Роберт Хайнлайн - Гражданин галактики. Между планетами

— Торби, знаешь ли ты, к какой семье принадлежишь?

Торби удивился:

— Сэр? Моя семья — это «Сису».

— Да, конечно. Но я имею в виду ту семью, к которой ты принадлежал раньше.

— Вы имеете в виду папу? Баслима Калеку?

— Нет, нет! Он был твоим приемным отцом, так же, как я сейчас. Знаешь ли ты, в какой семье родился?

— Я даже не знаю, была ли она у меня, — мрачно сказал Торби.

Крауса, поняв, что задел больное место Торби, торопливо добавил:

— Сынок, ты не должен подражать всем отношениям среди своих однокашников. Человек счастлив, родившись в Семье, но нет ничего постыдного в том, что он родился фраки. Каждая частичка природы, каждый атом имеет свое предназначение.

— Мне нечего стыдиться!

— Не волнуйся!

— Простите, сэр. Мне нечего стыдиться своих предков. Просто я не знаю, кто они были. Но из всего, что мне известно, могу предположить, что они были Людьми.

Крауса не мог скрыть удивления.

— Что же, так оно и могло быть, — медленно сказал он.

Немало рабов было продано на планетах, которых порядочные торговцы и не посещают, или родились в поместьях их владельцев… и на Людей, похищенных пиратами, падает трагический процент. Этот мальчик… пропало ли в соответствующее время какое-нибудь судно, принадлежащее Людям? Он подумал, что во время следующей Встречи может заняться его идентификацией, зарывшись в папки Командора. Но и это еще не исчерпывает всех возможностей; некоторые старшие офицеры лениво исполняют свои обязанности, связанные с идентификацией новорожденных, а кое-кто ждет времени очередной Встречи. Мать, например, никогда не полагалась на долгие передачи через n-космос, и настаивала, чтобы все дети были сразу занесены в списки — в этом отношении «Сису» никогда не допускала промедления.

А если в самом деле предположить, что мальчик родился среди Людей, но его данные так и не попали к Командору? Как жаль, если он потеряет права, присущие ему по праву рождения.

Мысль осторожно прокралась ему в голову: ошибку можно исправить разными путями. Пропадало ли хоть одно Свободное Судно… он не мог припомнить.

Не мог он и говорить на эту тему. Но как было бы прекрасно вернуть мальчику его предков! Если он только сможет… Он сменил тему разговора.

— Кстати, парень, ты же ведь всегда был среди Людей.

— Прошу прощения, Отец?

— Сынок, ведь Баслим Калека был почетным членом сообщества Людей.

— Что? Каким образом, Отец? Какого судна?

— Всех кораблей. Он получил это звание на Встрече. Давным-давно, Сын, со всеми нами случилось нечто ужасное. Но Баслим смог спасти положение дел. И все Люди были в долгу перед ним. Я сказал уже достаточно. Скажи мне, думал ли ты когда-нибудь жениться?

О женитьбе Торби сейчас думал меньше всего; он хотел услышать как можно больше о том, что сделал папа, после чего стал одним из Людей. Но он почувствовал, что старший собеседник наложил запрет на эту тему.

— Твоя Бабушка считает, что тебе пора начать серьезно обращать внимание на девушек.

— Бабушка никогда не ошибается… но я об этом еще не думал.

— Если у мужчины нет жены, то он неполноценен. Но я думаю, что ты еще недостаточно взрослый. Смейся вместе со всеми девушками, ни с кем из них не плачь наедине — помни наши обычаи.

Крауса думал о том, что обязан обратиться к Гегемонии за помощью в поисках родных мальчика. И будет не совсем удобно, если Торби женится до того, как представится эта возможность. Хотя он заметно подрос за те месяцы, что провел на «Сису». Крауса испытывал легкое раздражение, подсознательно чувствуя, что нерушимость обязательств перед Баслимом не дают ему уйти от необходимости искать (или по крайней мере, делать вид, что ищет) предков Торби.

Но тут ему пришла в голову великолепная идея.

— Вот что я тебе скажу, сын! Вполне возможно, что твоей девушки у нас нет на борту. Ну и, кроме того, здесь в порту на женской половине их очень мало. А поиск жены — дело серьезное. Она может и поднять твой статус и превратить его в ничто. Так что не будем воспринимать ситуацию слишком серьезно. На Большой Встрече ты встретишь сотни прекрасных девушек. Если ты встретишь ту, которая тебе понравится и которой понравишься ты, мы обсудим это с Бабушкой, и если она одобрит выбор, обдумаем возможность обмена. Скупиться мы не будем. Как тебе это нравится?

Приятно было осознавать, что решение проблемы отодвинулось на неопределенный срок.

— Очень нравится, Отец!

— На том и покончим. — Крауса с удовольствием подумал, что пока Торби будет встречаться с «сотнями девушек», он может порыться в досье, и до тех пор, пока он с этим не справится, ему не придется пересматривать свои обязательства перед Баслимом. Парень вполне может оказаться чистокровным потомком Людей, в сущности, его внешний вид делает происхождение от фраки немыслимым. И если так, пожелание Баслима будет выполнено как нельзя лучше. Ну, а пока — забыть!

Завершив дела, Капитан Крауса помог Торби сделать покупки и определиться на местности, что доставило ему немалое облегчение, ибо он не знал ни что купить, ни где он находится. Приемный отец завел его в магазинчик, где понимали Интерлингву. Лосиане производили массу вещей, исключительно сложных на вид, ни одно из которых Торби не мог опознать. По совету Краусы Торби выбрал небольшой полированный кубик, который, если его встряхивать, показывал в своих глубинах бесконечные сцены лосианской жизни.

Когда они добрались до космопорта и Торби увидел знакомые уютные очертания «Сису», он испытал облегчение.

Джерри лежал в кубрике, задрав ноги и заложив руки за голову. Он посмотрел на Торби без улыбки.

— Привет, Джерри!

— Здравствуй, Торби.

— Прогулялся?

— Нет.

— А я да. Посмотри, что я купил! — Торби протянул ему волшебный куб. — Потряси его, и каждый раз новое изображение.

Джерри посмотрел одну картинку и вернул кубик обратно.

— Очень интересно.

— Джерри, что ты скуксился? Съел чего-нибудь?

— Нет.

— Давай выкладывай, что с тобой.

Джерри спустил ноги на палубу и взглянул на Торби.

— Я возвращаюсь обратно в компьютерную.

— Что?

— Да нет, статуса я не потерял. Просто надо еще кого-нибудь потренировать.

Торби похолодел.

— Ты хочешь сказать, что меня выставляют?

— Нет.

— Тогда что же ты имеешь в виду?

— Мату обменяли.

Глава 11

Обменяли Мату? Навсегда? Маленькую Мату с такими серьезными глазами и веселым смехом? Торби ощутил глубокую печаль и, к своему удивлению, понял, как для него это существенно.