Урсула Ле Гуин - Город иллюзий

Они не досаждали незнакомцам и не приваживали их к себе, потому что основное правило в их жизни было избегать встреч — если это только было возможно — с незнакомцами.

В горах, несмотря на оттепель, ночевки были очень холодными, и поэтому для путешественников очень большим облегчением оказалось, когда однажды их пригласили на ночлег в деревню.

Она была крохотной, четыре деревянных домика у шумного ручья, несущего свои воды по дну каньона, спрятавшегося в тени огромных выветренных вершин. Но у этой деревушки было название Бесдно, и Эстрел уже однажды останавливалась в ней много лет назад, когда была еще маленькой девочкой. Обитатели Бесдно, двое из которых были такими же светловолосыми, как и Эстрел, обменялись с ней несколькими словами, короткими фразами. Они говорили на языке, который употребляли Странники. Фальк же всегда говорил со своей спутницей на Галакте и так и не научился западному языку. Эстрел что-то объяснила встреченным ею соплеменникам, указывая на восток и на запад. Те же сдержанно кивали, тщательно приглядываясь к ней и искоса посматривая при некоторых фразах девушки на Фалька уголками глаз. Они спрашивали совсем недолго, а потом отвели их к главе общины, и тот предложил усталым путникам еду и кров на ночь, правда, без особой щедрости, холодно и безразлично, и от этого Фальку стало немного не по себе.

Хлев, в котором им предстояло спать, был, однако, теплым, согретым живым теплом скота — коз и птицы, которые теснились здесь в мирном, полном запаха и шорохов сотовариществе. Пока Эстрел заканчивала разговор с жителями деревни, Фальк отправился на сеновал и соорудил там роскошное двойное ложе из сена, расстелив на нем их спальные принадлежности. Когда пришла женщина, он уже почти спал, но все-таки пробормотал сквозь полузабытье:

— Я рад, что ты пришла. Я чую, что здесь что-то спрятано, но не знаю — что.

— Здесь есть только мой запах!

Эстрел рассмеялась.

Именно таким образом она обычно шутила, если только это можно было назвать шуткой.

Фальк от удивления почти проснулся и с недоумением задал вопрос:

— Что это на тебя нашло? Куда делась твоя печаль? Похоже, ты обрадовалась, что находишься совсем неподалеку от города, не так ли? Как бы я хотел побыстрее оказаться там.

— А почему бы мне не радоваться? Я надеюсь отыскать свое племя. Мне сказали, что совсем недавно видели его там. Если же это и не удастся, то Повелитель мне обязательно поможет. Да и ты сможешь найти там то, что ищешь, и тебе будет возвращено твое наследие.

— Мое наследие? Мне казалось прежде, что ты считаешь меня лишенным прошлого.

— Тебя? Никогда! Ты ни в коем случае не думай, Фальк, что именно Синги влезли в твои мозги. Как-то раз, давно, еще на равнине ты сказал это, но тогда я не поняла тебя. Разве ты можешь считать себя Выскобленным или просто обычным человеком? Ты ведь родился не на Земле!

Редко, когда она говорила так убедительно.

То, что она сказала, утешало его, совпадало с его собственными надеждами, но это же несколько и озадачило его, поскольку она до этого времени молчала и казалась не от мира сего. Затем он увидел, что на ремешке, висящем у нее на шее, что-то блестит.

— Они дали мне амулет, — ответила она на его вопрос.

Похоже, что это и было источником ее оптимизма.

— Да, — подтвердила она.

Она с удовлетворением глядела на подарок.

— У нас с тобой одна вера. Теперь я уверена, что у нас все будет хорошо.

Он улыбнулся ее уверенности, но был рад, что это утешило ее. Когда он засыпал, он знал, что она не спит и лежит, глядя в темноту, полную запахов и спокойного дыхания животных.

Когда перед зарей прокричал петух, он сквозь сон услышал, как она шепчет молитвы над своим амулетом на языке, которого он не знал.

Они вышли, избрав тропу, которая вилась к югу от грозных вершин. Оставалось пересечь один горный кряж, и вот через четыре дня они добрались до перевала.

Небо потемнело, на голые скалы повалил снег. На перевале была хижина для путников, и они вместе со своими мулами теснились в ней, пока не перестал падать снег и можно было возобновить путь.

— Теперь идти будет легко, — заметила Эстрел.

Она повернулась к Фальку. Он улыбнулся, но в нем прибавлялось страху по мере того, как они шаг за шагом приближались к Эс Тоху.

Тропа стала постепенно расширяться, и вскоре превратилась в дорогу. На глаза стали попадаться хижины, фермы, дома.

Люди встречались редко, потому что было холодно и дождливо.

На третье утро после того, как они прошли перевал, погода стала ясной, и через несколько часов езды Фальк остановил своего мула, вопросительно взглянув на Эстрел.

— Что такое? — поинтересовалась она.

— Мы у цели? Эго Эс Тох, не так ли?

Вокруг была ровная местность, хотя со всех сторон горизонт закрывали удаленные горные вершины, а вместо пастбищ и пахотных земель, мимо которых они проезжали раньше, вокруг были дома, множество домов! Повсюду были разбросаны хижины, бараки, лачуги, многоэтажные дома, постоялые дворы, лавки, где производились и обменивались различные изделия.

Повсюду были дети, люди, которые шли пешком, ехали верхом на лошадях или на мулах, проезжали на слайдерах во всех направлениях. Людей было немало, но все-таки и не так уж много. Были здесь и праздно слоняющиеся, и по горло занятые каким-нибудь делом. Здесь были грязные, унылые и оживленные под ярким утренним солнцем жители этих лачуг и дворцов.

— До Эс Тоха еще миля, если не больше.

Эстрел рассмеялась.

— Тогда что же это такое? — недоуменно спросил Фальк.

Он взволнованно и испуганно начал озираться. Дорога, по которой он проделал такой длинный путь из Дома в Восточном Лесу, теперь превратилась в улицу и вскоре должна была окончиться. Люди удивленно смотрели на них и на их мулов, расположившихся посреди улицы, но никто не задерживался возле них и не заговаривал с ними. Женщины отворачивались.

Только некоторые из покрытых лохмотьями детей указывали на них, смеялись, а потом убегали, скрываясь в грязных переулках или позади какого-нибудь барака.

Это все было не то, что ожидал увидеть Фальк. Однако, чего он мог ожидать, до этого никогда не видевший в глаза ни одного города?

— Я не знал, что в мире столько людей, — наконец промолвил он. — Они роятся вокруг Сингов, как мухи в навозе.

— Это все из-за того, что личинки мух могут развиваться только в навозе! — сухо сказала Эстрел.

Затем, глядя на него, она протянула руку и похлопала его по плечу.

— Это прихлебатели и отверженные, сброд, который не пускают через городские ворота. Давай проедем еще немного и войдем в город, в истинный Город! Мы прошли долгий путь, чтобы увидеть его, и я думаю, что мы заслужили эту честь!