Нил Бастард - Африканское бешенство

– А солнечные батареи?

– Большинство секций разбито шальными пулями еще в первые дни погромов, но несколько уцелели чудом. Много электроэнергии они, конечно же, не дадут, но для работы в лаборатории часа на два в день, думаю, хватит… Да, есть еще и дизель-генератор, только вот солярки у нас очень мало, бережем для исключительных случаев.

Услышанное воодушевляет, и мы немедленно отправляемся в лабораторию. Две просторные комнаты, как и положено, облицованные гладким кафелем. В первой, неуловимо напоминающей смотровую хирургического отделения, Сальвадор обычно регистрировал материалы и работал за столом. Вполне приличный микроскоп, газовая горелка, несколько термобоксов и набор лабораторной посуды. В верхнем ящике рабочего стола нахожу незапароленный ноутбук и несколько журналов лабораторных наблюдений – пухлых, как батоны, и тяжелых, словно гранаты. Тут же – небольшой холодильник, автоклавы (один для стерилизации, другой для обезвреживания инфицированных материалов и инструментов), центрифуга, термостат и рукомойник. В отдельном шкафу обнаруживаю целую охапку защитных костюмов для работы с особо опасными вирусами и организмами. И вновь я мысленно благодарю покойного Сальвадора: ведь те противовирусные костюмы, которые мы захватили с собой, остались в нашем разбитом фургоне, наверняка изрешеченные в лапшу.

Рабочий бокс, святая святых каждого вирусолога, конечно же, наглухо заперт. Ключ висит рядом с дверью, однако решаю пока не заглядывать вовнутрь, пока детально не ознакомлюсь с готовыми наработками. К тому же я и так знаю, что там. Стол почти идеальной чистоты, не считая ровного слоя пыли, наверняка накопившейся с момента последнего визита Сальвадора. Дезинфицирующие растворы, чашки Петри, спринцовки, колбы, микроскоп, газовая горелка и ультрафиолетовые лампы для дополнительной дезинфекции. Все в целости и сохранности. Сможем запустить генератор или наладить работу солнечных батарей – я буду дневать и ночевать в лаборатории.

Перво-наперво забираю для изучения лабораторные журналы и ноутбук. Правда, еще придется попытаться наладить Интернет через спутниковый телефон. Получится связаться с Новосибирском – хорошо, нет – буду выкручиваться самостоятельно.

Главное сейчас – узнать как можно больше о «нулевом пациенте» – том самом злосчастном торговце мясом, с которого, собственно, началась пандемия, и который, по горькому стечению обстоятельств, стал причиной смерти нашего умницы Сальвадора. Кто знает, может, в этих записях найдется ключик к разгадке этого проклятого подтипа «Е» Эболы?

На Нобелевскую премию я, конечно, не претендую, но если смогу хоть немного продвинуться в изучении этого вируса – значит, жизнь прожита не зря.

13

К хорошему человек привыкает куда быстрей, чем к плохому. Фраза, конечно, банальна до пошлости, но на удивление верна.

От обезумевшего города, с его взрывами, стрельбою и трупами, отделяют сантиметров тридцать бетонных перекрытий да кирпичная стена наверху, и мне совсем не хочется знать, что происходит в том аду. Я вмурован в холодный, отдающий эхом подземный бетон, и все, происходящее наверху, меня совершенно не касается.

Ощущение осажденного в крепости накануне решительного штурма постепенно отходит на второй план, а потом и вовсе исчезает. Подвалы миссии – эдакий параллельный мир, а мы, жители этого мира – сказочные гномы-рудокопы, создающие баснословное, но невидимое обычному взору богатство…

Все мое богатство теперь сосредоточено в подземной лаборатории, где я работаю уже третий день. И это богатство досталось мне от предшественника. Сальвадор ставил опыты по Эболе более двух лет и, как настоящий ученый, пунктуально записывал абсолютно все: клинические и лабораторные наблюдения, успехи, промахи, даже отдаленные предположения. Файлы испещрены графиками, таблицами и диаграммами, один вид которых вызывает головную боль. Теперь надо отследить ход его мыслей. В который уже раз перечитываю файлы Сальвадора, проверяю формулы, сверяю анализы, изучаю диаграммы, тщательно конспектирую ключевые построения. Даже небольшая неточность способна повести меня по ложному пути.

Каждые три часа Миленка приносит кофе и поджаренный тост с джемом, ставит слева от меня и беззвучно уходит. И я почти уверен, что точно так же будет и завтра, и послезавтра, и через неделю.

Да и в обозримом будущем все должно складываться как нельзя лучше: в подвале – огромный склад съестного, преимущественно сухие пайки гуманитарной помощи, которую мы должны были в следующем месяце отправить в отдаленные городки и деревни. Галеты, мясные и овощные консервы, мука, крупы, сухофрукты и макароны, джем в пакетиках, шоколад и даже растворимый кофе! Питьевая вода у нас своя – на территории миссии еще в колониальные времена была пробита очень глубокая артезианская скважина. Правда, неизвестно, через сколько времени водоносный слой будет отравлен трупными ядами и всевозможными городскими токсинами, однако, по моим подсчетам, еще несколько месяцев мы наверняка не умрем от жажды.

За безопасность тоже можно не волноваться – надо быть настоящий полицейской ищейкой, чтобы обнаружить вход в наше убежище. Тяжелая металлическая дверь прекрасно замаскирована, и открыть ее можно разве что при помощи гранатомета.

Да и вряд ли здание миссии теперь интересно погромщикам: пустые глазницы окон главного корпуса с подпалинами пожаров, груды разбитого медицинского оборудования и разломанной мебели по всему двору, разлагающиеся трупы у въездных ворот… Взять тут решительно нечего. Но, главное, миссия «Красного Креста», в представлении большинства погромщиков, – обиталище белых дьяволов, пусть и покинутое, где незваного гостя могут ожидать кошмарные сюрпризы!

Материалы Сальвадора требуют постоянной сверки. Часть вообще написана по-испански, которого я почти не знаю. Да и проконсультироваться с Новосибирском было бы нелишним. Вот и получается, что без Интернета мне не обойтись.

К счастью, мне снова везет: ноутбук удается подключить к Сети через спутниковый телефон за какие-то десять минут. Наверное, я теперь единственный пользователь Интернета во всем Оранжвилле… А может, и во всей этой стране.

И – о, чудо! – с первого раза обнаруживаю в онлайне Мишу Алтуфьева!

Конечно, Миша по-прежнему считает меня авантюристом от науки, или же наивным дурачком, решившим изобрести чудодейственное лекарство от всех болезней, эдаким возвышенным идеалистом, помешавшимся на бескорыстной помощи всему человечеству. Правда, своих мыслей он не озвучивает, однако по его интонациям мне и так все понятно.

Легко так считать, сидя в уютной комнате закрытого новосибирского НИИ, особенно если ты знаешь, что можешь спокойно гулять по улицам и наслаждаться всеми прелестями современной цивилизации. А еще – если на тебя не давит груз ответственности…