Торн Стюарт - Дары зингарцев

Девушки знали свое дело. Не успели еще слуги разместиться в указанном им крыле Гостевого Дома, как вымуштрованный самим Марко да Ронно отряд можно было бы взять голыми руками. Каждый город из Ожерелья Великого Пути на площади перед дворцом градоправителя имел специально устроенный дом, который мог принять одновременно три-четыре каравана. Такой Гостевой Дом включал в себя множество различных построек, от конюшен и стойл для быков и верблюдов до огромных бань, в чьих каменных печах день и ночь полыхал огонь. За банями шел трапезный зал высотой в _две крыши_, самое большое помещение Гостевого Дома, далее, соединенные между собой галереями, размещались дворы с навесами общие спальни слуг - и двухэтажные небольшие домики с плоскими крышами-террасами. Комнаты в этих домиках могли быть как дешевым ночлегом для двоих бедных влюбленных, так и пышными апартаментами для какогонибудь заезжего богача. Мужчин в этом доме обслуживали исключительно юные девушки, а женщин - мальчики с чистой, еще нетронутой бритвой кожей. И те, и другие жили здесь же, при Гостевом Доме, ровно три года - с тринадцати до шестнадцати лет. Здесь их обучали танцам, науке любви, музыке и живописи. Пребывание в Гостевом Доме считалось превосходным воспитанием, и не каждый отец мог позволить себе роскошь отправить ребенка в такую школу.

Вымыв и доведя мужчин до полного изнеможения, девушки оставили их отдыхать в бассейнах с прохладной ароматной водой, а сами взялись собирать на стол в огромном зале с резными потолочными балками. Пол в нем был застелен множеством слоев пружинящих плетеных циновок, так что те, кто находил в себе еще силы, мог продолжить любовные забавы.

После трапезы, длившейся довольно долго, ибо разносившие кушанья и вина прелестницы были одеты лишь в собственную кожу, гостей проводили на отдых в приготовленные для них комнаты. Римьерос, пребывавший от такого приема в совершеннейшем изумлении и восторге, расположился в своих комнатах на подушках и велел одному из пажей пригласить к нему барона Марко, если тот еще не заснул, как собирался.

Барон незамедлил явиться, хоть вид у него и был несколько заспанный.

- Что угодно моему государю? - спросил он с порога.

- Общества друга! - весело отозвался принц. - Надеюсь, вас не слишком утомили эти жрицы полногрудой Иштар? Клянусь ее милостями, я и забыл, как истосковался за год по подобным вещам! Не хотите ли распить со мной бутыль аргосского вина, барон? Это - последняя.

Он смеялся, покуда паж разливал вино по кубкам, после чего принц махнул ему рукой, разрешая удалиться. Это означало, что речь пойдет о не о пустяках, и барон Марко, хоть и с трудом, но выпрямился в кресле.

- Что вы думаете обо все этом, друг мой? - спросил принц совершенно другим тоном, серьезным и даже немного мрачным. - Что вы думаете о том, что первый же город, в который мы вступили, принял нас как желанных гостей? Я проследил, чтобы от всех кушаний, котрые мне подавали, сначала пробовала какая-нибудь из девушек. Я не понимаю этого радушия. Или, увидев наше яркое шествие, они приняли нас за богачей и теперь надеются, что мы хорошо заплатим?

- Нет, - покачал головой да Ронно. - Это как раз обычай. Здесь, я думаю, так встречают каждого, кто пришел из-за гор. Я слыхал от туранских и вендийских купцов, что в Кхитае принято встречать чужестранцев как королей - но только первые три дня. По истечению их гость обязан за все расплачиваться золотом - и многие, единожды вкусив от этого плода, платят... - Он помолчал, прихлебывая вино, затем продолжил: - Нет, меня настораживает иное. Они не попытались выяснить, кто мы такие, не попытались найти человека, который мог бы с нами объясниться, они не задали ни одного вопроса! И в тоже время мгновенно отделили слуг от господ, хотя ваши пажи, мой принц, одеты не хуже, чем любой рыцарь в нашем отряде. Откуда они знают, кто мы такие? Откуда знали, что мы придем этим утром? Ведь они уже стояли на мосту, когда мы выехали из джунглей. Вот что настораживает меня, государь. Очень плохо, что никто из них, по-видимому, не знает ни слова по-зингарски...

Ширма, каким-то образом передвигавшаяся вдоль стены и служившая в комнате дверью, отодвинулась, и паж с поклоном доложил:

- К вам люди, мой принц. Кажется, это здешние власти. Один из них говорит по-аквилонски. Прикажете впустить?

- Вот оно! - заявил барон с неожиданной мрачностью. Почему именно по-аквилонски, а не по-турански? За все это время они не услышали от нас ни слова!

- Полно, дорогой друг, ваша подозрительность становится чрезмерной, - отозвался принц. - То, что мы - не туранцы и не вендийцы, видно, я полагаю, всякому. Ваш рассказ о том, как здесь вытягивают деньги из чужестранцов, совершенно меня успокоил. Это просто прекрасно, что они потрудились добыть нам переводчика. Ну, сами посудите, где бы мы его искали?

Барон покачал головой, но промолчал.

- Пусть войдут, - разрешил принц.

В просторную комнату вошло пятеро или шестеро кхитайцев, одетые причудливо и богато. Римьерос уже заметил, что на Востоке принято одеваться так, чтобы ткань ниспадала мягкими складками. В Туране и Вендии богачи щеголяли парчой и расшитым бархатом, чьи краски были столь ярки, что болели глаза. Здесь же главным украшением ткани была вышивка - и долгополые халаты позволяли любоваться целыми картинами, вышитыми разноцветным шелком и золотом. Если по подолу такого халата были вышиты играющие тигры, то на ходу казалось, будто картинки движутся.

Вошедшие были преклонного возраста - кроме одного, совсем юноши. Один из посетителей, в высокой черной шапке, поклонился и нараспев сказал что-то высоким, чуть дребезжащим голосом. Он умолк, и зингарцы услышали другой голос, с теми же интонациями и неестественно высокими нотами. В первый миг они не поняли ни слова, а во второй - расхохотались. Потому что перевод юноши звучал так:

- Начальника горотьских стен и мосьтов радусся видить высоки гости.

- Клянусь Митрой! А я так долго придумывал приветственную речь! - вскричал Римьерос, едва не плача от хохота. - До чего же, наверное, глупо мы выглядим! Ну, что мне ему сказать? Надеюсь, по-кхитайски он говорит лучше, и мои слова не будут звучать для них так же ужасно?

- Возьмите себя в руки, государь, - отозвался барон Марко, уже успокоившийся. - Помните, что вы сейчас - вся Зингара.

Римьерос перестал смеяться и со всей серьезностью поклонился старику в высокой шапке:

- Я рад, господа, что первый город, который я увидел в Кхитае, был именно этот. Я - принц Римьерос, герцог Лара, брат короля Зингары. Мой государь послал меня с дарами и приветствием к вашему императору, дабы две наши великие державы стали немного ближе друг к другу.