Брайан Олдисс - Лето Гелликонии

Она по-прежнему любила море. Но каждый раз по возвращении на берег она ощущала, что приобретенный в море душевный покой покидает ее. Она садилась в носилки, и фагоры несли ее обратно во дворец; по мере того как деревянные стены приближались, в ней росло чувство обиды. День уходил за днем и она не становилась моложе. О своих переживаниях она не говорила даже с Мэй. Когда горечь овладевала ею и становилась особенно невыносимой, она требовала, чтобы ее оставили одну. Закрыв руками лицо, она подолгу лежала на кровати.

— Я вижу, что у вас уже почти не осталось сил выносить далее свое изгнание, так может быть, вам лучше отправиться в Панновал и попросить Це’Сарра отменить ваш развод? — однажды предложила ей Мэй. Сказано это было тоном, в котором едва сдерживалось нетерпение и раздражение.

— Если ты считаешь возможным, чтобы я бегала за королем, как комнатная собачка, — отозвалась МирдемИнггала, — то я так не считаю.

Ее память обожгли воспоминания о том, как в лучшие времена эта женщина, ее первая фрейлина, по повелению короля восходила на его ложе, и как король наслаждался одновременно ими обеими как последними низкими шлюхами, и как обе они, на равных правах, обязаны были ублажать его. Ни она, ни ее фрейлина ни разу не вспоминали об этом вслух — но случившееся когда-то постоянно стояло между ними.

Чтобы иметь рядом с собой умного и приятного собеседника, королева уговорила КараБансити остаться во дворце на несколько дней, которые превратились уже в неделю. Каждый день они гуляли вдвоем вдоль пляжа. Обязанная следовать за своей госпожой, Мэй неохотно плелась позади.

По прошествии недели и двух дней со дня отъезда ЯндолАнганола королева МирдемИнггала сидела перед открытым окном, задумчиво глядя на узкую прибрежную полоску своих владений. Внезапно дверь с треском распахнулась и к ней вбежала ее дочь — радостная и возбужденная.

— Мама! Можно мне с тобой поиграть?

И вдруг королева почувствовала поднимающуюся в ней небывалую злобу.

На мгновение королева увидела перед собой лицо короля-мужа — настолько были похожи дочь и отец. Не владея собой, королева крикнула:

— Убирайся от меня, ты, маленькая ведьма!

Изумление, обида, испуг — все это мгновенно пронеслось по лицу девочки и она громко зарыдала.

Не в силах выносить душераздирающие звуки, королева королев вскочила на ноги и босиком бросилась к своему ребенку. Она крепко схватила девочку за плечи и, вытолкав в коридор, с силой захлопнула за ней дверь. А потом, прислонившись спиной к стене, разрыдалась сама.

Выплакавшись и почувствовав себя лучше она разыскала дочь, приласкала ее и попросила у нее прощения. Королева предложила Татро отправиться к морю. Тут же были доставлены носилки с золоченым троном и паланкином, защищающим ее от полуденного солнца. Фагоры с отпиленными рогами осторожно подняли носилки и двинулись к морю. Ленивые волны, новенькие и отливающие глянцем, словно в первый день сотворения мира, одна за другой накатывали на берег, лишь на короткий миг являя пенные курчавые гребешки. Неподалеку от берега, на утесах острова Линен, маняще шумел прибой. От недавнего нашествия ассатасси не осталось и следа, о них можно было забыть до будущего года.

Спустившись с носилок, МирдемИнггала некоторое время постояла на песке, оглядываясь по сторонам и любуясь природой. Четверка фагоров неподвижно застыла по сторонам ее трона. Принцесса Татро уже устроила суету и крик, приказав нянькам и служанкам строить для нее «самый что ни на есть крепкий песчаный дворец». Быстрым, свободным и решительным движением королева освободилась от своего платья. Свет солнц обласкал ее умащенное благовониями тело.

— Подожди меня, мама! — крикнула ей Татро.

— Я ненадолго, — ответила дочери королева и, бегом добравшись до воды, ринулась в манящие волны.

Сильно разгребая воду руками и изгибая тело, королева проплыла мимо темной массы рифа Линен и остановилась только после того, как бухточка осталась далеко позади. Королева МирдемИнггала призывно крикнула. Почти немедленно вокруг нее появились дельфины — ее добрые друзья, с которыми ей никогда не надоедало разговаривать.

Немедленно серебристые тени обступили ее, быстро сужая круги и подплывая все ближе и ближе, замедляя свой бег настолько, чтобы она могла, как только ей того захочется, надежно опереться на спины двух своих приятелей, устроившись словно на своем золоченом троне.

Такая честь оказывалась не всем морским обитателям — только избранные осмеливались подплывать к ней. Всего ее приближенных числом было двадцать один. За пределами этого круга находились многочисленные придворные, не менее шестидесяти пяти голов. Лишь в редких случаях придворным наружного круга разрешалось присоединиться к кругу внутреннему и приближаться к ней. Свою свиту, плавающую за пределами внешнего круга придворных, МирдемИнггала даже не бралась пересчитать.

По большому наружному кругу стаю стерегла особая охрана. У дельфинов в морских глубинах, конечно же, имелись враги, и в обязанности сторожей входило охранять «двор» от опасности, немедленно оповещая всех при первых признаках ее приближения.

Своим водоплавающим друзьям королева МирдемИнггала доверяла больше, чем спутникам-людям; но, как и в любых взаимоотношениях между существами живыми, что-то приходилось скрывать, о чем-то умалчивать. Точно так же как королева не могла поделиться с дельфинами своими переживаниями на суше, так и они скрывали от нее нечто, пребывающее в глубинах и находящееся за пределами ее понимания.

Ближний круг придворных обращался к ней на своем напевном языке, но откуда-то из морских глубин доносились и другие голоса, незнакомые и наполненные тревогой.

— Кому принадлежит этот голос, друзья мои?

В ответ дельфины поднимали свои улыбающиеся морды и целовали ее плечи. Каждого из ближайших придворных она знала в лицо и давно уже наградила их именами.

Что-то беспокоило хвостатых созданий. Расслабившись, королева попыталась окружить себя ореолом спокойного понимания и уверенности. Вместе с дельфинами она погрузилась в глубину к холодным водным слоям. Подданные кружили рядом, изредка прикасаясь к ней своей нежной кожей.

Втайне королева надеялась хоть краем глаза увидеть промелькнувшую внизу тень чудовища — подлинного хозяина бездны.

Понимая, что манит ее в глубины, дельфины все же решительно вынесли ее наверх, к свету.

Вдохнув воздух, королева осмотрелась по сторонам, всюду находя только спокойную и умиротворенную гладь моря с плавными рядами волн. Дельфины принесли ее к мелкому месту на краю обрывистого основания скалы Линен, оставив среди зарослей морской травы, колеблющихся от быстрого течения. Под ногами у нее был мягкий гладкий песок. Оставив свою госпожу, дельфины отплыли от нее на несколько футов в сторону моря. Выстроившись многочисленными рядами, ее морские придворные застыли в ожидании, все как один повернувшись рылами к западу.