Роберт Шекли - Десятая жертва

Шекли Роберт

Десятая жертва

РОБЕРТ ШЕКЛИ

ДЕСЯТАЯ ЖЕРТВА

ГЛАВА 1

Она могла бы погубить любого мужчину. Кэролайн Мередит, тонкая, гибкая молодая женщина, задумчиво сидела за высокой стойкой бара из красного дерева, изящно переплетя стройные ноги и склонив узкое, словно выточенное из слоновой кости лицо к загадочным глубинам мартини. Похожая на статуэтку, но волнующе живая, одетая в прекрасные шелка и с пелериной из черного как смоль соболя, небрежно наброшенной на роскошные плечи, она олицетворяла все то, что манило и влекло в этом непостижимом городе Нью-Йорке. По крайней мере так думал приезжий. Он стоял на улице в десяти футах от огромного окна бара, за стойкой которого прекрасная Кэролайн изучала глубины своего бокала. Это был китаец - продавец ласточкиных гнезд (1) из Квейпина. Он был одет в белый костюм из плотной ткани, чесучовый галстук и парчовые туфли. На шее висел большой фотоаппарат "Броника". Азиат с подчеркнутой небрежностью поднял камеру и сфотографировал сточную канаву слева - --------------------------------------(1) Китайское национальное блюдо. [166] и какой-то котлован справа. Затем направил объектив на Кэролайн. Потом он проделал с камерой какие-то манипуляции, внутри нее что-то зажужжало, загудело, и сбоку открылась створка. Загадочный житель Небесной империи с ловкостью фокусника вставил в отверстие пять патронов с разрывными пулями и закрыл его. Теперь камера перестала быть только фотоаппаратом; она превратилась не то в стреляющую камеру, не то в фотографирующее оружие и могла выполнять две не связанные друг с другом функции. Вооружившись таким образом, желтый охотник быстрыми, легкими шагами направился к цели. Он казался совершенно спокойным, только слегка затрудненное дыхание могло выдать его волнение. Прелестная Кэролайн продолжала сидеть в той же позе. Она крутила в руках бокал; внутри него не было прорицательницы, способной предсказать ей будущее, - на дне лежало крохотное зеркальце. Глядя в него, Кэролайн с интересом следила за действиями убийцы из Квантуна. Развязка наступила скоро. Китаец прицелился - и Кэролайн, продемонстрировав молниеносную реакцию, швырнула бокал в окно за секунду до выстрела. - Вот те на! - только и смог вымолвить ошеломленный китаец; хоть он и родился на левом берегу Хуанхэ - опыта набрался в "Хэрродс". Кэролайн не произнесла ни слова. В футе над ее головой в оконном стекле красовалось маленькое отверстие, от которого лучами расходились [167] трещины. Не дожидаясь, когда китаец опомнится, Кэролайн соскользнула с высокого табурета и стремглав, словно летучая мышь из ада, бросилась к черному ходу. Бармен, следивший за происходившим, восхищенно покачал головой. Футбольный болельщик, он тем не менее обожал хорошую Охоту. - Молодец, малышка! - воскликнул он вдогонку убегавшей Кэролайн. Тут в бар ворвался продавец ласточкиных гнезд и бросился к черному ходу вслед за прекрасной беглянкой. - Добро пожаловать в Америку! - успел крикнуть ему бармен. - И счастливой Охоты! - Спасибо, я очень благодарный, - вежливо отозвался на бегу преследователь. - Вот этого у них не отнимешь, у этих китаез, - заметил бармен, обращаясь к посетителю, сидевшему за стойкой. - Это у них есть воспитание. - Еще двойной мартини, - ответил посетитель. - Только не кладите лимон в бокал, положите рядом. Терпеть не могу, когда в коктейле болтается здоровый кусок лимона, как в "Пунше плантатора" или каком-нибудь другом гадком пойле. - Конечно, сэр. Прошу прощения, сэр, - с готовностью произнес бармен. Он тщательно смешал коктейль, но не мог выбросить из головы восточного охотника и его американскую жертву. Кто кого одолеет? И чем, интересно, это кончится? Посетитель, казалось, читал его мысли. [168] - Предлагаю ставку - три к одному, - сказал он. - На кого? - Цыпочка ухлопает китаезу. Бармен заколебался, затем улыбнулся, покачал головой и подал готовый коктейль. - Пять к одному, - ответил он. - Сдается мне, малышка знает толк в Охоте. - Заметано, - согласился мужчина - он тоже считал себя знатоком - и выдавил каплю лимонного сока в бокал с мартини.

Стремительно перебирая ногами, зажав под мышкой пелерину из соболя, Кэролайн мчалась мимо кричащих витрин Лексингтон-авеню. На углу 69-й улицы и Парк-авеню ей пришлось продираться сквозь толпу, собиравшуюся поглазеть, как сажают на огромный гранитный кол преступника, уличенного в попытке выбросить мусор. Никто даже внимания не обратил на бегущую Кэролайн; зеваки глаз не сводили с гнусного нарушителя, деревенщины из Хобокена, у ног которого валялась предательская улика - обертка "Херши", - а руки были перемазаны шоколадом. С каменными лицами они слушали стенания и жалкие мольбы. Когда два палача подняли его за руки, чтобы посадить на Кол Злодеев, лицо преступника стало серым. Публичные казни были недавним нововведением; последнее время их горячо обсуждала общественность, не проявляя такого же интереса к смертельным играм охотников и жертв. ...Светлые волосы Кэролайн развевались на [169] бегу, словно яркий сигнальный флаг. Позади, футах в пятидесяти, задыхаясь, мчался вспотевший китаец, сжимая в безволосых руках свою стреляющую камеру. Казалось, он бежал не особенно быстро, но понемногу, дюйм за дюймом, с терпением, свойственным детям Востока, настигал девушку. Стрелять он пока не решался. Открывать огонь на людной улице было чревато последствиями: задел прохожего, неважно, что случайно, - штраф в крупном размере, не говоря уже о позоре... Поэтому китаец не стрелял и на бегу крепко прижимал к груди свой аппарат, способный благодаря извращенной изобретательности человека одновременно создавать копию и уничтожать оригинал. Внимательный прохожий наверняка заметил бы дрожь в руках охотника, обратил бы внимание на неестественно напряженные шейные мышцы. Но этого следовало ожидать - в послужном списке китайца Джона значились всего две Охоты, он был новичком в этом деле. Кэролайн выскочила на угол Мэдисон-авеню и 69-й улицы, быстро оглянулась и побежала мимо "Пугливого цыпленка" ("Обслуживаем пятьдесят человек, цены договорные"), но вдруг остановилась, тяжело, но так пленительно дыша. Заметив за "Пугливым цыпленком" открытую дверь, она взбежала по лестнице на второй этаж и оказалась на лестничной площадке, на которой толпились люди. Надпись на стене гласила: "Галерея Амели. Objets de pop-op revisite" (1). Кэролайн сразу поняла, - --------------------------------------(1)Посетите еще раз - выставка нестареющего поп-арта (фр.). [170] куда она попала - ей всегда хотелось побывать здесь, хотя и при несколько иных обстоятельствах... Однако "убивают, где получится, а умирают, где приходится", - гласит старинная поговорка. Поэтому, не оглядываясь, Кэролайн пробралась ко входу, не обращая внимания на протесты любителей искусства, и показала контролеру свою карточку. Тот взглянул на карточку - такие выдавались каждой жертве и каждому охотнику и давали им право повсюду беспрепятственно входить и выходить, если они предпринимали законные меры по спасению своих жизней или уничтожению чужих, - и кивнул. Схватив карточку, девушка вбежала в зал. Здесь Кэролайн пришлось перейти на шаг, она взяла каталог и попыталась отдышаться. Потом надела очки, накинула на плечи пелерину и пошла по залам галереи. Ее дымчатые очки - модель-новинка "Смотри кругом" - позволяли видеть происходящее на 360 градусов, кроме небольших слепых пятен на 42 и 83 градусах, а также зоны искажения прямо перед собой от 350 до 10 градусов. Несмотря на то что очки были неудобны и от них сильно болела голова, польза от этого изобретения была несомненной, поскольку Кэролайн сразу заметила своего охотника футах в тридцати сзади. Да, это был он, "азиатская чума", в белом костюме, потемневшем от пота под мышками, с чесучовым галстуком, сбившимся на сторону. Его смертоносная камера была прижата к груди; он двигался вперед походкой хищного зверя, при[171] щурив и без того узкие глаза и нахмурив высокий лоб. Кэролайн шла по залу с небрежным спокойствием, пытаясь не привлекать к себе внимания. Но китаец Джон заметил ее и направился прямо к кучке людей, за которой спряталась Кэролайн. Его губы были крепко сжаты, а глаза сузились еще больше, так, что, казалось, вообще исчезли с лица. Подойдя поближе, китаец обнаружил, что Кэролайн скрылась, ускользнула от него... Ах вот как! Уголки рта преследователя искривились в улыбке. В конце зала была дверь. Долгое логическое мышление Запада, как правило, несвойственно детям Востока: только глянув на дверь, китаец понял, куда скрылась его жертва. Он кошкой проскользнул в конец помещения, решительно распахнул дверь и оказался в зале восковых фигур. Фигуры, похоже, были сделаны из настоящего воска - материала, которым пользовались художники в далеком прошлом. Китаец, широко открыв глаза, уставился на них. Все фигуры изображали женщин, очень привлекательных (на западный вкус) и почти раздетых (на любой вкус). Они, по-видимому, демонстрировали различные па какого-то танца. "Стриптиз" - было написано на плакате. "Обманчивая метаморфоза. 1945 - "Век невинности"; 1965 - "Моль и ржавчина"; 1980 - "Возрождение основ"; 1980 - "Непринужденное пренебрежение формальностями". Китаец обескураженно вглядывался в неподвижные фигуры, и рассудок, привычный к красоте лаковых лесов, к застывшему покою бута[172] форских рек и стилизованных аистов, не мог постичь смысла открывшейся взору картины. У ног третьей слева фигуры, лицо которой было наполовину скрыто длинной белокурой прядью, лежала... черная соболья пелерина. Житель Поднебесной больше не колебался. Он поднял камеру, прицелился и нажал на спуск. Три пули поразили красавицу в верхнюю часть живота отличная работа, что ни говори. Итак, Охота закончена, он победил, жертва мертва, он... И вдруг одна из восковых фигур в дальнем конце зала ожила. Это была Кэролайн. На ней был странный металлический бюстгальтер, похожий на тот, что носила Вильма, легендарная жена Бака Роджерса, с той лишь разницей, что у Кэролайн эта часть гардероба оказалась более практичной. Не успел пораженный охотник опомниться, как из каждой чашечки одновременно вылетело по пуле. Китаец еще успел пробормотать: "Так-так... Теперь, кажется, все..." - и рухнул на пол, бездыханный, словно вчерашняя скумбрия в рыбной лавке. Свидетелями происшедшего оказались несколько посетителей. Один из них заметил: - По-моему, это вульгарное убийство. - Ничуть, - ответил тот, к кому обратились. - Я считаю, что это классическое убийство, - уж простите мне этот архаизм. - Ловкая работа, но неизящная, - настаивал первый. - Впрочем, можно назвать ее fin de siecle (1), a? - --------------------------------------(1)Конец света (фр.). [173] - Конечно, - отозвался второй, - если имеешь вкус к дешевым аналогиям. Первый наблюдатель хмыкнул, отвернулся и принялся разглядывать ретроспективную выставку изделий НАСА. Кэролайн подняла соболью пелерину (в которой несколько женщин из числа зрителей узнали, впрочем, мех ондатры), по очереди дунула в стволы однозарядных пистолетов, скрытых в бюстгальтере, привела в порядок одежду, накинула пелерину на плечи и сошла с подставки. Большинство посетителей не обратили внимания на происшедшее; это были главным образом подлинные ценители искусства, не любившие, когда процесс эстетического созерцания нарушался мелкими досадными инцидентами. Прибывший полицейский не спеша подошел к Кэролайн и спросил: - Охотник или жертва? - Жертва, - ответила она и подала ему свою карточку. Полицейский кивнул, наклонился над трупом китайца, достал его бумажник, извлек оттуда карточку и перечеркнул ее крест-накрест. На карточке Кэролайн полицейский сделал звездообразную просечку под рядом таких же и вернул ее. - Участвовали в девяти Охотах, верно, мисс? - произнес он почтительно. - Совершенно верно, - сдержанно ответила Кэролайн. - Ну что ж, у вас это здорово получается, да и сегодня вы убили его аккуратно и со знанием дела, - одобрил полицейский, - без лишней [174] жестокости, как некоторые. Лично я люблю наблюдать, как работают настоящие профессионалы: убивают ли они, готовят ли пищу, чинят обувь или еще что-нибудь... А что делать с призовыми деньгами? - Пусть министерство перечислит их на мой счет, - бросила Кэролайн. - Я сообщу им, - пообещал полицейский. - Вы успешно провели девять Охот! Осталась всего одна, а? Кэролайн кивнула. Вокруг нее постепенно собралась целая толпа, оттеснившая полицейского. Это были одни женщины: женщины-охотники встречались довольно редко, а потому привлекали внимание. Послышались возгласы одобрения, и Кэролайн, вежливо улыбаясь, выслушивала их в течение нескольких минут. Наконец она почувствовала усталость - нормальному человеку трудно привыкнуть к эмоциональному напряжению Охоты. - Очень вам благодарна, - сказала она, - но сейчас мне нужно отдохнуть. Господин полицейский, вас не затруднит прислать мне галстук охотника? Я сохраню его как сувенир. - Слушаюсь и повинуюсь, - ответил полицейский. Он помог Кэролайн пробраться сквозь восторженную толпу и проводил до ближайшего такси.