Гарриет Хэпгуд - Квадратный корень из лета

– У меня был секс с Джейсоном.

Жаль, что рядом не было Неда, – лицо Соф стоило бы заснять.

Вот как все прошло бы, будь у нас нормальные отношения.

– Йе-ху! – Соф бы кое-как села и взвыла бы совсем по-волчьи, израсходовав мировой запас гласных. Я рассказала бы ей о нас с Джейсоном, как он занимался сексом раньше, а я, соответственно, нет, но это очень быстро перестало быть важным. Мы бы болтали и ели лакрицу, пока языки не стали бы черными, и обсасывали каждую подробность.

Меня засыпали бы градом вопросов: так ты поэтому читала «Навсегда»? А противозачаточные принимала? Мне надо тебе рассказывать про разные варианты контрацепции? А Джейсона в разгар процесса волновало, как он выглядит? Голова у Соф пошла бы кругом, она выдавала бы самые дикие идеи, и я обожала бы ее за все, что мешало мне нормально ее воспринимать прошлым летом: за неуемность, энтузиазм, любопытство, за привычку с важностью изрекать очередную житейскую мудрость. Она смотрела бы на меня поверх своих выпендрежных очков и объясняла, что такого явления, как девственность, не существует, и читала ли я Наоми Вулф, а дефлорация в любом случае миф и я об этом знаю, верно?

В реальности все произошло так: Соф подобрала с пола челюсть, а с ногтя на ноге – чешуйку лака и хрипло спросила:

– Когда это было? Он встречается с Мег.

– До того.

Я не могла заставить себя признаться, насколько «до того». В этом проблема секретов – нельзя их раскрыть и надеяться, что все будет нормально. Даже раскрытые, секреты вызывают возмущение во Вселенной, как камень, брошенный в канал.

– Ты знаешь, они с Мег собираются на вечеринку Неда.

Хотя это происходит в нашем доме, вопросов нет: это вечеринка Неда, а не моя. Тринадцать дней, время пошло.

– Прости, что не говорила тебе о Джейсоне, – сказала я.

– Ну и что. – Соф нервно нацепила очки. – Я тоже не все свои секреты тебе рассказываю.

– Насчет Джейсона, – произнесла я. Мне совершенно не стало легче оттого, что я поделилась с Соф. – Об этом знаешь только ты…

– И ты хочешь, чтобы я не говорила Неду, – продолжила она, вставая. С самого дня открытия капсулы времени Нед выскакивает между мной и Томасом, как чертик из табакерки – караулит у двери в ванную, бдит в кухне, как римский центурион. Не оставляет нас наедине. – Плавать будем?

Папоротники закачались, когда мы подошли к носу лодки и встали плечом к плечу. Рядом, но не вместе.

– Лучшее в жизни лето? – спросила я. Это совсем, совсем не так, но я всегда говорила эту фразу.

А Соф всегда отвечала: «Нет, следующее будет еще лучше».

На этот раз она не соизволила ответить и, обгоняя меня во всем, как всегда, прыгнула солдатиком в гладкую, как зеркало, воду канала, разбив синеву на тысячу кусочков.

Вообще я шла сюда поплавать с Соф. Но когда я прыгнула с лодки, канал превратился в тоннель во времени.

И я спокойно погрузилась в прохладную, чистую воду.

Вынырнув во взрыве брызг и отдышавшись, я легла на спину, предоставив течению нести меня. Пока мы целовались, Джейсон уговорил меня распустить пучок, и теперь волосы плыли за мной по воде. Я русалка.

Закрыв глаза – солнечный жар омывал меня, – я наслаждалась контрастом тепла на животе и прохлады подо мной. Когда Джейсон окликнул меня по имени, его голос донесся будто издалека, словно мы оказались в разных местах.

Только когда он сказал «Марго» в третий или четвертый (или в сотый) раз, я открыла глаза. Джейсон свесился с носа лодки Соф. Подруга с семьей уехала на каникулы, а мне поручили поливать цветы. Канал – идеальная свободная от Неда и вообще от посторонних глаз территория.

– Привет. – Я сморщила нос, жалея, что не могу высунуться из воды и затянуть его в воду.

– Привет, мечтательница, – улыбнулся он мне сверху вниз, весь любовь и темные очки. – Ты собираешься когда-нибудь вылезать?

– Нет. – Я чуть всплеснула руками. Джейсон засмеялся. – Хочешь, спускайся сам.

– Я бикини дома забыл, – пошутил он.

Я зажмурилась, потому что не посмела сказать это с открытыми глазами:

– Тогда купайся голым.

Вскоре послышался всплеск. Я встала в воде вертикально, помахивая ступнями, и Джейсон вынырнул рядом. Мокрые волосы облепили ему лоб и лезли в глаза. Обнаженный торс, мягкий взгляд. И по этому взгляду я вдруг поняла – это не Большой взрыв, а просто лето. Но все равно это любовь. Все равно это что-то.

– Теперь ты, – с вызовом произнес он, удерживая меня за талию. Мы медленно дрейфовали вдоль борта. Не отводя взгляда, я завела руки за спину расстегнуть бикини и забросила его на перила. В канал сразу стали мерно капать капли.

Извиваясь, я стянула трусы, которые сразу же от меня уплыли. Я не стала нырять и искать купальник. Вместо этого я сказала Джейсону:

– Давай кто быстрее!

И, оттолкнувшись ногами от борта, стремительно поплыла, описывая круги, живя в 3D.

Тело словно пронизывало электричеством. Без слоя полиэстера я чувствовала воду совсем иначе. Солнце, сильнее припекающее плечи, губы Джейсона, приникшие к моей шее сзади, когда он нагнал меня, – все ощущения стали гораздо острее. Жизнь никогда еще не была такой полной.

Понедельник, 4 августа

Уже полночь или почти полночь. Золушкино время. Ведьмин час. Настроение волшебное: темное и звездное, жаркое и близкое. У меня сна ни в одном глазу. С тех пор, как я вынырнула из прошлого и снова очутилась в канале, у меня гиперощущения супергероя, словно кто-то выкрутил громкость окружающего мира на максимум и до предела усилил яркость красок. Никаких больше тоннелей во времени – я здесь.

Мне сейчас и лучше, и хуже, чем раньше: остро чувствующая, живая, но дальше от деда, чем когда-либо. Быть здесь и сейчас означает отпустить его и помнить уже не так отчетливо. Дневники стали лишь словами на бумаге.

Кухонная дверь распахнута. Ночной аромат жасмина смешивается с запахом торта «Лимонный дождь», который Томас только что поставил в духовку. Это его первый опыт выпечки без глютена, которую я обещала Соф. Папа давным-давно лег спать. Нед наконец сдался и оставил нас в покое. Каждым дюймом кожи я жадно впитываю жизнь – меня будто покалывает невидимыми тоненькими иголочками.

– Вот, самое вкусное. – Томас подал мне деревянную ложку. По кухне пронесся ветер, когда он метнулся мимо меня к раковине. Наши пальцы, соприкоснувшись, неловко замешкались.

Слизывая с ложки жидкий крем, я пыталась сосредоточиться на лежавшем передо мной листке, куда наносила точки для построения графика тоннелей. Время и место моего возвращения во времени, а также исходные пункты получали точку. Если разные реальности сходятся, я хочу знать, на чем они сойдутся. До вечеринки Неда десять дней, двадцать восемь – до годовщины смерти Грея, а еще неделю спустя миз Эдеванми ждет эссе на свою почту.