Карл Грунерт - Яйцо археоптерикса. Фантастические рассказы

Все население маленького южно-французского городка было ошеломлено необычайным и непостижимым исчезновением Пьера Мориньяка. Единственная свидетельница события, невеста молодого человека, Жанна Доверн, была так потрясена, что и придя в сознание, не могла объяснить происшедшего сколько-нибудь понятно и правдоподобно.

Явился и мэр города; был составлен протокол, была обыскана вся пещера, в которой помещалась старая кузня, — нигде не было найдено ни одного следа, по которому можно было бы добраться до объяснения. А рассказ бедной девушки явно свидетельствовал о том, что она принимает за действительность какую-то злую галлюцинацию.

Рыдая, она рассказывала какую-то неимоверную сказку о том, как Пьер вскочил на седло неведомой машины и, тронув какой-то рычаг впереди, стал на ее глазах светлеть и таять… просвечивать… и, наконец, исчез — словно испарился… На том месте, где только что был Пьер и целое чудовище-машина, блеснули только еще раз металлические части, поднялся сильный ветер, заклубилась туча пыли — и… и… девушка помнила только, что вскрикнула и затем потеряла сознание.

Страшное событие взволновало весь городок, и к вечеру того же дня телеграммы агентства Гаваса разнесли весть о нем по всему миру. Газеты на все лады толковали, каждая по-своему, душевное иди нервное состояние, которым могла быть вызвана галлюцинация единственной свидетельницы происшествия — m-llе Доверн, и изощрялись в догадках о действительном характере события. Было высказано предположение, что Мариньяк «просто» совершил полет на каком-нибудь аппарате, построенном по принципу «тяжелее воздуха»; но эта попытка «простого» объяснения никого не удовлетворяла, так как факт таинственного исчезновения Мориньяка оставался все же непонятным.

Но следующему дню суждено было сделать это событие еще более сенсационным.

В маленьком дачном особняке на берегу Дордоны, где томились убитые горем старуха-мать и невеста исчезнувшего Пьера, была получена странная и неожиданная телеграмма из Лондона:

«Пьер Мориньяк исчез на машине, описанной мною в моей книге „Машина времени“. Не теряйте надежды и веры!

Г. Дж. Уэльс».

И почти в то же самое время, подобная же телеграмма была получена в редакции «Ежедневного Обозрения», откуда распространилась по всему миру:

«Исчезновение Пьера Мориньяка произошло буквально так, как рассказала Жанна Доверн. Он унесся в даль времен на „машине времени“. Подробные сведения о ней можно найти в моей книге: „Машина времени“. Таким образом, вопреки предположению, высказанному мною в главе XVI этой книги, машина путешественника по дали времен все же нашлась, хотя и без самого путешественника; но каким образом она очутилась на дне канала, — это, вероятно, останется навеки загадкой.

Г. Дж. Уэльс».

— На машине времен и?.. — раздались со всех сторон взволнованные и недоумевающие вопросы.

Да, оказывается, есть такая машина, — это не сказка. Это — машина, так волшебно построенная, что сидящий на ней может поехать в даль времен, т. е. в прошлое или в будущее.

Дело в том, что гениальный творец и конструктор этой машины рассматривает время, как давно и страстно искомое четвертое измерение пространства, — и как свободно мы до сих пор двигались, с помощью обыкновенных наших средств сообщения, в пространстве, так движется он на своей машине во времени. Он может, следовательно, умчаться из своей эпохи в другие, пролететь по минувшим или грядущим годам, десятилетиям, векам и тысячелетиям.

Такова сущность; подробности же нет надобности излагать, так как всякий интересующийся может найти их в названной книге Уэльса.

Итак, Пьер Мориньяк исчез на «машине времени»; но куда он девался, вернется ли и будет ли иметь возможность вернуться, — эти вопросы не могли не волновать общество и прессу.

А старушка-мать Пьера то и дело разворачивала телеграмму мистера Уэльса и шептала, глядя с мольбой на Жанну:

«Не теряйте надежды и веры!»

— Да, да, дорогая мама! — ободрительно восклицала девушка, целуя старуху. — Любовь даст нам силы и надеяться, и верить!

II

Что же, однако, сталось с Пьером? Действительно ли он мчался в даль времен?

Этого он и сам, вероятно, не мог бы сказать, — по крайней мере, в первые мгновения.

Он чувствовал только, что несется с безумной, неимоверной скоростью, так что ему. пришлось крепко держаться за машину, чтобы не свалиться. И при этом во всем организме было такое ощущение, точно он мчится не вперед, а падает в страшную бездонную пропасть.

Кругом — серый непроницаемый мрак.

Где же он? Что с ним произошло? Где его Жанна?

Сам ли он движется с этой дух захватывающей быстротой, или все в безумном беге мчится перед ним? Не попытаться ли соскочить с седла на лету?

Но он чувствовал, что это была бы неминуемая смерть — при таком стремительном движении, о котором он мог догадываться по тому, как стучало у него в висках и как жужжало в ушах от ветра.

Ясно, что надо, прежде всего, остановить машину. Но как это сделать? Нащупать рычаг ему никак не удавалось, а рассмотреть ничего невозможно было во мраке. К счастью, спички у него оказались с собой. Охватив крепче ногами машину, чтобы не свалиться, отняв от нее обе руки, он осторожно зажег спичку и, освещая машину на лету одной рукой и в то же время нащупывая другой, он нашел, наконец, рычаг — и тихо, медленно, осторожно начал поворачивать его в противоположную сторону.

Расчет оказался верен: машина замедлила ход, жужжание ветра ослабело, — и вдруг серый мрак прорезало полоской света.

Пьер оглянулся назад, — свет шел сзади, из входного отверстия пещеры, сквозь которое виднелось восходящее солнце… Но как же это возможно? Когда Жанна вошла к нему в кузню, было уже за полдень! Пьер взглянул на часы, — было 7 часов!

Какие-то тени заслонили на миг солнце, снова потемнело, но вскоре опять прояснилось, и Пьер, чтобы проверить, еще раз взглянул на часы: стрелки стояли на 5 часах!

Да что же это такое? Часы как будто идут назад — и не идут, а бегут… И чудится какая-то непонятная связь между машиной и временем дня… Тени снова на миг заслонили свет, и вслед за тем часы показали 8!

Ничего другого не оставалось, как продолжать поворачивать рычаг до остановки. На маленьком циферблате, который заметил Пьер при свете, три стрелки из четырех стояли неподвижно, двигалась еще одна только четвертая, но вот остановилась и она, и в тот же миг остановилась и машина.

Пьер осторожно сошел на землю. Несколько минут он боролся с чувством, похожим на приступ морской болезни, но скоро оправился, и тогда, оглянувшись кругом, увидел себя в той же пещере, где была его кузня.