Клятва Хула Джока - Ничтцин Дайлхис
Они прибыли почти одновременно и посмотрели друг на друга с некоторым недоумением, поскольку каждый из них полагал, что он, и только он, хотел меня видеть. Именно я разрушил чары, которые на них пали.
– Похоже, – сказал я, – что у каждого из вас горе, и вы оказали мне честь, обратившись за советом…
И в этот момент практичный Хул Джок прервал меня.
– Верно, – проворчал он и добавил: – И, что касается меня, мне всё равно, что вы все узнаете о моей беде. Мы семеро…
– Мы как одно целое, – мягко продолжил Тодж Кул.
– Верно, – кивнул Рон Ти. – В моём случае это так и есть.
– Я думаю, что так же обстоит дело и у всех нас, – подтвердил Лан Апо.
Раздался единодушный вздох облегчения. Если Лан Апо сказал это, то нам не нужно было ничего скрывать. Он, как обычно, прочитал наши истинные мысли.
Но тут Лан Апо согнулся пополам от внезапного приступа смеха, однако тут же выпрямился, увидев, что Хул Джок недовольно хмурится, глядя на него.
– Давайте позволим Рону Ти высказаться первым, – предложил я. – Именно он первым уведомил меня о том, что желает проконсультироваться со мной по важному вопросу.
И снова Лан Апо, несмотря на мрачное выражение лица, хихикнул, отчего Рон Ти болезненно покраснел, а Хул Джок издал горлом странный рычащий звук.
– Это Алу Рай… – начал Рон Ти.
И тут, поймав взгляд Лан Апо, я тоже ухмыльнулся, потому что тоже начал понимать – или мне показалось, что начал понимать.
– Она была нежной, ранимой, ласковой, – простонал Рон Ти. – Что с ней случилось, я совершенно не понимаю; но она превратилась в настоящего порочного гоблина. Я не могу посвятить себя своим экспериментам на благо Планеты, как следовало бы, из-за её психического расстройства! Она – воплощение беспокойства; она не поддается доводам разума; и она не объясняет своего поведения. Я ищу в ее объятиях покоя и вдохновения, а вместо этого она наслаждается тем, что мучает меня.
– Точно так же я мучаюсь с Отой Лис, – серьезно сказал Вир Дакс.
– А я с Чо Айс, – печально признался Тодж Кул, добавив: – И я, тот, кто славится, как известно, тем, что способен уговорить слететь птицу с ветки, не могу убедить ее, мою Возлюбленную, объяснить мне, почему сложилось такое положение вещей.
– Вот именно, – мрачно заявил юный Лан Апо. – Киа Мин, нежнейшая из представительниц своего пола, настолько упряма, что я не могу читать ее мысли!
Остальные застонали, глядя друг на друга с крайне мрачным видом; из чего мы все поняли, что в каждом случае проблема была одинаковой. Все, кроме меня! Я… я был исключением! И я преисполнился гордости по этому поводу.
– Я не беспокоюсь, – похвастался я. – Я увижусь с Эсой Най и попрошу ее навестить ваших подружек и все выяснить.
Ка-Планг!
И сообщение, которое мы все прочитали, хотя и предназначалось мне одному, повергло меня в состояние смятения, еще более сильное, чем всех остальных шестерых членов нашей группы, вместе взятых.
И снова неуемный Лан Апо захихикал. Но я был ошеломлен. Эса Най, моя Возлюбленная!
Тогда во мне вспыхнул тот темперамент, унаследованный мной от моего буйного тезки Хака Ири, жившего две тысячи лет назад, и то, что я ответил Эсе Най, должно было на несколько часов ослепить ее нежные золотисто-карие глаза, стоило ей только взглянуть на эти фразы. Слова – мое ремесло. И я знаю, что в тот раз я превзошел самого себя, достигнув высот, о которых раньше и мечтать не приходилось.
Рон Ти завистливо вздохнул.
– Хак Ири, – пробормотал он, как всегда щедро осыпав меня комплиментами несмотря на свое собственное горе. – Если бы я мог так высказаться перед Алу Рай, я бы с радостью заплатил за эту способность той репутацией, которой я пользуюсь как величайший из ныне живущих ученых во всех мирах.
– Я тоже, – проворчал Хул Джок. – Но, в конце концов, что такое слова? Меньше, чем ничего, когда речь идет о Возлюбленных девах! Хотя, – ворчливо продолжил он, – я не могу сказать, что мой метод был хоть сколько-нибудь лучше.
– Твой метод?
В глазах Лана Апо заплясали веселые искорки, когда он уловил скрытую мысль Хула Джока, хотя его лицо оставалось серьезным.
– Ага, – прогрохотал обиженный гигант, – мой метод! Я положил Халу Фау лицом вниз себе на колени и…
Но это было уже слишком! И мы все покатились со смеху, представив себе эту рослую мегеру Халу Фау в положении непослушного ребенка. Однако веселье внезапно угасло, как это обычно бывает с неуместным весельем, и мы уставились друг на друга еще более непонимающе, чем в начале.
И тут езмлянин Джон, не задерживаясь у двери, чтобы поздороваться, ворвался в комнату и направился прямиком к Мору Агу, который, не считая Рона Ти, был единственным из нас, кто бегло говорил на его езмлянском языке. И то, что встревоженный Джон на одном дыхании поведал ему, заставило Мора Ага смертельно побледнеть.
– Великая Сила Жизни! – кощунственно воскликнул Морг. – Снова проклятый Лунарион!
Лицо Лана Апо выражало ужас и скорбь, хотя остальные были озадачены, сбиты с толку и, как это обычно бывает, когда что-то непредвиденное вторгается в хорошо налаженную жизнь, были более чем немного рассержены. Но затем, одновременно, к нам пришло осознание, ко всем до единого. Не в деталях, конечно, но в достаточной степени.
Когда мы вернулись с Езмли из того знаменательного первого путешествия, мы привезли с собой пленного Лунариона. По решению нашего Верховного Совета его содержали взаперти в нашем Планетарном Музее Странных Вещей, заключенного в специально сконструированную клетку, из которой, несмотря на всю его злую силу воли, он ни в коем случае не мог выбраться. Рон Ти спроектировал и построил эту клетку, зарядив ее сдерживающими вибрациями каким-то таинственным способом, известным только его глубокому научному уму. Но какой бы метод он ни использовал, до сих пор он срабатывал.
Но теперь!
Было очевидно, что Лунарион сбежал. И все мы знали о его дьявольской злобности и еще более демонической ненависти ко всем и всякому, кто не принадлежал к его виду. И, обладая по крайней мере средним интеллектом, мы все знали, что он,
