Роберт Силверберг - Ночные крылья. Человек в лабиринте. Полет лошади

Я подчинялся всем приказам Принца, включая и те, которые были для меня неприятны. Я пытался сделать его жизнь более сносной. Поэтому я давал ему возможность все еще чувствовать себя правителем — правителем хотя бы одного никудышнего старого Наблюдателя. Я учил его, как нужно себя вести и что нужно делать, чтобы люди верили, что он Пилигрим. Конечно, я знал немного, но я рассказал ему, как нужно держаться, какие фразы произносить, какие молитвы читать. Было ясно, что он редко обращался к Провидению, пока правил. Теперь он стал праведником, но неискренним, это было просто игрой в Пилигрима.

В городе, который назывался Дижон, он сказал: «Здесь я куплю себе глаза».

Конечно, он не имел в виду настоящие глаза. Секрет такой замены глаз был утерян еще во Втором Цикле. Там, на более счастливых звездах, за деньги можно купить любое чудо, а наша Земля была уже давно забытой Богом планетой где-то на задворках Вселенной. Во времена до Завоевания Принц мог бы отправиться к этим звездам и купить там себе новое зрение, но сейчас он мог приобрести глаза, которые могли помочь ему лишь различать светлые предметы от более темных. Но даже и это было хотя бы каким-то элементарным зрением, ведь пока что у него был лишь рефлектор, который предупреждал его о препятствиях на пути. С чего он взял, однако, что в Дижоне он найдет мастера, который сможет ему помочь? И как он собирается платить?

Он сказал:

— Там есть человек, брат одного из моих Секретарей. Он из союза Изобретателей, и я часто покупал его работы в Раме. У него найдутся для меня глаза.

— А как платить?

— У меня найдутся средства.

Мы остановились в поле у сучковатых пробковых деревьев, и Принц расстегнул одежды. Показав на бедро, он сказал:

— Здесь у меня кое-какой запас на случай крайней необходимости. Дай мне лезвие!

Я протянул ему лезвие, он схватил его за рукоятку и нажал на кнопку. Из рукоятки вырвался плотный холодный луч света. Левой рукой он ощупал свое бедро, чтобы точно определить нужное место. Потом, натянув кожу между двумя пальцами, он сделал ровный надрез длиной около пяти сантиметров. Крови не было, и создавалось впечатление, что ему совсем не больно. Я в изумлении наблюдал, как он просунул пальцы в надрез, растянул его края и, казалось, нащупывал там что-то, как в сумке. Он бросил мне назад лезвие.

Их его бедра посыпались драгоценности.

— Смотри, чтоб ничего не потерялось, — повелительно сказал он мне.

На траву упали семь сверкающих драгоценных камней, явно не земного происхождения, маленькая, ловко сделанная модель земного шара, пять золотых монет прошлых циклов Императорского Рама, кольцо с мерцающей каплей квази-жизни, флакон каких-то неизвестных духов, несколько миниатюрных музыкальных инструментов, выполненных из редких пород дерева и инкрустированных драгоценными металлами, восемь статуэток, изображающих кого-то вроде царственных особ, и что-то еще. Я сгреб все эти диковины в ослепительную кучу.

— Это сумка, — холодно пояснил Принц, — которую искусный Хирург имплантировал в мое тело. Я предвидел, что может прийти такое время, когда мне придется спешно оставить дворец. Я насовал туда всего, что смог, но это еще далеко не все. Скажи мне, скажи, что я достал?

Я подробно все перечислил. Он напряженно слушал меня, и я понял, что он пересчитывал все, что достал, и просто проверял мою честность. Когда я закончил, он кивнул с довольным видом.

— Возьми глобус, — сказал он, — кольцо и два самых ярких драгоценных камня. Спрячь их у себя, остальные я положу назад.

Он опять растянул края надреза и по одной убрал драгоценности, и они вновь соединились с невидимым великолепием, укрытым в каком-то другом измерении, выход из которого был в бедре у Принца. Может, у него там пол-дворца. Наконец, он сжал края надреза и разгладил это место, на котором не осталось никакого следа. Потом застегнул одежды.

В городе мы довольно быстро нашли магазин Изобретателя Бордо. Это был маленький приземистый человечек с рябым лицом и седой бородой; один его глаз подергивал тик, а нос был крупным и плоским, но пальцы его были тонкие и изящные, как у женщины. У него был мрачный магазинчик с пыльными деревянными полками и маленькими окнами. Этому зданию, наверное, было десять тысяч лет. На витрине было выставлено несколько элегантных вещиц. Все остальное не заслуживало интереса. Он осторожно поглядывал на нас, видимо, озадаченный появлением Пилигрима и Наблюдателя в его магазинчике.

Принц толкнул меня в бок, и я сказал:

— Моему другу нужны глаза.

— Я делаю такие вещи. Но это стоит очень дорого и потребует долгих месяцев работы. Вряд ли это по средствам любому Пилигриму.

Я положил один драгоценный камень на потертый прилавок:

— У нас есть средства.

Потрясенный до глубины души, Бордо схватил камень, начал вертеть его в разные стороны и увидел, что в сердце камня горит чужеземный свет.

— Если вы придете ко мне еще раз к осени…

— У вас нет готовых глаз? — спросил я.

Он улыбнулся.

— У меня очень редко спрашивают такие вещи, поэтому мы не держим их в запасе.

Я положил на прилавок модель глобуса. Бордо сразу понял, что это работа мастера, и челюсть его отвисла. Он положил глобус на ладонь, а другой рукой стал дергать себя за бороду. Я не мешал ему, я дал ему время полюбить эту вещицу, а потом забрал ее и сказал:

— Мы не можем ждать до осени. Пойдем в какое-нибудь другое место. В Парриш, например.

Я взял Принца под руку, и мы двинулись к двери.

— Постойте! — закричал Бордо. — Дайте мне время хотя бы проверить! Может, у меня и найдется где-нибудь пара…

И он ожесточенно начал рыться в сумках которые висели в глубине магазинчика на стене.

Разумеется, у него нашлись глаза, и я поторговался немного, и мы остановились на кольце, глобусе и одном драгоценном камне. Принц все это время не проронил ни слова. Я настоял на том, чтобы глаза вставили немедленно, и Бордо, возбужденно кивая, закрыл магазинчик, надел шлем мыслепередачи и вызвал Хирурга с угрюмым лицом. И вот уже началась подготовка к операции. Принц лежал на каком-то нелепом ложе в герметическом и стерильном колпаке. Он снял рефлектор и маску. Как только миру предстали резкие черты его лица, Бордо, который бывал при дворе Рама, пробормотал что-то в изумлении. Но тут я наступил ему на ногу. Бордо будто проглотил свои слова, а Хирург, так и не понявший, в чем дело, начал спокойно обрабатывать тампоном раненые глазницы.

Глаза — сферы жемчужно-серого цвета — были меньше настоящих глаз, с узкими поперечными разрезами. Я не знаю, что за механизм был там внутри, но с обратной стороны у них были тончайшие золотые выводы для подсоединения к нервным окончаниям. Всю первую стадию операции Принц спал, пока я и Бордо ассистировали Хирургу. Потом пришло время его разбудить. Лицо его исказила конвульсия боли, но вскоре это прошло, и Бордо пробормотал какую-то молитву.