Облепиховый остров - Николай Жданов
– Может быть, присуща, но в меньшей степени.
– Это возмутительно! – воскликнул «Ботаник».
– Спокойно. Это всего лишь альтернативная точка зрения. Что ж, сложно сказать, существует ли четкая корреляция между нравственным поведением и религиозными убеждениями. Но многочисленные исследования и факты, по крайней мере, исторические, не указывают на это. Приведу в пример свежие исследования социологов, которые показали, что уровень преступности в светских странах с преимущественно атеистическим населением и теократических странах с преимущественно религиозным населением почти одинаков.
– То есть никакой разницы? – заключила одна из учениц.
– Этот вопрос я обращу к вам. Было бы интересно узнать, что вы сами думаете, учитывая, что исследования показывают, что как верующие, так и неверующие люди, взятые на примере этих стран, в процентном соотношении проявили одинаковую нравственность? – спросил Капио.
– Могу ли я продолжить вашу мысль? – сказал «Ботаник». – Даже если результаты статистически одинаковы, суть этих цифр качественно различна. Подумайте сами. Если нравственный выбор религиозных людей даже если частично мотивирован стремлением к награде от Гоба или страхом перед его наказанием, то у атеистов и агностиков нравственность основана на их собственных убеждениях. Они более искренни. Как сказал Эйнштейн: «Если люди добры только из-за страха наказания и желания вознаграждения, то мы действительно жалкие создания». Я уверен, что нравственное начало заложено в нашей природе и имеет рациональные цели. Быть нравственным, в конечном счете, должно быть выгодно для всех. Религии также имеют свои рациональные цели, – провел целый логический анализ Кси.
– В вере в Гоба не может быть рациональной идеи. Потому что Он – Всесильный и ему чужды человеческие слабости, он не нуждается ни в чем, – не согласился «Кудрявый».
– Если это так, то как объяснить откровенные противоречия? Зачем в религии требуется вера в Гоба, поклонение и молитвы, а те, кто не следует этим или поступает иначе, порицаются, клеймятся клеймом ренегата и грешника? Какая необходимость у Гоба во всем этом, если он не нуждается ни в чем? – сказал очкарик.
– Таким образом, он определяет достойных и недостойных его милости и благосклонности.
– Итак, все же существует рациональный корень?
– В этом мире ничто не происходит просто так. Камни не начинают двигаться сами по себе.
– А что вы думаете, учитель? – спросила одна из студенток.
– Я, вероятно, соглашусь с тем, что люди по своей природе рациональны и эгоистичны. Мы любим, дружим, помогаем из корыстных соображений, основанных на взаимности. И это нормально. Здесь залог нашего выживания и благополучия.
– Нами двигает только разумный эгоизм?
– Я бы хотел верить, что когда-то мы преодолеем этот этап своего развития, и люди осознанно придут к новым ценностям, таким как альтруизм, жертвенность, добро и духовность. Но для этого человечеству нужно сначала познать себя, избавиться от цепких лап суеверий и ошибочного понимания мира.
– Единственный верный путь – поступать так, как приказывает Гоб.
– Слепое следование воле Гоба, вероятно, было бы самым простым выходом, если бы человеку не приходилось часто принимать решения самому.
– Вы имеете в виду ситуации, когда нам приходится опираться только на себя, когда мы уже не можем полагаться на волю Гоба, например, когда мы сталкиваемся с моральной дилеммой? – уточнил Кси.
– Именно.
– Что это за ситуация? – спросил кто-то из зала.
– Для наглядности предлагаю именно теперь рассмотреть одну из них. Вы согласны?
– «Да», – согласились большинство.
– Итак, представим следующую ситуацию: вы машинист поезда, который мчится на полной скорости. Впереди развилка. Вдруг вы замечаете, что слева находится женщина с ребёнком, а справа мужчина (скажем, он сильно выпивший и упавший на рельсы). Недалеко от развилки пути вы осознаёте, что тормоза вашего поезда сломаны. Вам необходимо решить, в какую сторону направить движущийся поезд.
– Конечно, жалко мужчину, но я сверну направо, то есть, на него. Он сам в этом виноват, – высказал кто-то.
– И я направо, «направо», – послышались ответы.
– Было бы лучше задавить пьяницу, чем мать с ребёнком, – прозвучал даже жёсткий и категоричный ответ.
Так или иначе, большинство выбрало «право».
– Позвольте усложнить ситуацию, – продолжил Капио. – Предположим, есть два человека. Первый из них честен, полезен обществу, достоин. Второй менее честен, эгоистичен, асоциален, не обязательно преступник, но он хуже первого. Достойный внезапно заболевает опасной болезнью, например, поражением жизненно важного органа. Оказывается, его можно спасти, пересадив этот орган от второго. Вы бы убили второго ради спасения первого?
– Нет. Конечно, нет, – единогласно ответил зал.
– Хорошо. Теперь я немного изменил условия. Предположим, есть группа людей, допустим, 10-15, а возможно больше. Их жизни зависят от одного органа того же асоциального человека (бездомного, например). Было бы морально оправдано пожертвовать последним?
– Ситуация, конечно, сложная, но я бы его пожертвовал. Это согласуется с этикой утилитаризма, – сказал «Ботаник».
Остановись! Только Гобу дано отнимать чью-то жизнь, – вскрикнул «Кудрявый».
На этот раз мнения разделились пополам. Студенты начали оживленные обсуждения, разгорелись локальные споры. И когда азарт споров улегся, Эль, молчавшая все это время, неуверенно подняла руку.
– Возможно, я слишком критично отношусь, но я не могу понять, как один орган может спасти жизни сразу нескольких людей? – сказала она.
– Это всего лишь абстракция в условии задачи, – пояснил «Ботаник».
– Я считаю это нечестным по отношению к любому человеку, каков бы он ни был. Нечестно, аморально и преступно. Мы можем скатиться до полного беззакония, – поделилась своим мнением Эль.
– Повторю ещё раз, это абстрактный пример, необходимый для создания моральной дилеммы, и он не имеет ничего общего с реальностью, – снова пояснил Кси.
– Я понимаю, что это теоретический вопрос, но всё же, а что, если бы это было действительно так? – добавила Эль.
На работе у Капио все складывалось как нельзя лучше. Параллельно с преподаванием он готовился к защите аспирантской диссертации под благосклонным руководством в лице его учителя и старшего коллеги доктора наук Генея. Про Капио ходили хорошие отзывы среди студентов, его часы были самыми посещаемыми, он был на хорошем счету у руководства, а его фигура в символическом рейтинге лидировала среди прочих. Причем, фигура росла в буквальном смысле: кто-то когда-то придумал, сперва как забаву, – оценивать учителей и выставлять их неофициальный рейтинг на большом экране в парадном фойе. Это были карикатурные фигурки, которые либо увеличивались в размерах, либо уменьшались, в зависимости от набираемых ими баллов. Голоса отдавались что называется звонкой монетой, так что ученик должен был сильно того захотеть, чтобы расстаться с энной суммой ради дополнительного голоса за того или иного учителя. Дело было конечно добровольное, зато придавало мотивации, как ученикам, так и их учителям, и в
