Дети аквамарина - Игорь Вереснев
— Журналистка блефует! Позвольте мне сделать мою работу, и никакого «взрыва бомбы» не будет. Вы сами говорили, что жизнь отдельных людей не сопоставима с выживанием...
— Достаточно! Я сама займусь тушением раздутого вами пожара. Кого вы ждёте? Свободен!
Нико не хотел отпускать её одну. Вообще не пускал в логово «Генезиса», и большая часть времени до установленного срока ушла на споры и уговоры, хотя они могли потратить его гораздо полезнее.
Ровно в полдень Дана вышла на посадочную палубу аэровокзала. Машина «Генезиса» ждала её. Маленький пассажирский конвертоплан, лилово-синий, с неизменной эмблемой ПСВ на фюзеляже. Кроме пилота за ней прилетел ещё один человек. Военная форма без знаков различия, точные выверенные движения, цепкий взгляд, — сотрудник спецслужбы, сомневаться не приходилось. Дана поёжилась невольно. Какой приказ у этого типа: доставить в целости и сохранности или прикончить по дороге? Может быть, она проговорилась, и Фауста Раймон поняла, что угроза разоблачения — блеф, что вся её статья не ближе к реальности, чем «ребёнок инопланетянина»?
На миг Дана пожалела, что запретила Нико лететь с ней. Вдвоём у них было бы больше шансов. Пусть на самую малость, но больше. Тут же отругала себя мысленно за эгоизм и трусость. Впрочем, второе обвинение было несправедливым.
Томас Зак дал выход гневу, лишь когда вошёл к себе в кабинет и захлопнул дверь. Подумать только, старая стерва отчитывала его, словно нашкодившего мальчишку! Публично распекала перед всем правлением! Она его унизила! И это благодарность за всё, что он сделал для корпорации? Самым обидным и несправедливым было обвинение в «крысятничестве». Да, у него имелись кое-какие дружеские связи в региональном командовании Альянса. Но заявить, что он работает на них, — это уж слишком! Всегда и везде Томас Зак заботился исключительно о собственных интересах.
Но кое в чём Раймон не ошиблась. «Генезису» не удержать в своих цепких, но недостаточно сильных лапах ключи к будущему человечества. Ни одной корпорации не удержать, тем более аморфной финансово-политической субстанции под названием «Евросоюз». В цивилизованном мире есть единственная сила, способная на это, — военные. Зак давно это понял, но не торопился. Одно дело — продать информацию и получить за неё жалкие тридцать сребреников, совсем другое — принести ключи к вратам в новый мир на блюдечке с голубой каёмочкой в качестве равноправного партнёра. Он терпеливо ждал такой возможности, и теперь время пришло.
Мысль эта помогла Заку успокоиться. Он повесил опостылевший пиджак на спинку кресла, достал из сейфа ополовиненную бутылку бурбона, плеснул в стакан. Бурбон был натуральный, дистиллированный по оригинальному рецепту, шесть лет выдержанный в бочках из американского дуба, а не разбавленный спирт с ароматизаторами и красителями. Стоил напиток баснословно дорого, но цену свою оправдывал. Зак сделал глоток, зажмурился от удовольствия. Друзья из Альянса знают толк в изысканных напитках и подарки делать умеют. Они понимают, кому принадлежит настоящая власть в корпорации. А эта стерва Раймон кем себя возомнила? Неужели она всерьёз считает его одним из тысяч наёмных работников? В таком случае, её ждёт жестокое разочарование. Для начала он преподаст ей урок.
Томас Зак включил смартфон: на руководителя службы безопасности корпоративные ограничения по внешней связи не распространялись, он сам их устанавливал. Санчес ответил почти мгновенно, не разворачивая голосферу, разумеется:
— Слушаю, шеф.
— Где ты сейчас?
— Прошли Сицилию. Минут через сорок будем на месте.
— Хорошо. Задача изменяется. Доставлять посылку больше не требуется, избавься от неё по дороге. И с этой минуты все приказы будут идти через меня. Ты всё понял?
Недолгая заминка. Зак нахмурился было, но Санчес ответил:
— Да, шеф. Всё понял.
— Доложишь, как сделаешь.
Зак сел в кресло, принялся неторопливо цедить бурбон. На последнем глотке оперативник перезвонил:
— Сделано.
— Молодец. Как вёл себя пилот?
— Он тоже всё понимает.
— Передай, что это ему зачтётся. Возвращайтесь на базу.
Зак повёл плечами, ухмыльнулся. «Ну что, госпожа сопредседатель, вы ещё надеетесь потушить пожар? Нет в этом смысла, ваш грёбаный «домик» может гореть дотла. И поглядим, кто окажется крысами... Впрочем, разрешить крысам сбежать с тонущего корабля — непозволительная роскошь».
Он вновь набрал номер. На этот раз — своего заместителя, Адама Роговского. Ждать пришлось чуть дольше, чем оперативника.
— Я слушаю, шеф.
Роговский позволил себе включить видеорежим. Зак поморщился, разглядывая бесцветное лицо заместителя, прилизанный чуб, редкие брови, светло-серые, «рыбьи» глаза. Скользкий тип, увёртливый, вот уж кто настоящая «крыса». Но это его крыса! Именно он привёл Роговского в корпорацию, «отмазав» от полиции Акваполиса за делишки, весьма мерзко пахнущие.
— Монтекристо переводится на осадное положение, — начал Зак без обиняков. — Члены правления ещё не улетели? Всех — под домашний арест, для обеспечения безопасности. Сам берёшь пять человек из надёжных и ко мне, немедленно.
Удивления Роговский не выказал, лишь приподнял левую бровь.
— Начинается то самое, на что вы намекали?
— Именно.
«Вот так, госпожа бывшая сопредседатель бывшего правления бывшей корпорации!» Зак хотел было отнести бутылку обратно в сейф, но передумал. Не каждый день устраиваешь вооружённые перевороты и становишься Владыкой Мира! Он вылил в стакан остаток жидкости. Получилось как раз до краёв.
Когда из динамика интеркома послышалась мелодичная трель звонка и донёсся голос Роговского: «Шеф, это я!» — стакан опустел уже на треть.
— Заходи! — скомандовал Зак. — Всё сделал?
Заместитель остановился в трёх шагах от стола. Руки он как обычно держал сцепленными за спиной. На тонких губах — едва заметная улыбка.
— Вышла накладка, шеф, — сообщил. — Госпожа сопредседатель подписала приказ о вашем увольнении.
Зак захохотал бы от услышанной новости, но Роговский выпростал руку из-за спины. Зрачок пистолетного дула смотрел прямо в лоб бывшему шефу.
— Ничего личного, Томас, но теперь я командую службой безопасности. Фауста попросила провести «дератизацию» острова. Очистить его от крыс.
Это было не просто неожиданно, — невозможно! Единственное, что пришло Заку в голову, спросить:
— Почему?!
— Никогда не любил играть в солдатики. По мне, пусть уж миром попробуют править женщины. Общаться с ними всяко приятнее, — улыбка Роговского растянулась до ушей.
— Геронтофил чёртов...
На миг Заку захотелось швырнуть тяжёлый стакан в слащавую рожу преемника. Упасть на пол, уходя из-под пули, обезоружить,
