Брайан Олдисс - Лето Гелликонии

Неподвижная человеческая фигура на полу деревянной колокольни едва заметно пошевелилась. Сначала ее охватила легкая дрожь. Потом человек поднялся и сел. На бледном лице открылись глаза.

Единственное живое существо, приветствовавшее его в этом мире, был Юлий, который, заметив, что король пришел в себя и задвигался, подкрался ближе и понимающе проскрежетал:

— Мой бедный король спускался к предкам.

Вместо ответа король взъерошил рунту мех на загривке, потом ласково пригладил.

— Эх, Юлий, что за штука жизнь.

Помолчав с минуту, король хлопнул маленького фагора по плечу со словами:

— Ты хороший парень. Ты не причинишь мне зла.

Услышав похвалу, рунт начал крутиться вокруг своего повелителя и жаться к нему, и тогда король вдруг почувствовал, что в бок ему давит какой-то предмет — засунув руку в карман, он вынул оттуда часы с тройным циферблатом, которые забрал у КараБансити. Взглянув на часы, он вдруг ощутил какую-то безотчетную тревогу. С большим трудом он поднялся на ноги.

Через час король ЯндолАнганол уже ехал верхом на Ветре во главе своей свиты. Рядом с ним, тоже верхом, ехал посланник Элам Эсомбер. Следом за королем ехали его капитаны, за ними свита посланника, а дальше, насторожив уши и выпучив неподвижные розовые глаза, маршировали ровные ряды Первого Фагорского.

Отбытие короля из дворца Гравабагалинена, со всеми сопутствующими этому событию тревогами и переживаниями, произвело сильное впечатление на обитателей Аверна. Когда король наконец возвратился из пбука и пришел в себя, многие, если не подавляющее большинство незримых наблюдателей, испытали облегчение. Все они, даже самые его преданные поклонницы, не могли не признать, что лежащее на пыльном полу дворцовой башенки неподвижное тело короля, с отсутствующей в нем временно душой, пребывающей неизвестно где, было зрелищем малосимпатичным.

В среде обитателей Гелликонии погружаться в пбук, или предаваться «утешению предков», было делом столь же обычным, как, скажем, плеваться. Сам по себе пбук не имел никакой важной религиозной подоплеки и зачастую существовал в стороне от религии. Точно так же как женщины способны были зародить и выносить внутри себя плод, так же и любой обитатель Гелликонии мог выйти душой из собственной телесной оболочки и отправиться в мир.

На Аверне пбук не укладывался в рамки стройной картины мира, в котором жили авернские семьи. Они не могли понять и уж тем более принять этот странный обряд. Он смущал их.

В отношении же сексуальных нравов гелликонцев авернские семьи не испытывали никаких затруднений: неотрывное наблюдение за нижними обитателями давно уже превратило свидетельство сексуальных сцен в обычное дело; для авернцев любовь и вообще любое проявление высших эмоций среди обитателей планеты наблюдения понималось лишь как сопутствующий эффект повседневной функциональной деятельности, не всегда желательный, но неизбежный и потому, когда возможно, отбрасываемый за ненадобностью; но с религией невозможно было поступить так просто, тут возникали особые трудности.

Авернские семьи видели в религии особый вид примитивной одержимости, психологическую болезнь, опиум для тех, кто не решался пока смотреть правде прямо в глаза. В ту пору, когда СарториИрвраш, известный безбожник, еще состоял при дворце в Матрассиле, среди авернцев теплилась надежда, что в конце концов советник сумеет склонить короля на свою сторону, убедить его в великом обмане того, что кроется под названием «Акханаба», положив тем самым начало ослаблению религии и ее падению, а это в результате должно было бы сильно упростить дело. Авернцы не понимали и не любили пбука. На пбук взирали как на нечто, что также должно было исчезнуть как можно скорее.

Что касается далекой Земли, то там отнюдь не разделяли взгляды Аверна. На жизнь и смерть там давно уже смотрели как на две нерасторжимые половины единого целого: там, где жизнь протекает достойно, смерти не боится никто. Занятия гелликонцев пбуком вызывали среди землян живейший интерес. Во время первых лет передач с Гелликонии подобное трансу состояние местных обитателей рассматривалось как подобие астральной проекции, во многом схожее с медитацией. Позже, с прошествием времени, появилась более углубленная теория, в соответствии с которой утверждалось, что люди Гелликонии наделены удивительной способностью достаточно легко перемещаться через незримую грань, отделяющую жизнь от смерти, и возвращаться обратно. Эта открывающая новое измерение способность была предоставлена гелликонцам как бы в качестве компенсации за ущербность жизни, связанную с известными особенностями протекания Великого Года. Вхождение в пбук было способностью, развившейся эволюционным путем и, по сути, означающей укрепление связи обитателей со своей столь изменчивой планетой.

Именно такое понимание пбука больше всего привлекало землян. Именно в этот период землянами была открыта связь между населением Земли и самой планетой, что не могло не привести к возникновению симпатии и пониманию происходящего на Гелликонии.

В течение нескольких дней, последовавших за отбытием короля, МирдемИнггалой владела неодолимая усталость, по причине которой она несколько дней не поднималась с кровати.

Она ненавидела мужа, при этом испытывая чувство глубокой вины за то, что она каким-то образом послужила причиной неудач короля. В то же время она твердо знала, что не было такой секунды в ее жизни, когда она не думала бы, как угодить и помочь ему. Теперь же оказалось, что годы, на протяжении которых она была ему верной и любящей женой, прошли даром и были забыты им, как нечто малозначительное и не заслуживающее внимания. Понимая это, она осознавала также и то, что под бурлящим покровом гнева в ней все еще продолжает жить любовь. Приходилось признать, что узы, связывающие их, оказались настолько крепкими, что оборвать их она была не в силах при всем ее желании.

Каждый день, помолившись, она погружалась в пбук, чтобы поговорить с останками своей матери. Однако она все чаще и чаще спрашивала себя, а не было ли свидание с матерью просто плодом воображения, существует ли призрак действительно и не является ли он порождением ее утомленного горестями разума. Следом возникали мысли о том, что же на самом деле случается после смерти и есть ли там, откуда уже нет возврата, хоть какое-то существование.

Сомнения не давали ей покоя. И вместе с тем пбук был единственным ее утешением. Ее брат, ЯфералОборал, находился теперь в царстве теней, и каждый раз, опускаясь туда, по направлению к лону общей прародительницы, она ощущала его нисходящую на нее любовь. Тайные страхи о том, что брат пал от руки короля Орла, оказались напрасными, и она горячо благодарила за это судьбу.