Йэн Стюарт - Колесники

– И тоже продать. – Было совершенно ясно, что Черити не одобряет планов сестры. – Черт возьми, Пруденс, я пашу как проклятая на Богом забытой биостанции, пытаясь сохранить зверье от уничтожения, а ты превращаешь самое важное научное открытие в подобие аукциона Сотби!.. Только ученые имеют право удовле…

– Давай, Трещотка, закроем эту тему раз и навсегда. Я знаю, что делаю. Я трудилась ради этой находки всю свою жизнь, и поверь, относительное благополучие досталось твоей сестре потом и кровью. – Ее пульс участился. – Ты даже не представляешь, как тяжело дается перелет в пространстве.

– Нео-Дзэн монахи из Гнезда Кукушки проводят всю жизнь в пространстве, но они делятся богатством с нуждающимися.

– Ха-ха-ха, нео-Дзэн монахи дают нуждающимся лишь крошечную часть своего богатства. Монастырь – самая богатая банда ублюдков со времен Создания, они заплатили мне целым крейсером за перевод единственной глиняной таблички! Разрешу им купить колесники, а потом пусть делают с ними, что хотят, например, раздают нуждающимся. Они могут себе это позволить!

Пруденс закрыла глаза.

– Так и быть, сестренка, ученые смогут купить несколько образцов по дешевке, но только после того, как я сделаю первые пятьдесят миллионов. Это условие удовлетворит твое чувство высшего долга?

Черити только повернула голову и пристально уставилась в окно на загон.

– Все, что нужно делать, – объяснял Джонас Кэшью, – это следовать расчетам, проведенным Кассини. В свое время он снабдил Варина и де Хайеса письменными инструкциями. – Джонас помолчал. – Конечно, они могли воспользоваться системой, только добравшись до Гваделупы, а мы – всякий раз, когда видны луны Юпитера.

Путешественники расположились на ящиках на палубе «Танцроуфта». К боковине еще одного ящика был приклеен плоскомолекулярный экран. Судно покачивалось на волнах Атлантического океана. Было облачно, однако в разрывах туч ярко сияли звезды.

Джонас направил телескоп, не только восстановленный, но и технологически улучшенный, в сторону Юпитера. Внутри прибора автоматически сработала сложная электронная схема.

Кэшью уставилась на изображение, пойманное жидкокристаллическим индикатором. Источаемые им электроны накапливались в бункерах размером в микрон, сортировались компьютером подобно крошечному подвижному составу и затем вновь преобразовывались один к одному в массив пикселей.

Джонас отдал приказ уникомпу, и тут же одна область Юпитера расширилась, заполняя собой экран. С левой стороны изображения виднелся небольшой блик.

– Ганимед, Ио за ним, а два остальных спутника – на другой стороне. Для того чтобы использовать метод Кассини, мы должны провести ряд наблюдений – три сейчас, когда Ганимед уходит за Юпитер, и еще три – несколько позже, когда он появится на противоположном краю, описав внешний круг. И так надо делать всякий раз, когда любая из галилеевых лун проходит через край диска планеты-гиганта.

Кэшью достаточно легко поняла аргументацию.

– Три наблюдения требуется для того, чтобы уменьшить вероятность погрешности?

– Верно. У Кассини оборудование было не таким хорошим, как наше, но все-таки достаточно чувствительным. Первое наблюдение проводят, когда спутник находится на расстоянии собственного диаметра от края Юпитера. Второе – когда он его касается, и третье – когда исчезает за ним. Усредняя три значения, мы получим точную оценку момента, при котором происходит первое касание края диска. Во время второй тройки мы должны сделать почти то же самое, однако определить момент, когда луна появляется из-за Юпитера, чертовски трудно.

Они молча наблюдали за тем, как небольшая точка подходила все ближе и ближе к родительскому миру. Джонас увеличивал разрешающую способность изображения до тех пор, пока пиксели не стали четко различимы, и начал отсчитывать вслух их количество, оставшееся до момента соприкосновения диска Ганимеда с диском Юпитера.

– Подошли на три пикселя… опа, теперь еще на два. – Джонас нажал таймерную кнопку на уникомпе для приведения его в готовность. – Первая ясная ночь после того, как мы вышли в море, и я наконец-то выполню задачу, поставленную Кассини.

У Кэшью засосало под ложечкой. Происходящее производило впечатление. Только теперь она поняла, почему Джонас был так уверен в себе. Беспроигрышная игра в четыре луны, неизменно повторяющих свои проходы через край диска газового гиганта, небесные часы, отсчитывающие время с точностью до долей секунды…

Похоже, зря она заключила пари.

Табличка на входе лаконично оповещала о том, что здесь располагается берлинская штаб-квартира Международного археологического общества (МАО). Но это была единственная вещь, напоминающая о лаконизме. Здание – неоклассические колонны при входе и атриум – взметнулось на высоту двадцати четырех этажей к засилью находящихся на крыше балконов, баров и ресторанов. В данный момент в роскошно убранном конференц-зале на двадцать третьем этаже шло чрезвычайное заседание руководства.

– Я занимаюсь археологией всю жизнь. – Лицо сэра Чарльза Дэнсмура, президента МАО, в свете голографического проектора выглядело пунцовым. Те, кто знал его близко, могли поклясться, что президента бросило в краску не только освещение. Было видно, что сэр Чарльз раздражен, во всяком случае, он нервно крутил в пальцах любимую лазерную указку. – За это время мне приходилось встречаться с разными видами сумасшествия, некоторые из которых, – он хохотнул, – вам даже трудно себе представить, но это… – чувства переполняли его, – наибезумнейшая вещь, с которой я когда-либо сталкивался. Натуральная психопатка с уголовными наклонностями привозит на Землю целый мешок ржавых игрушек и нагло заявляет, что обнаружила артефакты чужаков!.. Ха, можете вообразить подобный абсурд: инопланетяне, мастерящие игрушечные грузовики?!

– Но мы же мастерим игрушечные грузовики, – не удержалась от реплики очкастая особа из третьего ряда.

– Да, но мы-то не чужаки, ведь так, Долорес?

– Когда дело касается нас с вами, безусловно, – согласилась особа. – А вот когда касается их?

Сэр Чарльз покачал головой в знак сожаления.

– Кого это «их»?! Неужели еще не понятно, что мы имеем дело с обыкновенной мистификацией!

И тут из угла комнаты, наполовину задрапированной плющом, который давно вырвался на волю из своего горшка, поступило возражение иного плана.

Монтгомери Джей сделал состояние на производстве роботехнического оборудования для удаления с крыш изоляции из стекловолокна. Возглавляемая им компания находилась на грани разорения, когда совершенно неожиданно выяснилось, что этот строительный материал вызывает рак легких у лабораторных мышей, – и все, у кого была подобная крыша, повально захотели снять изоляцию в течение суток. Через год выяснилось, что рак у мышей возникал совсем по другой причине, но Джей успел стать мультимиллионером. Поэтому он не боялся ни сэра Чарльза, ни его влияния, ни его связей.