Евгений Прошкин - Слой Ноль

— Вот теперь жми, — приказал Петр.

Джип, негромко, но мощно урча мотором, начал разгоняться. Скорость в нем почти не ощущалась, но по тому, как Виктора вдавило в сиденье, он мог догадываться, что за несколько секунд «Лендкрузер» достиг не менее двухсот.

Разбитый «Форд» скрылся за горкой; фургоны, ехавшие следом, тоже отстали. Дорога впереди была свободна, а милицейских постов не предвиделось до самой Кольцевой, и, если какие-то затруднения все же возникнут, Мухин не сомневался, Ренат снова будет стрелять.

На обочине вдруг мелькнула овальная тень, и машину обогнал вертолет. Он летел так низко, что при желании можно было не только сосчитать заклепки на сером днище, но и прочесть трафаретные надписи на маленьких люках.

— Капут... — молвил Ренат.

— Так, слушать сюда! — торопливо сказал Петр. — Воевать не будем, шоссе уже перекрыли. Сейчас в лесок, и расходимся. Оружие не брать, сразу в город не идти. Обойдем к югу, авось на всех въездах патруль не поставят. Но и не тянуть! Надо успеть до конца транса. В машины не садиться, даже если кто пригласит. Ты понял, Ренатик?!

— Да понял, понял...

— На Кольцевой автобусы какие-то ходят, но лучше пешком. Постарайтесь удержаться, вы мне здесь еще пригодитесь. Ну а если повяжут — тогда уж сами думайте. У меня в этом слое больше никого, на помощь не рассчитывайте. Все!

Водитель ударил по тормозам, и Петр с Ренатом, на ходу распахнув двери, сиганули в придорожную канаву. Мухин обогнул джип и, спрыгнув с насыпи, устремился к деревьям. В этом месте лес, как назло, отступил, и до него было метров пятьдесят по неимоверно пересеченной местности.

Трава цеплялась за ноги, перед лицом тут же закружилось облачко каких-то насекомых, и Виктор проклял всю живую природу вместе с неживой. Чуть левее, матерясь и тяжело дыша, скакал по кочкам водитель. Петр уже подбегал к высоким кустам. Ренат и вовсе успел скрыться — при высадке они выиграли секунды три, но сейчас именно этих секунд Виктору и не хватало.

Из-за крон снова возник вертолет и, оглашая окрестности ревом, опустился над «Лендкрузером». Мухин поднажал и, обдирая плечи, ворвался в спутанный колтун подлеска. Впереди, против ожиданий, оказалась не чаща, а искусственная посадка, прозрачная и узкая. За ней светлела поляна высохшего болотца, дальше начинался настоящий лес, но до него было еще метров сто. Вертолет поднялся выше и медленно переместился, теперь он был над самой головой. Виктор подумал, что бели рискнет рвануть через болото, то снайпер ментам не понадобится.

Он прижался к тонкой осине и замер — вертолет тоже завис в одной точке. Сейчас Мухин дорого заплатил бы за то, чтоб узнать, видно ли его сверху.

— На тебе майка белая, — раздался рядом голос Петра.

Виктор повел глазами — никого.

— За деревом я. — Петр щелкнул пальцами, и Мухин его наконец разглядел. Оказывается, черная одежда давала преимущества не только ночью.

— Я думал, ты уже ушел...

— Куда там! Полянка-то в самый раз для стрелка. Здорово мы с остановкой подгадали... Варианты такие: либо вперед, по болоту, либо назад, через дорогу. С той стороны погуще должно быть. Еще можно пройти по лесопосадке, но это опасно.

— Почему? — спросил водитель. Он был тоже неподалеку — присел, как женщина, под тремя рябинками.

— Тьфу ты, собрались! — прошипел Петр. — Я же приказал рассредоточиться. Ренат, и ты здесь?.. Ренат!..

Тот не откликнулся, вместо него заговорил водитель:

— Вдоль дороги идти — самое нормальное. А на открытое место я не полезу. Они сверху шмальнут — хоть ты грибником прикинься, хоть кем.

— Дубина! Спецназ на лес кидать не будут, он по шоссе приедет. Им за тобой даже ходить не придется, — если ты у дороги застрянешь.

— А так — шмальнут, — упрямо повторил водитель. — Макушку твою увидят, и кобздец! Как в тире.

— Дурак ты...

— Дурак не дурак, а я пойду. Там же встречаемся?

— Там же... Он у нас оптимист, — сказал Петр после того, как водитель, ломая сучки, двинулся к городу.

— Что, думаешь, убьют нас? — осторожно спросил Виктор.

— Зря ты вернулся. Шизика твоего мы бы где-нибудь на станции выбросили, он бы им даже как свидетель не сгодился. А теперь соучастие... При нашей статье — пахнет пожизненным. «Анлимитед», как Ренатик выра жается. Обгадили мы Витюше-подкаблучнику всю его фартовую биографию.

— Что за статья-то? — поинтересовался Мухин. — разбой?

— Ха, разбой... Статейка у нас, Витя, ужасная. От слова «ужас» происходит.

— Терроризм?!

— Ни амнистий, ни условно-досрочного — никаких тебе ништяков. Однозначно «крытка», срок от пятнадцати. Если на волю и выйдешь, то старый, фиксатый и синий от наколок.

«А в ШИЗО нет телевизора...» — вспомнил к чему-то Мухин. Любил Витюша блатные песни. Романтики, что ли, ему не хватало? Сглазил, идиот...

— Петр, ты Бориса знаешь? — спросил он неожиданно.

— Черных? Кто ж его не знает... А ты-то где с ним познакомился? Или так, по слухам?

— Что-то среднее. Я с ним общался, когда... ну, как это...

— Ясно. Повезло тебе. Вот Ренат сколько его ни ищет — без толку.

— Ты не в курсе, как Борис ко всему этому относится?

— К чему «к этому»?

— Ну... ко всем вашим делам.

— По-моему, Борису до фонаря. Он у нас небожитель, его исключительно проблемы мироздания волнуют. Все, что мельче Вселенной, не замечает принципиально.

— Ты то же самое про ментов говорил...

—В смысле?..

— Про серость людскую, про то, что обычный человек понять нас не может. А мы точно так же не понимаем Бориса...

— Толковый ты мужик, Витя. Только разговор этот не ко времени затеял... Что там у нас? Вроде на облет пошел...

Мухин задрал голову. Вертолет, чуть наклонившись, начал удаляться. Гул винтов понемногу стихал.

— Он нас сторожил, а видеть не видел, — сказал Петр. — Будет круги над тачкой описывать. Или сейчас уйдем, или никогда. Ты как хочешь, а я через дорогу.

После договорим.

— Значит, выживем?

— Обязательно. Только не здесь. Здесь-то, конечно, вряд ли...

Он отклеился от дерева и дружески ткнул Мухина кулаком. Виктор, не отрываясь, смотрел ему в спину — сознавал, что теряет драгоценные секунды, но все смотрел и никак не мог отвернуться.

Петр продрался сквозь кусты и, пригнувшись, побежал к шоссе. Ему нужно было преодолеть пятьдесят метров до дороги, шесть полос асфальта и еще метров десять до леса на той стороне. Виктор почему-то был уверен, что у него получится. У таких всегда все получается — и хорошее, и плохое.

Петр поднялся по насыпи, но тут же шарахнулся назад — из-за близкого поворота, издав басовитый гудок, выскочила фура. Красный брезент на кузове полоскался, как несусветно длинное знамя, и вместе с ним реяли черные, лихо изогнутые буквы: «М.Е. G.A. — TRANS Ltd».