Роберт Шекли - Десятая жертва (сборник)

Они понеслись по крутым, узким, мощенным скользким булыжником улочкам Старого Города, срезая путь через какие-то немыслимые проулки, кренясь на поворотах, точно яхта, попавшая в шквал. Гудка у Ральфи не было, но прохожие разбегались от одного пронзительного рева мотора. Дважды ноги Хоба слетали с подножек, и он с трудом удерживался в седле. Под самой ногой у него оказалась выхлопная труба, и ему стоило немалых усилий не поджариться. Но наконец они проехали через город, каким-то чудом не разбившись сами, никого не сбив и даже не задавив ленивого местного пса, нежившегося на солнышке на тротуаре, куда они свернули, огибая встречный поток машин при выезде на шоссе.

На шоссе стало чуть полегче. По крайней мере, оно было ровное. Ральфи вдавил педаль переключения скоростей до упора и там и оставил, так что мотоцикл летел на полной скорости. Впрочем, «Бултако» не давал больше восьмидесяти миль в час, так что на самом деле было не так страшно, как могло показаться.

— Круто, а? — бросил Ральфи через плечо.

— Следи за дорогой! — крикнул в ответ Хоб.

Так они мчались минут пятнадцать, пока не доехали до развилки. Направо шла дорога на Санта-Эюлалиа, налево — на Санта-Гертрудис, Сан-Матео и Сан-Хуан. Ральфи свернул налево. Через несколько минут он сбросил скорость и повернул на грунтовку, которая шла напрямик через горы, в отличие от шоссе, петляющего, как змея. Дорога оказалась довольно приличной, и если не задумываться о том, что за поворотом может попасться навстречу повозка, запряженная лошадьми — а Ральфи подобные мелочи не волновали, — то ехать можно было довольно быстро. Дорога поднялась на вершину, и тут они снова свернули, пролетев насквозь редкую сосновую рощицу и обогнув здоровенный валун, который природа, видимо, нарочно оставила здесь для любителей мотоциклетного слалома. Они поднялись на другую гору, и на вершине Ральфи резко затормозил. И указал вниз, налево. Хоб увидел в нескольких сотнях футов под ними дорогу, ведущую к отелю, и горчично-желтую «Симку» Берты — или другую машину, очень на нее похожую, — которая только что остановилась перед воротами в высокой каменной стене. Хоб увидел, как охранник в форме проверил что-то — должно быть, приглашение Берты — и махнул рукой, разрешая проехать.

— Эх, чуть-чуть не успели! — воскликнул Ральфи. — Я мог бы спуститься вниз за пару минут. Ну чо, рискнем?

Хоб окинул взглядом склон, который был, пожалуй, чересчур крут даже для горнолыжника, и от души порадовался, что они не приехали пятью минутами раньше.

— Нет, — сказал он. — Теперь, пожалуйста, отвези меня к тому месту, где дорога на отель ответвляется от шоссе на Сан-Матео. Только медленно, понял? Берту я все равно уже не поймаю, но, может, подвернется кто-нибудь еще.

Ральфи выехал обратно через горы на шоссе и доехал до того места, где начиналась дорога на отель. Парень, похоже, был разочарован, что приключения так быстро кончились. Впрочем, тысяча песет — и еще пятьсот сверху — его слегка утешила. Ральфи удалился, взметнув за собой тучу пыли и ливень гравия, а Хоб уселся на камушек у дороги и принялся ждать.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя после этих мотогонок. Но вскоре пульс Хоба снова пришел в норму, и он обрел способность наслаждаться чудесным деньком — замечательным летним днем на Ибице, теплым, но не жарким, с легким ветерком, несущим соленый запах близкого моря.

Мимо проехало такси, наполненное людьми, которых Хоб не знал. Он порылся в карманах, нашел смятую пачку «Дукадо», которую успел переложить из карманов своей одежды, оставшейся в Лондоне, нарыл коробок, в котором оставалось всего три спички, закурил и позволил себе расслабиться. Здесь было так тихо, а ночка у него выдалась неспокойная. Он всего на минутку прикрыл глаза…

— Эй, Хоб!

Хоб вздрогнул и очнулся. И сам удивился, как это он ухитрился заснуть. Впрочем, от теплого здешнего солнышка и шелеста листвы кого хочешь сморит. Хоб поднял голову и увидел потрепанный микроавтобус «Ситроен», остановившийся рядом с ним на обочине. Из окна выглядывала добродушная физиономия его приятеля Хуанито, владельца и шеф-повара одноименного ресторанчика в Санта-Эюлалиа.

— Привет, Хуанито! — обрадовался Хоб. — А ты что тут делаешь?

— Везу закуски на прием в отель, — сказал Хуанито. — Мы с ребятами уже второй заход делаем.

На заднем сиденье микроавтобуса сидели двое официантов из ресторана. Хоб их обоих знал в лицо. Они кивнули друг другу.

— А ты что? — спросил Хуанито.

— Расследую одно дело.

Глаза Хуанито округлились, и он медленно кивнул. То, что кто-то из постоянно живущих на острове иностранцев занялся чем-то, хотя бы отдаленно напоминающим бизнес, уже само по себе было достаточно примечательно, а тут еще такой бизнес…

— И тебе надо попасть в отель? — догадался Хуанито. — То есть ты не думай, я в твои дела лезть не собираюсь…

— Все в порядке, Хуанито, — успокоил его Хоб. — Да, я расследую дело, и для этого мне необходимо присутствовать на приеме. К сожалению, приглашения у меня нет. Меня обещала взять с собой Берта, но мы разминулись.

— Не, без приглашения тебе туда не попасть! — сказал Хуанито. — У ворот проверяют довольно строго. Но если я могу чем-нибудь помочь…

— Ты можешь сделать для меня одно из двух, — сказал Хоб. — Когда окажешься в отеле, разыщи Большую Берту и скажи ей, что я жду здесь, на дороге. Может, она приедет за мной и проведет в отель.

— Ну, это легче легкого, — сказал Хуанито. — А второе?

— Ну, на это я не смею и рассчитывать, — сказал Хоб. — Однако если бы ты согласился захватить меня с собой в качестве официанта…

Хуанито понимающе кивнул.

— А что, Хоб, дело важное?

— Очень.

— Ну, тогда я тебя сам провезу. Только вот одежды у тебя подходящей нету…

Хуанито пристально оглядел Хоба, облаченного в поношенные тряпки Джорджа, которые на Ибице смотрелись еще эксцентричнее, чем в Англии. Потом обернулся к одному из официантов на заднем сиденье.

— Энрике, вы с Хобом вроде бы одинакового роста. Ты бы не согласился обменяться с ним одеждой и не ходить на прием?

— А как же мои сверхурочные?

— Ну, Хоб наверняка тебе заплатит.

— Вдвое! — пообещал Хоб. — А тебе, Хуанито…

Хуанито замахал руками.

— Нет, мне платить и не вздумай! Это самое интересное приключение, которое мне довелось пережить с тех пор, как я уехал из Солт-Лейк-Сити!

Они переоделись за подходящим кустиком. Официантский костюм Энрике пришелся Хобу почти впору, если не считать того, что пояс брюк оказался дюйма на три шире, чем требовалось. Но Хоб подпоясался, и все сошло нормально.