Сатоясу (TENKY) - Хроники Конца Света 1-B

— А Фафнир Возрожденный Преподобного Хагена?..

— Обладает оставшейся половиной Концептуального Ядра, запечатанной в реакторе вооружения. Эта сила — средоточие недовольства всего 1-го Гира. Даже если мы ее утратим, оставшийся реактор движения будет использован, чтобы раздавить врага или взорвать.

Брюнхильд почувствовала, что кот задрожал.

— Тебе страшно? Не переживай. Преподобный Хаген не будет побежден.

— Эм, нет. Дело не в этом. После такого охлаждения мне захотелось в туа… Эй, прекрати меня так поднимать! А-а, ходить под себя — это так унизительно!

Ночью в Библиотеке Кинугасы Казами и Изумо занимались подсчетом финансов.

— Сейчас, может, и весенние каникулы, но у нас накопилось немало работы с тех пор, как мы взялись за это в прошлом семестре… О, Каку. Тебе не нужно так сосредотачиваться на копировании этих расписок, а то ты начинаешь выглядеть как робот. У тебя, оказывается, бывает серьёзный взгляд.

— Ох, как бы это так сказать? Меня привлёк запах клея. Думаю, ты бы сказала, что это привычка?..

Казами его проигнорировала. Она усердно расчерчивала бухгалтерскую книгу в руках на дебет и кредит.

Но неожиданно она взглянула вверх. Со своего места рядом с ней, Изумо обратил на это внимание.

— В чем дело? Что-то не так с… гах!! Дурилка! Я еще даже ничего не сказал!

Казами проигнорировала возражения Изумо и вернула назад руку, которой ударила влево. Зигфрид глянул на нее из-за стойки, но она ему помахала, говоря, что это ничего. Затем она поднялась.

— …Звук? Как странно, — пробормотала она перед тем, как зашагать к западному краю Библиотеки Кинугасы.

Там находилась каморка. Она протиснулась через узкий проход в небольшую комнатку, где хранились стопки книг и свернутые карты.

— Что там такое? — окликнул Зифгрид через пространство протяжностью в четыре класса от стойки до каморки. Казами повернулась, и окинула взглядом всю ширину Библиотеки Кинугасы. Она заговорила достаточно громко, чтобы ее услышали от входа в каморку.

— Вы не слышали только что птичий щебет?

— Стена с этой стороны, должно быть, резонирует, поэтому можно услышать звуки из верхних этажей. Комната изобразительного искусства на третьем этаже и музыкальная комната на втором расположены отдельно.

— Но почему здесь птица? Мне что, послышалось?

Едва задав этот вопрос, она взглянула вверх, поняв. Она услышала это снова.

— Хм. Насколько я помню, Брюнхильд Шильд, глава клуба изобразительного искусства, выращивает одну у себя. Она единственная, кто пользуется комнатой изобразительного искусства во время весенних каникул.

— Вы многое об этом знаете, — заметил Изумо.

Зигфрид кивнул и ответил:

— Она, похоже, меня недолюбливает.

Он говорил настолько убедительно, что Казами не смогла ничего возразить.

Она вернулась назад за стол. Пока Изумо вслушивался в ее шаги, он задал вопрос, чтобы смягчить ситуацию.

— Если подумать, — он осторожно подбирал слова. — Насколько вообще силен 1-й Гир? Все что осталось — это Городская фракция, верно? Как много у них сил?

Он направил свой вопрос Зигфриду.

Мужчина глянул на него из-за стойки.

— У нас сегодня был конфликт, припоминаешь?

— Ага. Насколько они сильны, если сравнивать с этим?

— Сегодняшняя битва не более чем детская забава. Истинная сила 1-го Гира не в магии, созданной словами. А в чистом насилии, поддерживаемом словами.

Над школьными строениями, вокруг которых скопилось немало мусора, снижалась Брюнхильд.

Повсюду лежали сухие листья, и ни в школьном здании, ни в спортзале не оставалось ни единого целого окна.

То была заброшенная школа.

Развернув крылья вокруг себя, Брюнхильд опустилась перед спортзалом. За пять метров от земли она начала приготовления к посадке.

В правой руке она сжимала синий камушек и рукоятку метлы. Она медленно расслабила хватку правой руки, опуская часть со щеткой вниз. Она постепенно выровняла метлу вертикально.

Едва ветер от щетки прокатился по земле прямо под ней, черный кот спрыгнул вниз, как будто отслоившись от рукоятки. Затем Брюнхильд поместила стопы на землю и полностью остановила отдачу метлы.

Она издала вздох.

Она отвязала синий камушек, прикрученный к метле цепочкой, постучала по рукоятке и произнесла:

— Отличная работа.

Вслед за этим они оба потянулись, разминаясь, практически одновременно.

— Аах… Стоять на земле определенно лучше всего.

— Я только что услышал самое эгоистичное заявление на свете…

— Я в хорошем настроении, потому это проигнорирую, — сказала Брюнхильд с улыбкой перед тем как зашагать к спортзалу.

Дверь спортзала висела на одной петле. Сквозь нее можно было заглянуть внутрь. Пол прогнил, обшивка разодралась, и повсюду виднелись громадные дыры. Из баскетбольных колец, заготовленных для двух площадок, одно свисало вниз под углом, а второе обвалилось на пол.

Брюнхильд зашла в заброшенный спортзал через главный вход.

Как только она пересекла порог, синий камень в медальоне на ее шее окружил слабый свет.

Она услышала голос. Это был Концептуальный Текст, произведенный Концептуальным Ядром внутри механического дракона. Он поддерживал мировоззрение 1-го Гира.

— Слова обладают способностью наделять силой.

В тот же миг слова, выгравированные на медальоне, засветились.

Кота под ее ногами тоже на мгновение окружило светом.

И затем мир изменился.

Когда Брюнхильд взглянула вперед еще раз, она увидела крепость.

Пол и сцену внутри спортзала убрали и заменили ангаром с деревянным полом. Там выстроилось множество шкафов выстроились, заполненных боевыми метлами, винтовками, копьями и прочим оружием. В шкафах также лежали тщательно собранные рюкзаки и другое снаряжение для выхода наружу.

В центре ангара находился громадный деревянный лифт, ведущий под землю. Рядом с ним виднелся одинокий проем с пандусом, тоже ведущим в подземелье.

Брюнхильд направилась к пандусу и поприветствовала гигантских солдат, патрулирующих ангар.

— Я давно уже не заходила, но у вас тут все нормально? Надеюсь, Вас не обнаружили?

— Все хорошо, — ответил старый гигант, слегка помахав и развернувшись.

Брюнхильд помахала в ответ и продолжила путь к спуску. Взглянув на лифт, она увидела вырезанное на обшивке слово «сталь».

Но это слово пересекали многочисленные царапины.

Их оставили громадные когти. Брюнхильд глянула вниз на кота.

— Преподобный Хаген любит лунный свет, потому он выбирается наверх при любой возможности, — вздохнула она.