Дмитрий Изосимов - Метагалактика 1993 № 4

Метеоролог Смоляновский на том же Марсе сорвался с края гигантского Копрата. На дне разлома нашли только часть обломков.

Роберт Митчел жил на планете земного типа три дня. На четвертый день началось землетрясение, и огнедышащая земля моментально поглотила корабль. Роберт месяц ждал помощи, жил в доисторических тропиках как дикарь, днем спасался от хищников, а ночью питался кореньями. Когда спасательная команда нашла его, он предстал перед ними грязный, обросший, из одежды одна рваная рубашка. Он долго смотрел на них, потом заскрежетал зубами от злости и осведомился, где они шлялись все это время, черт побери!

Валентин на катере забрался в астероидное поле и был раздавлен там двумя глыбами тонн по двести каждая. У «Персея» метеоритом разбило рулевые двигатели, и звездолет летел в сторону Бетельгейзе, пока не сгорел.

Погиб Алешка.

Непонятно. Странно. Нелепо. Абсурдно. Люди гибнут, невзирая на опасность, кажется, что они утратили чувство самосохранения. Многое возвращается на Землю запаянных цинковых гробов. Но люди упорно не хотят с этим мириться, не паникуют, не убиваются, а замещают их место, и дальше, дальше, скрежеща зубами, кусая в кровь губы, сжимаясь от боли, теряя лучших друзей, дальше, несмотря ни на что, дальше…

— Почему я стал астронавтом-искателем? — спросил Антон у себя. — Ведь было столько возможностей: работа с друзьями, работа с родными, работа простым робототехником, но на Земле. Выбрал Космос. И не знаю, в этом ли мое призвание. Просто есть люди, которым вечно чего-то надо, они вечно чувствуют недоверие и сомнение, и всю жизнь им кажется, что времени впереди очень много. И я принадлежу к их числу.

Подошло время обедать. Антон сел на кровать, одел ботинки и пошел в кают-компанию, откуда уже распространялись самые вкусные запахи.

Обед проходил в неловком и недружелюбном молчании. Все молча скребли ложками по тарелкам, Нортон тихонько покашливал в кулак. Сергею первому надоела эта молчанка.

— Все-таки надо будет еще раз проверить холмы.

Пауза.

— Опять лететь туда? — спросил Антон.

— Зачем? Можно прямо отсюда, из рубки.

Молчание.

— Рам, когда вы заметили болото?

— Это после того, как произошло замыкание.

— Замыкание?

— Да так, ерунда.

— Кроме того, везде упало напряжение, по всему кораблю, — сказал Нортон. — И появились сильные помехи, когда я отправлял радиограмму.

— А что вы сразу не сказали?

— Да какая разница? — устало спросил Раманостр.

— Большая. — Антон выразительно потряс ложкой. — Если идут радиопомехи и падает напряжение — значит…

— Антон, дай поесть спокойно! — попросил Сергей. — Ну хоть сейчас нельзя о работе?

— Ладно, — отступился Антон. — Я только хотел сказать, что, возможно, это энергетические «паразиты»,

— «Паразиты»? — переспросил Раманостр.

— Да. Неужели не слышали? Это такой способ добывания энергии — паразитирование на искусственных источниках.

Обед кончился так же невесело, без привычной шутки Сергея.

— Кто будет убирать? — спросил Раманостр.

— Я приносил, тебе убирать, — сказал Сергей.

Раманостр остался в кают-компании, остальные вышли.

Сергей с Антоном поднялись в рубку и сразу потянулись к экранам, но все было в норме.

— Даже здесь та же унылость, — сказал Сергей и щелкнул пальцем по гладкому стеклу монитора. — Почему здесь нет вулканов? Почему я не вижу диких зверей, многоголовых хищников? И некого спасать. Скучно.

— Да? — Антон очень удивился. — Ты же недавно говорил обратное.

— Мало, мало, — гнул свое Сергей, усаживаясь за пульт. — Все серо, плоско, мерзко. Рутина.

— Однако ты так не думал, когда стоял у конвейера?

— Ну и что?

— А то, что планета — это тебе не игровой автомат. Надо посерьезней относиться к делу.

Сергей как будто не расслышал, включил поисковый локатор и пробормотал:

— Ну, что у нас здесь?

Сергей вновь приходил в свое нормальное состояние. После стычки с Раманостром он остыл, похолодел, но теперь, обретя свой неповторимый оптимизм, вновь стал энергичным и деятельным.

— Мне почему-то в последнее время не нравится поведение капитана.

— Чем? — беспечно спросил Сергей, нажимая кнопки.

— По-моему он слишком осторожничает. Чересчур. Все твердит нам про самодеятельность, и в то же время позарез нужно объяснить явления. А как их объяснишь, кроме как исследовать их самому, увидеть, потрогать, почувствовать?

— Не знаю. Я сам не согласен. Но не знаю.

— Нортон тоже не знает, и я не знаю, и Раманостр не знает. А кто знает? Мы ходим вокруг да около, почти понимаем, не хватает фактов. А Нортон цепляется за инструкцию и пересказывает нам параграфы.

— Его можно понять.

В рубке повисла глухая тишина. Ритмично стучали невидимые счетчики, вздрагивали стрелки, осциллографы чертили зеленые волнистые линии.

— Есть! — вдруг вскрикнул Сергей и привстал от возбуждения.

— Где? — быстро спросил Антон и бросился к радио-карте.

— В полукилометре к северу от Павильона № 2. Там такой источник тепла, черт! Людей на сто хватит!

— Нам бы одного найти… — процедил сквозь зубы Антон и по внутренней акустике корабля вызвал Нортона и Раманостра.

— Я же тебе говорил! — крикнул Сергей Раманостру. — И я оказался прав.

— Подожди, подожди, дай посмотреть, — бормотал Раманостр, протискиваясь к пульту. — Ну и что?

— Вот! — Сергей, ликуя, ткнул пальцем в экран.

На экране метались размытые толстые линии, сталкивались, образуя ломаные помехи, а в синеватом углу пульсировало красочное пятно, ощетинившись багровыми отростками, похожее на гигантскую раскрашенную амебу с острыми ложноножками. Раманостр смотрел разочарованно, Нортон с интересом, а Сергей наблюдал за Рамом и всем видом говорил: «Ну что, убедился?!».

— Ну это в конце концов еще ничего не значит, — сказал Раманостр. — Вулкан, подземные горячие источники, сгорел еще один Павильон…

Он так легко и просто разгромил Сергея, что тот немного растерялся, оторопел, а Антон посмотрел на Нортона: «Ну чего он медлит?».

Нортон почувствовал, что его ждут и решился:

— Хорошо. Полетим вчетвером. Если кого-нибудь встретим, говорить буду я. И мне не мешайте.

Пурга приближалась. Скоро она незаметно оказалась рядом с ними, и они мгновенно попали в середину облака. Дул сильнейший ветер, в пяти метрах ничего не было видно. На оргалит лепились снежинки, два раза их обдало ледяной крошкой, которую швыряло на правый борт, она дробно стучала и соскальзывала. Чтобы не столкнуться, было решено подняться повыше. На километровой высоте они покинули облако и огляделись.