Уильям Котцвинкл - Ип

— Не могу, Эллиот. Пусть поднимется.

Она спустилась по лестнице; все время так — вверх-вниз, вверх-вниз, как белка в колесе. Неужели ее не ждет больше ничего другого?

— Спасибо, — сказал всезнайка и побежал вверх по лестнице.

Его торчащие, как ручки у кувшина, уши, которые на ночь мать приклеивала клейкой лентой к затылку, теперь вопреки всем надеждам матери развернулись еще шире. Он постучал в дверь к Эллиоту.

— Впусти меня.

— Уходи…

— Я хочу увидеть инопланетянина.

Лэнс улыбнулся, наслаждаясь эффектом, который он чувствовал, его слова произвели по ту сторону двери, в умолкнувшей внезапно комнате.

Дверь распахнулась. Нагловато, как полагается всезнайке, Лэнс вошел в комнату.

— Эллиот, позволь мне сразу сформулировать мою точку зрения. Я признаю, что был не прав, ошибался. Теперь я верю в инопланетных космонавтов. Одного из них я видел вчера поздно вечером в лесу, вместе с тобой.

— Я же сказал тебе, — огрызнулся Эллиот, — это мой двоюродный брат.

— Тогда, значит, родственники у тебя до ужаса безобразные. Эллиот, я видел его собственными глазами.

— Нет, не видел.

— Не хочу прибегать к крайним мерам, но как раз сейчас один человек ходит по нашей улице, стучится в двери, спрашивает, не видел ли кто-нибудь что-нибудь странное…

— Ну и что?

— А то, что я прямо сейчас могу пойти к нему и рассказать все, что я знаю. А знаю я многое, — Лэнс смотрел на Эллиота, и его лицо пылало. В конце концов он был не виноват, что родился гадом. Такие, как он, появляются именно тогда, когда тебе плохо, и от них становится еще хуже. — Или могу не открывать рта. Выбирай.

Эллиот вздохнул, и Лэнс понял, что победа за ним, и засыпал Эллиота вопросами:

— Где ты его нашел? Ты знаешь, откуда он или из какой цивилизации? Он из нашей Солнечной системы? Говорить умеет? Есть у него такие способности, которых нет у нас?

Майкл перебил его:

— Ты только проболтайся кому-нибудь, и он тебя сразу разложит на атомы — фюить, и тебя как не бывало.

— Он это может? Серьезно? Уже делал это?

Эллиот подошел к двери чулана, открыл ее и вошел внутрь.

Ип растерянно таращился: он услышал знакомый ему голос Лэнса, да и психический радар на этот раз его не подвел. Опасность была совсем близко.

— Он всезнайка, — сказал Эллиот. — Но вреда он тебе не причинит. Это я обещаю.

Инопланетянин закрыл лицо руками и опустил голову. Хэллоуин уже прошел. А лицо у него не из тех, которые можно просто так, ничего не опасаясь, показывать публике.

Снова зазвонил звонок.

Майкл тихо спустился на площадку между двух маршей, откуда удобно было наблюдать, что происходит у входной двери.

Звонок извлек Мэри из-за дивана, за которым она обнаружила запас скатанных бумажных шариков, достаточный, чтобы плеваться ими из трубочек целую жизнь.

Как она устала!

Она подошла к трезвонящей двери, теперь твердо убежденная, что никого высокого, черного и умопомрачительного за ней нет.

Звонивший оказался высоким, черным и умопомрачительным. Но… сумасшедшим.

— …проверяя слухи о неопознанных летающих объектах, мы…

На поясе у него висела связка ключей. Он показал карточку со знаком какого-то правительственного учреждения. Но разве не мог он вырезать ее из коробки с овсянкой или чего-нибудь похожего?

— Простите, — сказала она, запинаясь, — я не понимаю, что…

— Недалеко отсюда зарегистрировано приземление НЛО. Есть основания думать, что один из членов экипажа не успел вернуться в корабль и остался на Земле…

— Вы, конечно, шутите?

— Уверяю вас, — и его взгляд пронизал ее зрачки, — я не шучу.

Она смяла тряпку, которой стирала пыль.

— Я не видела ничего.

Он посмотрел пристально на нее, потом за ее плечо, в глубь дома, словно уже знал о нем многое, да и о ней тоже, и сейчас просто придавал в уме окончательный вид какому-то плану. Если он попытается оттолкнуть ее и войти, она разобьет ему щеткой голову, но потом будет выхаживать его, пока он не выздоровеет.

Но он уже извинялся за то, что потревожил ее, и, пятясь, спускался по ступенькам крыльца. Мэри проводила его долгим взглядом. Не зачитывался ли он комиксами, когда был маленьким? Или, может, сильно ушиб голову?

И тут она увидела, как к тротуару подкатила машина, длинная и блестящая, похожая на те, которыми пользуются правительственные учреждения. Водитель, ей показалось, отдал честь человеку, который к ней приходил, и тот сел с ним рядом.

Мэри отошла от окна и снова взялась за щетку. Может, она его недооценила? Может, он человек серьезный и занимается серьезным делом?

И где искать существо из космоса, как не у них в чулане?

Майкл неслышно вернулся в комнату Эллиота.

— Он ходит по домам и расследует. Показал маме знак. Говорит, недавно прилетал НЛО…

Лэнс запрыгал как на пружинах.

— Ты видел НЛО? Ну и повезло же тебе!

Не обращая на него внимания, Эллиот спросил у Майкла:

— Что она ему сказала?

— Ничего.

— О передатчике он знает?

Лэнс запрыгал опять.

— Так вот что это такое! Он его привез с другой планеты? И вид у этого передатчика как у настоящей машины из будущего, да?

— Он сделал его из заколок для волос.

— Заколок для волос? — Лэнс растерялся, но быстро, как это свойственно всезнайкам, овладел собой и возобновил расспросы: — Он хочет связаться со своей планетой? Ой, Эллиот, они скоро высадятся? Где? Когда? — Он почувствовал, что инициатива от него ускользает, и снова стал угрожать: — Покажите мне инопланетянина сейчас же, или я побегу к тому типу. Я это говорю серьезно.

— Ты знаешь, что ты шантажист?

— Ничего не могу с собой поделать.

Деваться было некуда, и Эллиот открыл дверь в чулан.

Жуя шоколадное печенье, спокойное, поглощенное своими мыслями страшилище шагнуло им навстречу. Посмотрело на всезнайку.

Руки Лэнса бессильно повисли. Кровь отхлынула от его щек, и они побелели. В голове у него попискивало — так же, как вчера, когда в лунном свете он мчался на своем велике.

— Больше мне ничего на свете не нужно, теперь можно умереть, — прошептал он.

— Смотри, как бы и вправду не пришлось, — угрожающе сказал Майкл. — Теперь ты поклянешься кровью.

— Чем хотите, — отозвался Лэнс, уже почти не помня о существовании Майкла, Эллиота, всего мира или, во всяком случае, испытывая ко всему и ко всем полное безразличие. Потому что перед ним сейчас было самое невероятное существо на Земле. — Я… мечтал… о тебе… всю свою жизнь, — сказал тихо Лэнс.