Костры миров - Геннадий Мартович Прашкевич
Следует отдать должное, Особая комиссия отнеслась к офицеру внимательно.
Он не был предан суду, его просто отправили в отставку, а условное заключение заменили годом архивных работ. Замкнутость и неразговорчивость бывшего офицера убедили членов Особой комиссии в необходимости именно такой (мягкой) терапии. В подземном бункере, освещаемом несколькими лампами дневного света, бывший офицер день изо дня разбирал пыльные материалы, до которых у исследователей руки не доходили.
Вполне безобидное бессмысленное дело.
Оказалось, что секретные приказы, отданные Тайным Советом Старой Базы сто или двести лет назад, были так же прямы и скучны, как и сегодняшние. Правда, бывший офицер Ли не без удивления узнал, что некоторые крупные трибы уродов находятся как бы под опекой, даже под некоторым влиянием номадов, а значит… опосредованно, опосредованно, конечно… Старой Базы!
Но в общем, ничего особенного.
Гораздо больше бывшего офицера удивили документы, подтверждавшие давно циркулирующие по дальним гарнизонам слухи о странной зависимости самоубийств и уровня поддерживаемого на Старой Базе порядка. Стоило, скажем, Тайному Совету ограничить действия на границах, дать некую поблажку миллионам людей, занятых круглосуточной Охраной, высвободить дополнительное (личное) время, как безжизненные каньоны, окружающие горный массив Старой Базы, превращались в места многочисленных драм. Создавалось впечатление, что молодые люди (пол не имел значения) попросту не знали, как им распорядиться свободным временем. Выдвигаемые предположения (разочарование в идеалах, неверие в будущее, невозможность построить личную жизнь в соответствии с индивидуальными наклонностями, наконец, непреходящее напряжение) вроде бы не получали достоверных подтверждений. Любая из указанных причин могла, конечно, послужить неким толчком, но почему пик самоубийств всегда приходился на периоды заслуженного покоя?
Все это так и осталось бы для бывшего офицера тайной, но в недавних наработках, отправленных в архив, он случайно наткнулся на закрытую докладную записку коммодора Фрины, касающуюся экспоната X. В записке подробно анализировался провалившийся эксперимент (с участием офицера Ли) и приводились многочисленные аргументы в пользу его повторения. Коммодор Фрина, например, выдвинула такую гипотезу: тяга к самоубийствам на Старой Базе не случайно возрастала в периоды наивысшего порядка. Именно железная дисциплина, идеальный учет, жесткий постоянный контроль (буквально до минут) личного времени приводили к тому, что психологи называли сильнейшей сенсорной усталостью. Скорее всего, считала коммодор Фрина, молодым людям, еще не получившим настоящего жизненного опыта, не хватает разрядки. Они готовы шагнуть в каньон, лишь бы почувствовать волну ужаса и восторга – чего они лишены в обычной жизни. Изучив огромное количество конкретного материала, коммодор Фрина и члены специальной исследовательской группы пришли к выводу, что наиболее устойчивы к стрессу как раз те, кто получил тяжкий опыт службы в Охране, те, кто прошел опыт ведения войн на южных границах, наконец, номады пустыни, особенно связанные с тайными Коллекционерами. Кстати, среди последних самоубийств вообще никогда не наблюдалось.
В связи с этим коммодор Фрина предлагала:
а) дать наконец точное определение древнего термина «искусство»,
б) подвергнуть указанный термин конкретному критическому анализу,
в) вернуть указанное искусство современному миру, четко определив его границы, и
г) определить место и время воздействия указанного искусства конкретно на всех членов общества.
Особая комиссия, созданная по рекомендации Тайного Совета, узнал бывший офицер, пришла к выводу, что искусство – это не что иное, как одноразовый и мощный сенсорный удар сразу по всем чувствам человека – зрительным, слуховым и так далее. Правда, слишком смелые предположения о том, что, возможно, под термином «искусство» древние понимали всего лишь умелые манипуляции со светошумовыми гранатами, не подтвердились. Эффект от использования таких гранат, конечно, силен, но всегда однобок – вряд ли искусство ограничивается простым ошеломлением. Может, перед пользователями и взрывалась связка гранат, все-таки…
Капсула времени (машина офицера Ли) провела точечные исследования, подтвердившие особый статус произведений искусства (в прошлом). Более того, некий объект (экспонат X) был успешно перемещен в нужную реальность. К сожалению, в силу определенных обстоятельств указанный объект был утерян, а на проведение новых экспериментов Тайный Совет пока не дал согласия.
Значит, номад Поллинг не ошибался, подумал Ли без всякого облегчения.
Значит, экспонат X действительно не был биороботом, он представлял собой всего лишь произведение искусства. Понятно, почему номад так настаивал на продаже-покупке экспоната.
После некоторых размышлений Ли обратился в Тайный Совет с просьбой о встрече с коммодором Фриной.
Дни тянулись мерно.
Совершенно ничего нового.
Правда, бывшему офицеру стали сниться странные сны.
Он часто стал видеть каменистую пустыню, в которой под красноватым рассеянным светом солнца брел прихрамывающий и ругающийся экспонат X. Наверно, я зря обращался с ним жестоко, думал бывший офицер. И оправдывал себя: я ведь в то время не знал, как могут выглядеть произведения искусства.
Время от времени бывшему офицеру разрешали посещать верхние уровни Базы.
Особой разницы между нижними и верхними уровнями он не видел, но его всегда волновал один узкий переход, украшенный длинным рядом огромных кварцевых иллюминаторов.
Переход находился на верхнем уровне.
Остановившись у иллюминатора, можно было видеть нижний внешний мир – ужасно распахнутый каменный каньон под ногами, красноватый рассеянный свет, пепельные склоны и приплюснутый круг солнца, почти не греющего, зато пугающего своим неестественным цветом.
– Вы хотели меня видеть?
Бывший офицер обернулся.
Это была совершенно неожиданная встреча.
Последний раз он видел коммодора Фрину почти год назад – при анализе неудавшегося эксперимента. Коммодор Фрина не сказала тогда ничего определенного, видимо, удовлетворилась официальными ответами, поэтому бывший офицер до сих пор чувствовал на нее обиду. Проведя немало времени в пустыне, он научился улавливать то, что раньше находилось за пределами обычной чувствительности. Увидев коммодора Фрину, бывший офицер со странным облегчением понял, что все последние годы думал, в сущности, только о ней. Его ничуть не трогало то, что милая Лим Осуэлл уже родила двух сыновей офицеру Скирли.
Небольшой рост… Черный мундир…
В красноватом рассеянном свете бывший офицер Ли увидел, что у коммодора Фрины нежная кожа, а в черных волосах нет ни одного седого волоса. Наверное, она была моложе его, хотя успела сделать непостижимую карьеру. На фоне гигантского иллюминатора, на фоне рассеянного красноватого света, заливающего каньон, коммодор показалась ему
