио напряженно размышлял, пытаясь понять, что от него хотят. Для чего он был втянут в эту секретную работу? Секретность была очевидной: подозрительное поведение Рэма, конспиративный дом с засекреченной лабораторией и заграничный ученый мирового уровня. Все это не могло быть случайным. «Я здесь не просто так», – догадывался Капио. Однако его больше беспокоили эти загадочные намеки, чем то удивительное, что он увидел в лаборатории. В то время как он был в шоке, его озадачивал ещё один вопрос, который он задал себе ранее.
– Ты хочешь тоже? Нервы не восстановит, конечно, зато успокоит, – предложил Рэм, извлекая бутылку Glenfiddich из холодильника. (Капио заметил, что Рэм при волнении старается шутить, но это было неубедительно).
– Нет, я не употребляю алкоголь. Я бы лучше покурил, если можно здесь.
– Здесь возможно всё! Даже воскрешение из мертвых! И мы только что, считай, прикоснулись к водам Стикса! Понял, я тоже что-то знаю из твоего, – заявил в шутливо-пафосном тоне Рем.
– Итак, чем я могу быть полезен? – серьезно спросил Капио, закусывая сигарету и нервно выжигая искры из зажигалки. Следующая бессмыслица от Рема могла уже выжечь искры из него самого.
– Не надо скромничать. Помнишь анекдот: «Я – человек тихий и скромный. Обидите – тихо закопаю и скромно отпраздную». Хе-хе-хе!
– Давай перейдем к сути, Рэм! Эти игры меня не интересуют.
– Хочешь конкретики? – риторически произнес Рэм, заметно нервничая. Затем он выпил ещё порцию виски, собрался и наконец, заговорил: – Как ты уже понял, нам нужен человеческий образец. Но! Не из морга. Не тот, кто пережил клиническую смерть, инсульты и прочее; без повреждений в теле и в голове; без эпилепсии, амнезии… В общем, нам нужен мозг более-менее здорового человека.
– Почему ты рассказываешь это мне? И вообще, зачем ты меня посвятил во все это?
– Потому что я доверяю тебе.
– Прошу не делай из меня идиота…
– 50 тысяч! 50 тысяч долларов тебе, и 50 для донора. Твоя задача просто найти и привести, ничего больше.
– Меня это не интересует.
– Сколько тебе нужно? Просто скажи свою цену.
– Как ты представляешь это? «Привет! Хочешь денег? Много денег! Но за это тебе вскроют черепушку, живьем» – так!?
– Почему ты так возмущен? Думаешь, нет таких людей? Их полно, особенно у нас.
– Ты понимаешь, о чем говоришь? Это аморально, бесчеловечно! Это… да это сродни жертвоприношению, вивисекции в самой омерзительной форме! Мы живем не средневековье, если ты не заметил. Хотя, это слишком жестоко даже для темного средневековья. И что, погоди, означает твое «особенно у нас»?
– «Жертвоприношение»? Возможно, да. Но ради чего! Ты же знаешь, что мы вышли из темных веков истории через беспрерывные жертвы, благодаря таким «сумасшедшим» научным экспериментам и отваге первопроходцев? Ты говоришь – аморально. Но я не согласен: в чем аморальность того, что один, двое, трое, а может быть и десяток, спасут тысячи, а возможно миллионы, или изменят ход истории в лучшую сторону?
– Ценой своей жизни?
– Ох уж эти архаичные псевдоморальные нормы, догмы и еще черт-те что. А если мы дарим эту жизнь? Вечную жизнь! Кто не хочет этого, а?
– Скольких вы погубите прежде, чем ваш PSI заработает? 10, 50, 100? Какова расходная база несчастных?
– Несчастных, а в некоторых случаях неизлечимых, заметь. Тех, кто хочет жить, несмотря ни на что, и мечтают о таком шансе. Подумай об этом.
– Невозможно назвать это жизнью. Только безумцы могут согласиться с этим…
– Ну а что это, по-твоему? Cogito ergo sum – разве не так? Ведь ты соглашался с доктором, верно?
– Этот твой профессор, да он не в своем уме, как и все они. Его мотивы мне непонятны, да и не хочется в них разбираться. Но ты? Ты что хочешь? Деньги? Хотя
