Уильям Котцвинкл - Ип

Налетев на край тротуара, велосипед Лэнса подпрыгнул, опустился снова, взвизгнув колесами, на асфальт, и тут Лэнс увидел впереди велосипед Эллиота: хвостовой рефлектор сверкнул от света уличного фонаря.

«Едет к холмам», — подумал Лэнс.

И он улыбнулся, а его велик в это время вихрем пронесся под тем же уличным фонарем, бесшумный и быстрый, управляемый седоком, который не смог бы сбиться со следа, даже если бы этого хотел; Лэнс принимал сейчас сигнал во всей его мощности, жужжание наполняло его голову.

Склонившись над рулем, он самозабвенно нажимал на педали. Откуда-то появлялись мысли о космосе, глубокие прозрения, и у него было чувство, что еще немного, и он поднимется плавно в небо. Он улыбнулся опять: все мальчишки смеются над ним из-за того, что он не ест ничего, кроме сыра. Ну, а что тут особенного? Какое значение имеет это теперь, когда он словно парит на крыльях невероятной энергии?

Последний уличный фонарь остался позади, теперь Лэнс мчался к холмам.

Эллиот оглянулся, но преследователя не увидел. Дорога перешла в пожарную просеку, которая вела в лес, и Эллиот покатил вверх по склону.

Вцепившись пальцами в проволочную сетку, прижимаясь к ней животом, космический путешественник подпрыгивал а велосипедной корзине. Теперь, когда он снова оказался у места приземления, мысль его лихорадочно заработала. Нужно скорей установить радиомаяк и начать передавать сигналы. Пространство огромно, а время бесконечно, больше нельзя терять ни мгновения. Но как медленно едет Эллиот: велосипед еле движется!

— Эллиот…

— Что?

— Скажи по буквам «держись крепче».

Ученый из космоса пошевелил пальцами по формуле антигравитации низкого уровня, и велосипед оторвался от земли.

Он пролетел над кустами, поднялся над верхушками деревьев и поплыл над лесом.

Так-то лучше — и Ип откинулся, устраиваясь поудобней в корзине.

Руки Эллиота будто приклеились намертво к рулю, рот, открывшись, так и не закрылся, волосы стояли дыбом. Колеса медленно крутились в ветре. Сквозь листву он видел пожарную просеку и тропинки. А над ним, чуть отстав, луна скользила среди серебристых облаков.

На одном из деревьев внизу сейчас просыпалась и потягивалась, лениво расправляя крылья, сова. Она почмокала: хорошо бы пожевать мышь, простую, а можно и летучую, взлетела и, беззаботно махая крыльями, устремилась вверх. И вдруг ее и без того большие глаза стали еще больше, и она начала камнем падать вниз, думая: «Да что же это за страсть такая?»

Это мимо совы проплыл в воздухе Эллиот на велике с космическим домовым в корзине, и сова, сложив крылья, упала на землю и съежилась, уже ничего не соображая от страха. Тут появился на своем велосипеде Лэнс, он несся прямо на сову, и она едва увернулась от стремительно приближающегося всезнайки. Что творится в лесу!

Подпрыгивая на корнях, ветках, кочках, велик Лэнса мчался вперед. Голову Лэнса переполнял электронный писк, и Лэнс точно знал, куда ему ехать, будто его вел сигнал радиомаяка. Лес принял его как друга, тропинки гостеприимно открывались, и всезнайка легко проскальзывал там, где застряли бы даже опытные лесники. Но Эллиот как сквозь землю провалился.

Только тонкие паутинки лунного света проникали под крышу листвы, над которой плыл Эллиот, скрытый от Лэнса и от остального мира, видимый лишь пищащим, испуганным летучим мышам, пулей уносившимся в разные стороны от вторгнувшегося в их владения велосипеда. Медленно, напряженно ноги Эллиота крутили педали: в ночном безмолвии было слышно, как звякают звенья велосипедной цепи. В душе Эллиот всегда знал, что его велик может летать, иногда он ощущал это, въезжая на вершину холма, но для того, чтобы это могло произойти, не хватало только немножко волшебства — до сегодняшнего вечера. Волшебство это принес с собой Ип, и было оно не что иное, как наука дальнего космоса, ушедшая так далеко вперед, что владеют ею лишь существа, прожившие неисчислимое множество лет. Она верно служит огромным их кораблям, и уж, конечно, для нее сущие пустяки перенести по воздуху обыкновенный велосипед на расстояние какой-нибудь мили.

Старый ученый, сидя в корзине, внимательно оглядывал все вокруг, а велосипед в это время начал спускаться на поляну Инопланетянин регулировал спуск, и велосипед, войдя в высокую траву, коснулся земли: приземление можно было бы считать безупречным, если бы длинный палец ноги Ипа не застрял между спиц.

— Ф-ффф.

Велосипед повалился набок, и ботаник оказался под ним. Он вылез кое-как из корзины, палец болел, но инопланетянин был так возбужден, что не обращал внимания на боль. Эллиот, тоже поднявшись на ноги, начал распаковывать передатчик.

Древний ученый зорко оглядел поляну: может, кто-нибудь из тех, кто охотился за ним в первую ночь, до сих пор прячется где-нибудь неподалеку? Его психический радар прощупывал лес; но Лэнс, когда попал в поле зрения этого радара, дал на психическом экране ученого лишь мгновенную вспышку. Почему? Да потому, что переживания всезнайки были во многом схожи с переживаниями инопланетянина, тот и другой чувствовали себя неудачниками, изгоями, недотепами, и потому ботаник просто не заметил Лэнса, не ощутил опасности.

Он повернулся к Эллиоту и знаками показал, что надо начинать устанавливать передатчик.

Вращаясь, циркулярная пила напоминала волшебную тарелку, возле которой, прижимаясь к ее зубцам, пляшут вилка и нож. К ветке высокого гибкого дерева прикреплена пружина, а от другого копия этой пружины тянется веревка к храповику. Когда ветер качает дерево, веревка натягивается, приводит в движение храповик, сделанный из ножа и вилки: зубцы вилки, цепляясь за зубцы пилы, поворачивают диск, а по нему, не отрываясь ни на миг, реализуя новую программу игрушки «Скажи по буквам», ползут заколки для волос. Энергия в «Скажи по буквам» поступает из сотен проволочек, которые старый ботаник присоединил к деревьям, эти проволочки вошли в жилки листьев, в ветки, в корни и теперь выкачивают из них электричество живой материи: как это происходит, известно только старому ботанику. Но все равно Эллиот чувствовал, как жизненная сила растений идет по этим проводам, стекается к радиомаяку, питает его энергией. Перевернутый зонтик, выстланный фольгой, блестел в лунном свете. Но отражал он не только лунный свет. Параболическое зеркало посылало в космос микроволновый сигнал антиполицейского устройства, снятого с машины Мэри, сигнал, модулированный высокочастотным блоком из ее телевизора.

…глипл дупл звак-звак снафн олг мннннип…

..или что-то в этом духе. На самом деле звучало гораздо красивее, но в алфавитах Земли нет букв, точно соответствующих звукам, которые сумел извлечь из «Скажи по буквам» инопланетянин.