Вячеслав Лавров - Встречи на болоте

После приятной суматохи встречи генерал переоделся в домашнюю куртку вроде тех, что носили помещики, и, усевшись в большое кожаное, кресло выпил рюмочку марочного армянского коньяка.

Вот на этом взлёте настроения я и поймал его, позвонив по телефону спецсвязи.

— Здорово, генерал. С тобой говорит загнанная в подполье крыса, которая тоже хочет быть человеком, сидеть дома и пить коньяк, — тут я немного покривил душой: на самом деле я хотя и был в подземелье, но лежал в тёплой водичке и спокойно мог выпить рюмку водки, да и засада из дома уже убралась восвояси.

— Что такое? Кто это хулиганит? — Лазарев никак не мог себе представить такого разговора по спецсвязи.

— А ты вспомни, кого по твоему личному приказу загнали сегодня в болото? Вижу, вспомнил. А ты ведь даже имени моего не знаешь.

— Ах вот кто это! — генерал на удивление быстро взял себя в руки. — Что ж, имя твоё я сейчас выясню и не успокоюсь, пока ты не сменишь своё тёмное подполье на светлую камеру. А без помощи своего дружка Гаевского будешь ты там очень быстро.

— Не хвались, идучи на рать, а хвались — идучи с рати, генерал. Проверь-ка свои счета N… и N…, - я назвал ему номера его зарубежных банковских счетов.

Аркадий Виленович с несвойственной его возрасту прыткостью кинулся к компьютеру и, включив его, нервно постукивая ладонью по коленке, ждал, пока тот загрузится. Затем, вполне ловко набрав адрес банка, открыл первый счёт.

Цифра в сто долларов на остатке явно ему не понравилась, он тут же открыл второй — с тем же успехом. Генерал стал быстро набирать адрес другого банка, не вычисленного компом; когда на его глазах цифра 500000 превратилась в 50, лоб Лазарева покрыла холодная испарина.

Я испугался, что его сейчас хватит удар. И не потому, что боялся за здоровье этой твари, играющей людскими судьбами, а опасался за план окончательного невмешательства этой могучей организации в наши дела. Но генерал оказался достаточно живуч, чтобы спросить усталым голосом:

— Чего тебе от меня надо?

Ключевой вопрос был задан, и мне осталось только объяснить Аркадию Виленовичу, что я хочу всего лишь спокойной жизни. После чего предложил ему снова взглянуть на те же счета. Возврат прежних сумм произвёл на него ещё большее впечатление, и генерал принял условия почётной капитуляции. Напоследок я на всякий случай объяснил ему, что, то же самое можно проделать со счетами его фирмы в случае возобновления войны, но это было уже лишнее: как показало будущее, он умел держать слово и даже не попытался отыграться на Игоре Гаевском, подписав на следующий день его прошение об отставке.

Получив долгожданную свободу, Игорь оказался у разбитого корыта. Ход его мыслей был достаточно прозрачен: после действий, предпринятых против нас бывшей его конторой, он, не рассказавший мне о своём месте работы, выглядел теперь «засланным казачком», и любая попытка оправдаться только усилила бы это впечатление.

Понимая его настроение, я рискнул поехать в Москву, чтобы не дать пропасть хорошему человеку, да и в соседнем с ним подъезде давно не был.

Столица встретила меня дождём и пробками. Внутри Москвы я добирался почти столько же, сколько и до неё, и, озверев от бесконечного ожидания в длинных очередях, решил, что пора переходить от автомобиля к поезду и метро.

Взглянув на открывшего мне дверь мужчину с двухдневной щетиной и потухшим взглядом, я с трудом узнал в нём Игоря. Хорошо ещё, что от него пахло жареными кофейными зёрнами, а не водкой, иначе наш разговор мог и не состояться.

Хозяин, молча, посторонился, пропуская меня в квартиру. Я, не спрашивая, разрешения вымыл руки, прошёл на кухню и стал варить кофе. Ничего не понимающий Игорь прошёл следом и сел за стол, наблюдая за моими манипуляциями. Разлив готовый напиток по чашкам, я уселся напротив него.

— Когда приступаешь к обязанностям руководителя фонда?

Игорь поперхнулся, закашлялся и промычал что-то нечленораздельное, а я включил маленький переносной телевизор, стоящий на кухонном столе.

Комб воспроизвёл на экране давешнее совещание, на котором майор Гаевский пытался грудью прикрыть нацеленную на фонд амбразуру, а потом отдельно Игоря в телефонной будке, предупреждающего меня о налёте.

Выражение его лица с открытым от удивления ртом и широко распахнутыми глазами было настолько дурацким, что я не выдержал и рассмеялся. Игорь тоже стал смеяться, но как-то нервно, истерически всхлипывая.

— Как… как… как это? — всё время сквозь смех повторял он.

Я знал из книг, что для того чтобы прекратить истерику, нужно дать пощёчину, но то пишут…, а на практике дать по роже взрослому мужику я не решился, поэтому воспользовался методом Прохора — плеснул ему в лицо воды из стакана. И подействовало: Игорь перестал смеяться, пошёл в ванну, намочил под душем голову и вернулся назад уже вполне спокойным и готовым к продолжению разговора.

Специально к разговору я не готовился, поэтому начал не очень удачно, нагородив каких-то не нужных слов.

Окончательно запутавшись, я принял решение — рассказать ему всё. Точнее — почти всё.

Мы проговорили с ним часа два, выпив при этом столько кофе, что оно уже полезло у меня из ушей. Я рассказал ему о встрече с инопланетянами (умолчав пока о комбе и десантном боте), о подземном городе (умолчав о лабиринте), а о Прохоре и его семействе он уже знал.

По мере моего рассказа глаза Игоря разгорались, а к концу его передо мной сидел знакомый мне старшекурсник. Он тут же накинулся на меня с расспросами, но я объяснил ему, что у нас ещё будет время обсудить всё, а сейчас меня ждут в соседнем подъезде. Почему-то смутившись, Игорь спросил, когда он может приступить к работе, и услышав в ответ: — Сегодня, — кинулся собирать вещи, крикнув, что на этот раз он будет добираться сам. А я тихонечко ушёл, захлопнув за собой дверь.

В начале разных дел

У меня зазвонил телефон.

— Кто говорит?…

Всё-таки отменное здоровье — вещь незаменимая. Получив свободу передвижения, я мотался между Веретьем и Москвой, не чувствуя усталости: каждую пятницу в столицу, а в понедельник — обратно. Поскольку эти поездки стали регулярными, то, приспособившись к расписанию, ездил на поезде, что было не быстрей, но намного удобней: каждый раз, отдохнув в вагоне, я чувствовал себя свежим как огурчик. Снять усталость, конечно, мог и комб, но тогда, для этого, приходилось очень много есть. Это было нормально в Веретье, но не очень — в Москве.

В этот раз поехал в четверг. Вчера меня поймал по телефону Заринский и предложил встретиться у него. Я догадывался, о чём пойдёт речь. Комп десантного бота продолжал играть на бирже и в какой-то момент обнаружил, что банк ведёт свою игру, используя информацию… о нашей. И делает это в значительно более крупных размерах.