Йэн Стюарт - Колесники

Ах, если бы Пру оказалась в щекотливом положении.

И при этом ей потребовалась бы рука помощи…

Дэнсмур еще долго просидел за центральным компом, обдумывая варианты. Конечно, тут можно вляпаться в скандал лично, а кому, как не ему, следовало оберегать свою репутацию. Но, в конце концов, выбора не было. О его стародавней стычке с Пруденс Одинго упомянуто в отчетах, и ВидиВишники раскопают этот нюанс в один миг. Легковерных обывателей, склонных к псевдонауке, мистике и иррациональному, о-го-го сколько!

Репутация Пруденс должна быть уничтожена раз и навсегда. Если кропотливое расследование не сможет обнаружить скелета у нее в шкафу, то он сам засунет его туда.

– Если мои расчеты верны, – сказал Джонас, – а я ни на мгновение не сомневаюсь в этом, – то мы скоро окажемся в пределах видимости Гваделупы. Через полчаса или около того.

В который уже раз он бросил быстрый взгляд на камеру, чтобы удостовериться, что та наготове – нужно заснять момент причаливания к берегу.

Он и Кэшью облокотились на леер «Танцроуфта», наблюдая океанскую гладь, а Барнум Бейли дремал на нижней палубе в преддверии Великого Момента, предварительно задав таймеру время побудки. Итак, с минуты на минуту должен наступить кульминационный момент непростого путешествия, особенно если вспомнить жесточайший шторм прошлой ночью. Валы швыряли несчастное суденышко как спичечный коробок. Никому до утра не удалось поспать, зато в свете разъяренных молний было сделано несколько совершенно блестящих снимков волн, заливающих нос корабля, с Бейли на переднем плане, что делало его похожим на Нельсона во время сражения на Ниле.

И хотя главу экспедиции основательно мутило, держался он изо всех сил.

Кэшью взглянула на члена экипажа «Танцроуфта». Матрос прильнул к окуляру телескопа, установленного в корзине на вершине мачты. Весь костюм его состоял из старых хлопчатобумажных шортов и красной банданы поверх курчавой головы.

– Он видит землю? Впередсмотрящий должен видеть!

– Волнение сильное, Кэш, – возразил Джонас. – Я не учел такой фактор, как высота волн. У нас в запасе, по крайней мере, двадцать минут, и к тому времени я буду на мачте рядом с этим дебилом в красной косынке, которым ты так очарована.

– В красной косынке?.. А, ты имеешь в виду Клифтона. – Кэшью знала всю команду по имени, историю жизни каждого, а также возможную перспективу карьеры; Джонас ничем подобным не интересовался. – Так вот, у его отца были жуткие проблемы, когда бедняга застрял на полпути в дымовой трубе электростанции в Лесото.

– Да дьявол с ним и его папашей! – разозлился Джонас, поневоле задаваясь вопросом, какая дымовая труба может быть у электростанции. Он снова проверил «судзуки-73», потом часы; развернул плечи и полез на мачту.

Высота Джонасу была, что говорится, не по нутру. Это не назовешь высотобоязнью; просто, если земля находилась далеко внизу, он предпочитал держаться подальше от окон или перил. Тем не менее, жажда сделать хороший снимок оказалась сильнее, и оператор взбирался по веревочной лестнице, не выказывая испуга, хотя судно то и дело изрядно накренялось.

Клифтон подал Джонасу руку и втащил в грубую корзину «вороньего гнезда». Джонас стал обозревать горизонт через длиннофокусный объектив.

– Что-нибудь видно? – крикнула Кэшью.

Ее голос относило ветром, но Джонас догадался, что она пыталась сказать, и покачал головой.

Через десять минут из каюты вышел Бейли, протирая глаза. Его таки вовремя разбудил таймер уникомпа.

– Пока не видно, – оповестила начальника Кэшью. – Надо подойти ближе.

Бейли утробно хрюкнул и пожал плечами.

– Ничего страшного, мы всегда можем повторить финал путешествия впоследствии и отредактировать на экране.

И тут впередсмотрящий завопил:

– Земля, привет!

Сразу после этого Джонас зафиксировал рубленые черты Клифтона в видоискателе и попросил повторить крик. Однако перед объективом камеры моряк внезапно застеснялся, так что первый блин вышел комом. Джонас хорошо знал эту специфическую проблему. Лишь после настойчивого понукания Клифтон отважился на новую попытку – при просмотре повторный вопль будет выглядеть выразительно и достаточно самопроизвольно.

Джонас перевел камеру на горизонт. Разделяя небо и море, виднелись два крошечных темных треугольника, дрожащих в мареве – гора Маунт-Сенс-Туше и чуть более высокая Соуф-ри, расположенная несколькими милями южнее. Оператору потребовалось какое-то время, чтобы их найти, потому что они оказались не совсем с той стороны, где он ожидал. Неужели в его расчеты вкралась ошибка? Нет, просто в течение нескольких минут он не сверялся с компасом и утратил пеленг.

В плане остров имел форму слегка асимметричной бабочки. Гранд-Терра, восточная сторона, которая на карте выглядела скорее как ласточкин хвост, была относительно плоской. Более высокая сторона, Бэс-Терра[11], простиралась далеко на запад и походила на крылышко обыкновенной капустницы. Столица острова, которая носила то же имя – Бэс-Терра, была укрыта от взглядов за южным краем холмов.

Когда «Танцроуфт» приблизился, стало видно больше деталей, и скоро Джонас смог разглядеть длинные тонкие очертания Ла-Дезирада на переднем плане, позади которой зеленел мыс Поншато – окончание раздвоенного хвоста. Побережье Гранд-Терры тянулось к северу, но закруглялось с запада на юг, пока опять не поворачивало к югу вокруг морской бухты. Отдельные острова, Мэри-Галант и крошечный, полностью соответствующий своему названию Петит-Терра[12], выглядывали из-за горизонта.

Джонас снова хрюкнул, теперь от удовлетворения.

«Танцроуфт» от Поншато повернул к югу, следуя вдоль коралловой береговой линии мимо маленького курорта Сент-Энн к более удобному месту для швартовки. Вероятно, не там несколько столетий назад причалили Варин и де Хайес, однако данные, записанные в уникомпе Кэшью, не давали точного способа определить координаты места их высадки. Зато на острове имелось достаточно средств связи для того, чтобы оповестить весь остальной мир, явно замерший в ожидании кульминационного момента человеческой цивилизации.

С помощью сенегальской команды, высыпавшей на палубу и затеявшей предшвартовочную суету, судно вошло в узкий судоходный канал, прорезанный в светлых коралловых рифах Козьера. Джонас занял место Клифтона у телескопа и прильнул к окуляру.

Мгновением позже он оторвался, помотал головой, будто снимая с глаз паутину, и вновь прилип к оптике. Потом присвистнул от неожиданности.