Клятва Хула Джока - Ничтцин Дайлхис
Но как?
Затем Мор Аг заговорил, медленно, невнятно, излагая простыми словами то, о чем езмлянин Джон рассказывал отрывистыми, взволнованными фразами. И по существу, не приводя точных слов Джона, он сказал следующее:
Когда мы привезли Джона с собой на Венхес, Рон Ти, узнав, что Джон привык работать с металлами, предоставил езмлянину место в Экспериментальной Лаборатории, которой он, Рон Ти, руководил.
У Джона вошло в привычку, когда он заканчивал свои дела, исключительно для развлечения ходить в Музей Странных Вещей и насмехаться над последним выжившим представителем ненавистной ему Расы Господ. По словам Джона, ему было приятно ругаться в адрес Лунариона и видеть его бессильную ярость из-за того, что над ним так издевался один из его бывших рабов.
Как-то вечером, не так давно, Джон пришел немного раньше обычного и заметил, что Алу Рай стоит и смотрит на плененное Существо с Лнуы. Опять же, в иной раз Джон обнаружил, что Алу Рай сопровождают несколько других девушек, которых он узнал. Джон не придал этому значения, поскольку ему казалось вполне естественным, что девушки проявляют интерес к пленнику, которого их мужчины привезли на Венхес, где ни о чем подобном раньше и не думали…
И в этот момент Рон Ти снова застонал от душевной муки.
– Этот демон, этот демон! Он околдовал их всех. Только Владычица Венхезская знает…
Но Мор Аг продолжил, как ни в чем не бывало:
– Сегодня вечером, менее часа назад, Джон увидел, как все семеро наших Возлюбленных снова стоят перед клеткой. Алу Рай каким-то образом нейтрализовала сковывающую вибрацию, и Лунарион вырвался на свободу! Понимая, что сам он бессилен справиться с ним, Джон сделал, что мог, и последовал за ним и за нашими девами. Он пошёл самыми мрачными путями, а Алу Рай и другие девы следовали за ним. Они направились прямиком в Большой Центральный Военный Замок.
Там Хала Фау, показав алмазный Петлекрест, символ власти Хула Джока, заставила стражников вывести великий Эфир-Торп «Виктури», личный боевой корабль Хула Джока. Они вошли в него, и затем Лунарион, каким-то образом узнав о шпионившем за ними Джоне, заставил езмлянина подойти к нему и передал ему сообщение для Хула Джока! После чего он тоже вошел в корабль, и Эфир-Торп с Халой Фау за штурвалом устремился в открытый космос. После чего Джон снова поспешил обратно в мастерскую Рона Ти, надеясь найти его там, а оттуда – в его жилище и, наконец, сюда.
– А сообщение для меня? – резко спросил Хул Джок.
Мор Аг принялся запинаться и колебаться, чувствуя себя неловко. Но Хул Джок был не в настроении терпеть его увёртки. В его голосе зазвучала странная сдержанность, когда он медленно заговорил:
– Это… сообщение… Мор Аг! Сколько мне ещё раз повторить?
– Но… но… – начал Мор Аг.
Хул Джок поднялся на ноги. В его глазах…
Лан Апо вмешался и спас ситуацию:
– Хул Джок не винит тебя ни в чём, Мор Аг. И Джон тоже ни в чём не виновен! Это сообщение Существа с Лнуы, а не твое. Передай его, и поскорее, а ты, Хул Джок, сдерживай свой гнев до тех пор, пока не найдешь его истинную причину в пределах твоей досягаемости!
Хул Джок обвил своей огромной ручищей шею Лана Апо, под тяжестью которой стройный юноша едва не упал на пол.
– Я всегда считал тебя легкомысленным юнцом, Лан Апо, – прогрохотал он. – Но на этот раз ты говоришь с мудростью Верховного Советника. За это я отныне буду относиться к тебе как к младшему брату. Я был очень близок к тому, чтобы применить силу не по назначению. Я снова стал самим собой. Что там за сообщение, Мор Аг?
Но, несмотря на утверждение, что он полностью контролирует себя, выражение лица Хула Джока опровергло его слова, когда до него дошел полный смысл оскорбительного сообщения злого Лунариона.
– Скажи этому гигантскому глупцу Хулу Джоку – приказало Существо с Лнуы езмлянину Джону, – что я отплатил ему и его собратьям-глупцам за их деяния против меня и моей расы. Скажи ему, что я держу их женщин в рабстве своей воли. Скажи ему, что его женщина украла, по моему желанию, его алмазный Петлекрест, которым он так гордится, а также его особый боевой корабль – самый могущественный Эфир-Торп всех миров.
– Скажи ему, что я знаю, что я последний Лунарион во всей Вселенной, но с семью такими женщинами, как у меня сейчас…
Остальную часть этого послания не стоит приводить здесь!
Лицо Хула Джока было зрелищем, на которое стоило посмотреть и от которого можно было содрогнуться. Его глаза, всегда сиявшие светом гордого, возвышенного духа, теперь горели мрачным, неумолимым гневом. Густые черные брови были нахмурены, что придавало ему зловещий вид. Широкий рот с полными губами превратился в тонкую прямую линию, бледную и зловещую. Все его черты, казалось, в одно и то же время оказались сведены судорогой и застыли в маске ненависти, превосходящей все, что я когда-либо мог себе представить. Даже демоны, много веков назад обитавшие в наших венхесианских пустынях, не выглядели и вполовину так ужасно, как выглядел наш гордый принц войны в своей всепоглощающей ярости.
Я говорю это искренне – он пугал даже меня, а я знал Хула Джока с тех пор, как мы вместе играли в детстве. И когда, после героической борьбы со своими эмоциями, он наконец заговорил, в голосе, вырвавшемся из его горла, была такая страшная угроза, что мы все вздрогнули, хотя и были его друзьями.
– Моя Хала Фан, моя женщина! Предательница? Скорее бы я поверил, что сама наша Владычица Венхезская предаст свою Планету! Нет! Воля Халы Фау была подавлена. Этим лунарионским дьяволом! Мы позволили ему жить слишком долго. А теперь!..
– Но ему не уйти, пусть даже он бежит за самые дальние пределы известной Вселенной и во Внешние Пустоты– даже там я буду преследовать его и отомщу так, как ни один разум во всех мирах не сможет сейчас представить. Да! Пусть я сорву Солнце с его места и верну всю Планетарную цепь к тому состоянию, каким она была бессчетные эпохи назад, в царство Хаоса и Древней Ночи, чтобы сделать это, я…
– Ни одна Возлюбленная дева самого последнего венхесианца не может быть украдена без страшной мести – таков наш венхесианский закон, существующий на протяжении веков. Но поверят ли в других мирах,
