Карл Грунерт - Яйцо археоптерикса. Фантастические рассказы

Лоуэль раздумчиво покачал головой и, видимо, собрался что-то возразить, но вошел слуга, — тот самый, который нашел перчатки Феррума, — и подал ему осколок стекла, который он нашел на полу, в углу, при уборке темной комнаты.

Бросив беглый взгляд на осколок, оказавшийся частью разбившегося негатива, Лампленд воскликнул:

— Вот вам, мистер Лоуэль, последняя посылка в силлогизме моей догадки! Этот осколок — остаток нашего вчерашнего снимка, разбившегося во время происшедшего короткого замыкания тока. Момент для снимка выдался в тот раз необычайно благоприятный: по счастливой случайности, солнце отбрасывало от этого таинственного тела, реющего в атмосфере Марса, такую гигантскую тень на белоснежную вершину полюса, которая дала нам материал для совершенно новой догадки. Теперь после всего происшедшего, вы согласитесь, я думаю, с моей гипотезой о том, чем может быть это загадочное «блуждающее пятно», и поймете, почему самозваный мистер Феррум, — очевидно, уполномоченный от своей родной планеты, — делал все, что мог, чтобы сначала рассмотреть наши наблюдения над Марсом, потом создать нам затруднения в наших работах и, наконец, поставить нас в невозможность продолжать их, — по крайней мере, на время.

Мистер Лоуэль задумчиво кивнул головой и серьезно проговорил:

— Во всем случившемся мне еще многое неясно и непонятно. Но загадка «блуждающего пятна» несомненно разгадана: эта предательская тень своими непомерно увеличенными и вытянутыми очертаниями несомненно показала нам очертания гигантского летательного аппарата, неуклонно и безостановочно стремящегося к одной цели: к нашей земле!

Машина времени

I

— Здравствуй, Пьер!

— Моя Жанна!.. Ты?.. Как ты попала сюда, в это мрачное царство Плутона?!

— Решилась спуститься, как видишь, в твою подземную пещеру! Что же делать, если иначе тебя не увидишь, злой! Мама в совершенном отчаянии, — говорит, что ты уже два дня не ешь и не спишь из-за этого старого чудовища…

— Как ты непочтительно говоришь об этой машине! А ведь она знаешь откуда ко мне попала? Прямехонько с морского дна!

— Ну, Пьер… Я ничего не понимаю в твоих машинах, но ведь я все же не маленькая.

— Да нет, серьезно, дорогая! Прямо со дна океана, водяные и русалки там ездили на ней, как на велосипеде…

— Какие глупости, Пьер… Это, наконец, даже обидно!..

И тоненькая, изящная, чернокудрая и темноглазая девушка-южанка нахмурилась и надула губы.

— Ну, не сердись, крошка… Отчего не пошутить? Но что она с морского дна, это — все-таки правда!

Высокий белокурый молодой человек в два-три прыжка ловко перескочил через странную машину и, подойдя к девушке, обнял ее за талию, просительно заглянул ей в глаза и быстро поцеловал ее прямо в надутые губы.

— Мама не рассказывала тебе ее историю? — спросил он, подводя девушку поближе к машине. — Ее прислал мне брат — Андре. Ты знаешь ведь, что он занят теперь работами по подъему недавно затонувшего в канале парохода «Юнона». Во время водолазных работ он нашел неподалеку от судна вот эту машину, похожую не то на велосипед, не то на ткацкий станок, зарытую в грунт почти до самого верха. Никто там не мог определить ее назначения, да никто особенно и не заинтересовался; он и вздумал прислать ее мне, зная мою слабость ко всяким аппаратам. И видишь, как мне удалось очистить ее? Она была вся почерневшая и грязная, — а теперь смотри, как сверкают никелевые ручки, и штанги, и винты… в особенности вот эти части из слоновой кости и из какого-то прозрачного вещества…

— В том-то и дело, что не стекло! Посмотри, как все эти части сверкают переливами! Право, кажется, что они сотканы из лучей солнца, а не сделаны из плотного земного вещества!

— Что же это за диковинная машина, Пьер?

— Если б я это знал, дорогая, я не торчал бы здесь в старой кузне, а давно, с самого утра помчался бы к тебе навстречу! Я ведь знал от мамы, что ты будешь сегодня, и дорога ведь одна, по Дордонскому побережью до нашего деревянного моста. Но сколько я ни ломаю голову, — не могу додуматься! Я уж решил было сделать с нее чертеж и послать в редакцию журнала «Наука», — не разберут ли там…

— Но ты говоришь, что она похожа на велосипед?

— И на ткацкий станок. Вот, смотри — сиденье, как будто велосипедное седло; а колес нет и, как видно по конструкции, и не было.

— А ты не попробовал еще, едет ли она?

— Нет крошка, надо же мне прежде разобраться во всех этих винтах и рычагах и уяснить себе общее строение машины. Предназначалась же она для чего-нибудь, черт возьми! — Перед самым приходом твоим у меня было мелькнула мысль, что эта загадочная машина — гондола какого-нибудь современного управляемого аэростата. Место нахождения ее, седло и бесколесный остов как будто подтверждают это предположение, но другие данные опровергают его: во-первых, нет мотора и нельзя думать, что он вывалился при падении, потому что тогда он взорвался бы, и от взрыва пострадали бы какие-нибудь части; а во-вторых, вся конструкция слишком сложна и утонченна: этот дремучий лес валов и штанг, эти сверкающие хрустальные…

— Знаешь что, Пьер?.. Я тогда лучше уйду, и…

— Почему, моя крошка дорогая? — удивленно и озабоченно спросил Пьер, снова обнимая ее за талию.

— Да потому, что ты еще много дней, наверное, будешь ломать голову над этой «штукой»… Она поглощает тебя всего… так уж до невесты ли тут!..

— Нет, нет, моя Жанна, — обещаю тебе…

— Не надо обещаний, Пьер… Я ведь знаю тебя! Лучше вот что: хочешь послушать мой совет? Не изучение, а опыт — самый короткий и верный путь. Не ломай дальше голову, а садись на седло и попробуй, сдвинешь ли ты эту «штуку» с места…

— Повинуюсь, крошка моя!

И одним ловким прыжком Пьер очутился на седле.

— Вот! А дальше что? Приказывай же, дорогая!

Жанна звонко расхохоталась, увидя своего Пьера на этом смешном эшафоте.

— Постой-ка! Вот какой-то рычаг, как раз на расстоянии вытянутой руки… А дальше — я не знаю, что и посоветовать тебе…

И Пьер взялся за едва заметную рукоятку и повернул ее до самого конца полукруга…

Что-то сильно щелкнуло и отдалось гулом по всей старой кузне в глубине Дордонской долины. Пронесся страшный вихрь… Жанна вскрикнула так пронзительно и ужасно, что крик донесся до тихого дачного домика на краю долины, где жила старушка-мать Пьера, — вскрикнула и упала без чувств среди кузни.

Все население маленького южно-французского городка было ошеломлено необычайным и непостижимым исчезновением Пьера Мориньяка. Единственная свидетельница события, невеста молодого человека, Жанна Доверн, была так потрясена, что и придя в сознание, не могла объяснить происшедшего сколько-нибудь понятно и правдоподобно.