Облепиховый остров - Николай Жданов
– Газировки, самой холодной.
Рэм подкинул баночку и плюхнулся на диван, напротив. Между ними на журнальном столике аккуратным веером разложены выпуски журналов 30, 40- и даже 50-летней давности. Капио с машинальным любопытством взял один в руки.
– «The Lancet», знаковые номера. Раритет, – пояснил Рэм.
– «Ланцет» – знакомое название. Но не думал, что медицина тебя интересует.
– Это не мои, моего коллеги. Для него эти выпуски – все равно, что мой «сакральный» Intel Pentium 96 года.
– Доктора Керна?
– О, я упоминал его раньше?
– Да, говорил. Но почему коллеги?
– «Почему коллеги?» – переспросил Рем.
– Я понимаю, он связан с медициной. Ты – специалист по цифровым технологиям. Где у вас соприкосновение? Или что-то я не вкуриваю? – в отличие от прошлого раза Капио пытался говорить и держаться непринужденно даже немного развязно, что было для него неестественно.
– Ах, ты об этом. Две сферы давно тесно переплетены, друг мой. По крайней мере, там, – Рэм указал головой в сторону, что, вероятно, означало «где-то за границей».
– Понял. Похоже, я отстал от жизни «там».
– Все в порядке, учитывая, что этим занимаются не так много людей. А точнее, совсем узкий круг специалистов узкого профиля, извиняюсь за каламбур. Доктор Керн относится к таким. Я в этой теме только потому, что случайно встретил его на одной конференции и задал свой вопрос. Так мы и познакомились. Это действительно было большим везением, привлечь внимание профессора микробиолога и хирурга такого уровня, иконы нейрохирургии. Его научные статьи и хирургические методы публиковались в том же «Ланцет».
– Полагаю, вы познакомились на конференции по нейрохирургии?
– Да
– Ок. Чем дальше, тем меньше я, кажется, начинаю понимать.
– Как раз, поэтому ты здесь. Лучше один раз увидеть, как говорится.
– Увидеть что?
– То, чем мы с профессором занимаемся. Проект или, вернее, его идея, возникшая в результате нашего сотрудничества.
– Ну вот, сквозь вуаль загадочных формулировок мы, наконец, подошли к сути дела. Что ж я готов.
– Меня радует твоя готовность. Тогда сразу к делу? Пошли?
Капио последовал за своим другом. Пройдя сквозь сложный лабиринт помещений, они добрались до библиотеки и встретили книжный шкаф.
– Было бы удивительно, если бы оказалось, что программист хранит свои секреты в книгах, – подшучивал Капио.
– Именно. И даже более точно – вот в этой, – ответил Рэм, прикасаясь к одной из книг. Шкаф мягко и беззвучно сдвинулся, открывая скрытую дверь.
– Я уже в шоке, – усмехнулся Капио. – Куда мы направляемся? Я ожидал увидеть видео, слайды или что-то подобное, но никак не бункер, – добавил он, спускаясь в подвал по лестнице.
– У меня была такая идея, но доктор Керн настоятельно рекомендовал не делать этого пока. Не потому, что он не любит, когда его снимают в лаборатории, а из-за опасений по поводу утечки информации. Сейчас ты встретишься с ним лично.
– И так, ты собираешься связаться с ним через зашифрованную линию или что-то в этом роде? – спросил Капио, пытаясь понять происходящее.
– Терпение, Кап. Я представлю вам друг друга. Он здесь, внизу. Вживую.
– Как!? Он здесь?
Капио прошел оставшийся короткий путь в состоянии немого шока. Они вошли в ярко освещенное помещение, «выбеленное» сверху донизу. Светодиодные лампы осветили комнату после продолжительной темноты. Первым, что бросилось в глаза Капио, был рабочий «островок» из нескольких столов в центре комнаты. Здесь стеклянные сосуды и колбы соседствовали с мониторами и кучей цифровой аппаратуры. Среди всего этого месива трубки и кабели переплетались между приборами. Воздух наполнился звуками многотональных цифровых сигналов. Капио ощутил холод, и немного съежился.
– Ciao professore!
– Он итальянец?
– Да. Signor Kern? – повторил Рем.
– Si, – послышался короткий и сухой ответ. Из-за приборов появился высокий и худощавый мужчина в бирюзовой спецодежде, создавая довольно комичное впечатление: на его очках и полностью облысевшей гладкой голове отражались блики ламп и световых диодов. Они приблизились друг к другу. При встрече с гостем у профессора, весьма строгого на вид, казалось, не было никаких эмоций, а лицо выражало лишь равнодушие. Капио протянул руку, но профессор поприветствовал его одним уважительным кивком.
– Scusa, abitudine professionale.
– Профессиональная привычка хирургов – держать руки стерильными, – прокомментировал Рэм, представляя друга, – Questo è Kapio, il mio amico di cui ti ho parlato6.
– Sono il dottor Kern7, – дал короткий сухой ответ доктор.
– Insegna storia e filosofia8, – продолжил Рэм.
– Grande. Latine intelligis?9 – обратился профессор к Капио.
– Ita (да), – подтвердил Капио.
– Ricorda questa espressione: penso quindi sono?
– Помнишь такое выражение… – успел перевести Рэм, но доктор сам закончил за него уже на латыни, и для самого гостя: «Cogito, ergo sum»10.
– Ах, Рене Декарт, i memini, – кивнул Капио.
– Si. D’accordo con questo?
– Ты согласен с этим?
– Более чем, – не задумываясь, ответил Капио.
– Più di sì, – перевёл Рэм слова друга.
– Questo è il senso di tutta la mia vita, – сказал доктор Керн, и молча развернувшись, вернулся к своим делам.
– Что он сказал?
– Он сказал, что это смысл всей его жизни.
– А он какой-то странный у тебя.
– Я бы сказал – очень… Кап, послушай.
– Да?
– Я надеюсь, всё, что ты здесь увидишь и услышишь, останется между нами. Никто не должен узнать об этом, надеюсь, ты понимаешь.
– Я умею хранить молчание. Можешь быть уверен.
– Что ж, хорошо. Пройдём со мной.
Рэм обменялся несколькими фразами со своим профессором, после чего они с Капио двинулись ещё дальше. В глубине помещения появилась ещё одна дверь. У входа в нее, в прозрачных вакуумных шкафах висели специальные принадлежности, аналогичные тем, что были на докторе: костюм, герметические тапочки, перчатки и другое. Рэм и Капио надели их. Рэм просканировал сетчатку глаза, замок разблокировался, и они вошли внутрь комнаты.
– Это самое уникальное помещение в нашей лаборатории, «святая святых», – объявил Рэм.
По размеру это помещение было крошечной камерой, так что, войдя, они сразу уткнулись в стол, на котором стояли несколько стеклянных контейнеров. Увидев, что они содержат, Капио ошарашено замер. Внутри были мозги разных форм и размеров, находящиеся в желеобразной жидкости. Это было нечто невиданное для Капио. Рэм обратился к нему.
– Думаю, мне не надо объяснять, что это.
– Это… настоящие? – с удивлением прошептал Капио.
– Конечно.
– Но зачем?
– Как это «зачем»?
– Ради чего вы занимаетесь этим?
– Ради науки, исключительно ради науки.
– Эти мозги… они не похожи на человеческие.
– Нет, это не человеческие. Бельгийская овчарка, – Рэм указал на один из них, – рядом бонобо и афалин (кстати, очень редкий, но
