И. Штефан - Путь к звездам

— Не знаю, что сегодня случилось с тротуарами! Еле-еле двигаются, как будто прежние трамваи!

Утреннее солнце заливало все вокруг своим мягким, золотистым светом. У входов в учреждения и на заводы толпились спешащие на работу люди.

Бухарест начинал новый день творческой деятельности.

План межпланетной экспедиции

Редко, когда случалось, чтобы передачи местной станции телевещания вызывали такой интерес. Миллионы зрителей жаждали услышать прения, от которых зависело решение высшей научной инстанции. На электронических экранах телеприемников появилось сперва гигантское здание института, с первого до 32-го этажа одетого в сверкающий белизною мрамор. После показа нескольких залов репортер поднялся на крышу. Здесь, кроме обычной платформы для приземления геликоптеров, находился огромный прозрачный купол астрономической обсерватории. Сквозь стены сверкающего полушария виднелись различные аппараты: телескопы, радиотелескопы и спектрографы последнего типа.

Затем зрители присутствовали при прибытии делегатов, которые должны были участвовать в сессии. Они съехались со всех концов страны в автомобилях с атомными двигателями, геликоптерах и ракетобузах.

Приехавшие в автомобилях гости оставляли свои машины перед институтом и направлялись к лифтам, а лифты в одно мгновение доставляли их на 16-й этаж, где должна была состояться сессия. Те, кто приехал геликоптерами и ракетобузами, спускались с помощью лифта в каких-нибудь десять секунд к залу сессии.

Большинство из них были знакомы между собой. В самом деле, приглашенные, приехавшие на эту сессию, встречались теперь не первый раз. Они виделись уже и прежде десятки раз на национальных и международных съездах, конгрессах и совещаниях и взаимно знали взгляды, научные мнения и планы каждого из них.

Им не раз приходилось оспаривать друг друга и столько же раз аплодировать один другому.

Среди них были и седовласые старцы с медленными, степенными движениями, и молодежь, недавно выдвинувшаяся благодаря своим исключительно ценным научным трудам.

И все они — одни с пламенным энтузиазмом другие спокойно и даже с некоторым недоверием — обсуждали проект молодого ученого Матея Бутару.

Большинство из них никогда еще не видели зала, в котором заседала сессия, так как здание было закончено только недавно, и теперь впервые осматривали его с большим интересом.

Стена, противоположная входу, была вся из полупрозрачного хрусталя, сквозь который струился приятный, мягкий свет. Три другие стены были выложены иворитом — пластической массой, имитирующей слоновую кость. Справа виднелась гигантская карта неба, планеты и звезды которой были обозначены маленькими световыми точками. Особый механизм приводил в движение эти световые точки-светила, давая верную картину их положения на небесном своде.

Купол потолка был украшен огромной фреской, изображавшей Джордано Бруно, объятого огненными языками аутодафе. Вокруг фрески большими золотыми буквами были выгравированы слова этого мученика науки: “Меня вы можете сжечь, но истину моих слов нельзя уничтожить. Грядущие века поймут и оценят меня”.

Огромную гирлянду, охватывавшую фреску, украшали портреты величайших астрономов всех времен. Здесь были и китаец Ши-Шен, и грек Аристарх, и арабские и узбекские ученые средневековья, и гениальные астрономы эпохи Возрождения. Тут же, на почетном месте виднелись портреты современных ученых.

Когда Матей Бутару вошел в зал, часть гостей уже сидела в удобных креслах, сгруппированных вокруг огромного стола орехового цвета. Скоро все свободные места были заняты.

Среди гостей были видные члены института и известные ученые, некоторые с мировой славой.

За одним концом стола сидел человек лет пятидесяти, стройный, со слегка тронутыми сединой висками и живыми, черными глазами. Это был Аким Вэйану, председатель института и директор Главной астрономической обсерватории Бухареста.

С минуту взор Матея задержался на его лице, а затем скользнул дальше по залу.

Стараясь ничем не выдать своего волнения, Матей подошел к своему месту и сел. Вынув из сумки серый сверток магнетофонной микроленты с проектом, он стал нервно вертеть его в руках. Бутару думал о том, что еще несколько часов, и он узнает мнения самых компетентных ученых страны о плане, разработанном им вместе с инженером Чернатом, инженером-телемехаником Александру Проданом и другими молодыми исследователями. Ему хотелось скрыть от посторонних глаз свои сомнения, свою неуверенность. Взор его снова направился к группе ученых, собравшихся в зале.

На всех лицах читался жгучий интерес и нетерпеливое желание скорее ознакомиться с проектом.

Среди собравшихся ученых Матей заметил профессора Джордже Скарлата. Несколько месяцев тому назад Бутару попросил у известного астронома и конструктора ракет разрешения встретиться с ним. Холодность, с которой тот его принял, была для него неприятным сюрпризом. Он дорого бы дал, чтобы узнать, что таится под этим высоким, крутым лбом.

Теперь в зале царила глубокая тишина.

— Дорогие коллеги, — начал председатель, — я рад, что могу объявить открытой нынешнюю чрезвычайную сессию нашего института. Как вам уже известно, сегодня мы заслушаем доклад товарища Бутару. Этот доклад: “Проект путешествия в межпланетное пространство с помощью использования одного из астероидов”,[1] давно с нетерпением ожидается всем научным миром.

Матей Бутару ввел магнитофонную ленту проекта в электронный микропроектор, маленькую коробочку с десятками командных кнопок, прикрепленную перед его креслом, и установил связь с экраном на стене зала. Теперь, когда до начала его выступления оставалось лишь несколько мгновений, волнение его постепенно улеглось, как это всегда случалось, когда ему предстояло какое-нибудь важное дело. Начиная свою речь, он сознавал, что голос его звучит спокойно, тепло и все же энергично.

— Победа социализма означила для нашей страны начало бурного подъема науки и техники.

Миллионы тонн стали, которые мы производим ежегодно, автоматизированные комплексы фабрично-заводских машин, выпускаемые нашими предприятиями, великие атомные станции, построенные нами за последнее время, — все это доказывает, какого высокого уровня достигла промышленность нашей страны, и дает нам право с каждым днем все больше и больше верить в наши силы…

Матей не был опытным оратором, но он отдавал себе отчет, что его введение наэлектризовало его слушателей. Некоторые из них, удобно усевшись в креслах, зажгли сигары и, время от времени потягивали из стаканов прохладительные напитки, но все без исключения не сводили глаз с оратора, нетерпеливо ожидая продолжения.