Роджер Зилазни - Остров мертвых

Несмотря на то, что я тяготею к воде больше, чем к огню, миры, мною созданные, суть порождение обеих стихий. Мои планеты Кокитус, Новая Индиана, Святой Мартин, Бунинград, Милосердие и Иллирия прошли процессы горения, затопления, испарения и охлаждения. Сейчас я шел лесом по планете, которую задумал как парк или курорт. Я шагал по Иллирии бок о бок со своим недавним врагом, купившим ее, и с грустью взирал на опустошенные заказники, куда больше не ступит нога человека; не будет здесь больше туристов, отдыхающих, отпускников — счастливчиков, до сих пор обожающих дикую природу: деревья, горы, озера. Путешественников теперь сюда не заманишь: деревья превратились в скрюченных калек, озера — в грязные отстойники, земля вздыбилась, и жаркие потоки лавы — ее кровь — изливаются из огнедышащей горы, которая маячит впереди; огонь, как всегда, ждет не дождется меня. На плечи давили низко нависающие облака, и их матовая белизна резко контрастировала с моей облаченной в черное фигурой, а между нами в воздухе, как бесконечное напоминание о смерти, вились, оседая на меня, сажа и копоть, посылаемые огнем.

Кэти понравилось бы на Иллирии, попади она сюда по своей воле и в другое время. Мысль о том, что она здесь, во власти Шендона, глодала меня. Я чертыхнулся и тем самым подвел итог своим рассуждениям об алхимии.

Мы шли не более часа, но Грин-Грин начал жаловаться на общую усталость и боль в плече. Я популярно объяснил ему, что он может рассчитывать на мое сочувствие лишь пока идет вперед, не останавливаясь. Должно быть, мой ответ его осадил, — по крайней мере, ныть он перестал. Еще час спустя я позволил ему передохнуть, а сам полез на дерево, чтобы сверху осмотреть окрестности. Остров был уже близко: предстоял еще один спуск, каких мы уже немало преодолели.

С момента моего приземления погода была отвратительная; сейчас заметно потеплело. Меня обдувал теплый ветерок, и, пока я взбирался по ветвям все выше и выше, мягкая кора крошилась у меня под руками. С листьев, которые я задевал, сыпались хлопья сажи и пепла, создавая вокруг меня облако пыли. Глаза у меня покраснели и стали слезиться, — я несколько раз чихнул.

Поверх развесистых крон мне удалось разглядеть самую высокую точку острова. Чуть левее, позади него, из воды выпирал неизвестный мне конический силуэт вулкана, из жерла которого валил удушливый дым. Я опять чертыхнулся и стал спускаться вниз.

До Ахерона ходу оставалось не менее двух часов.

На маслянистой поверхности озера отражались огненные блики. Лава и горячие обломки магматических пород с шипением уходили под воду. Я чувствовал себя потным, грязным, распаренным. Мне стало совсем худо, когда я увидел то, что осталось от моего творения.

С мелкой пенистой волной на берег выносило нечистоты, оставлявшие грязную кромку на песке. Вода помутнела от всякой дряни, устремлявшейся к суше. Отмель была усеяна дохлыми рыбами, валявшимися кверху брюхом, и от них шла непереносимая вонь, как от тухлых яиц. Я, с сигаретой в зубах, присел на береговую скалу, наблюдая за обстановкой.

В миле от меня лежал Остров мертвых, такой же, как и прежде, — пустынный и зловещий, как тень без фигуры. Я наклонился и попробовал воду пальцем. Она была горячей, почти кипящей. Далеко на востоке зажегся новый огонь на конической вершине: из озера вставал еще один вулкан.

— Я высадился на берег в полумиле отсюда, — сообщил мне Грин-Грин.

Я кивнул в ответ, продолжая наблюдение. В тот утренний час Остров мертвых напоминал мне картинку из рекламного проспекта. С южной стороны, то есть с той, на которую я смотрел, вдоль извилистой бухточки тянулась узкая полоска песка, не более двухсот футов в ширину. За ней начиналась скала с триадой естественных уступов, зигзагом уходящих к остроконечному пику.

— Как вы думаете, где он сейчас? — спросил я.

— В замке. Примерно посередине скалы, на полпути наверх. У меня там была своя лаборатория. Я под нее расчистил несколько пещер, — ответил Грин-Грин.

Атаковать остров с тыла было почти безумием, так как по всему его периметру, кроме южного побережья, в воду уходили отвесные, голые скалы.

Почти безумием, но…

Ни Грин-Грин, ни Шендон наверняка не имели понятия, что остров можно взять с севера, взобравшись по скале. Проектируя горный массив, я нарочно сделал так, чтобы с виду он казался неприступным, но в действительности дела мои обстояли не так уж плохо. Я всегда оставляю себе путь для отступления: неплохо иметь запасной выход. Поэтому я продумал архитектуру острова заранее. Выбрав такой маршрут, мне предстояло влезть по гранитной скале и спуститься с ее вершины к замку, где засел Шендон.

Утвердившись в своем намерении, я решил ничего не говорить Грин-Грину до последней минуты. Во-первых, он был телепатом, а во-вторых, рассказывая мне байки про свою несчастную судьбу, он мог просто морочить мне голову. Они с Шендоном вполне могли договориться, вступив в дистанционный контакт, и обвести меня вокруг пальца. Да и Шендон вряд ли был нужен Грин-Грину, как таковой, — он вполне мог приплести его для красного словца. Я не верил пейанину ни на грош, — так говорили в старые времена, когда в обращении еще были медные монеты.

— Ну, пошли, — позвал я его, бросив окурок в помойную яму, которую сделали из моего озера. — Покажите мне, где вы спрятали лодку.

Мы двинулись влево по прибрежной полосе, к тому месту, где когда-то высадился Грин-Грин, но лодки не нашли.

— Вы точно уверены, что оставили ее здесь?

— Да.

— Где же ваша посудина, черт побери?

— Наверно, отвязалась при землетрясении, и ее унесло.

— Вы можете доплыть до острова?

— Да.

— А как же больное плечо?

— Я — пейанин, — с гордостью заявил он, и это означало, что даже прошитый пулями насквозь он сможет переплыть хоть Ла-Манш, причем туда и обратно, без отдыха.

Я нарочно задал ему последний вопрос, чтобы поддразнить его.

— Нам не доплыть до острова, — вдруг сказал он.

— Почему же?

— Из вулкана в озеро изливаются горячие потоки лавы. Вода почти кипит.

— Тогда мы построим плот, — сообразил я. — Пока я буду валить деревья, вы поищете что-нибудь подходящее, чем связать стволы.

— А что именно? — спросил он.

— Вы же сами портили этот лес, — ответил я. — Значит, не хуже меня знаете, что здесь растет. Впрочем, где-то неподалеку я видел лианы. Они крепкие, нам вполне сгодятся.

— У них стебли колючие. Голыми руками не разорвать, — заканючил Грин-Грин. — Дайте мне ваш нож.

Я поколебался несколько секунд.

— Так и быть, держите.