Неуязвимый Боло - Стивен Майкл Стерлинг
Слокум уходил к Миранде, крупному центру сектора, через два дня. Это был центр не только торговли, но и коррупции. На Миранде не ощущалось нехватки торговцев оружием, по крайней мере десять лет назад. А такое положение не быстро меняется в этих краях.
Изабель упаковала мой чемодан, выстирала и выгладила мои старые рабочие костюмы из выцветшего хаки. Она завернула мне с собой буханку свежего черного хлеба и две головки сыра, одну острого желтого от нашей коровы и одну более мягкого из овечьего молока.
— Там не будет такой вкусной еды, — прошептала она в дверях, вручая мне сверток. — Возвращайся скорее. Мы будем ждать.
Я смотрел на них, как будто мог никогда больше не увидеть. Рики, который не мог дождаться, когда, ему исполнится семь и все будут звать его Ричард, стоял прямо, пытаясь скрыть слезы. Маргарет, которая была слишком маленькой, чтобы что-то понимать, помахала пухлой ручкой и прочирикала что-то неразборчивое. Никогда мне не приходилось делать ничего тяжелее, чем покидать их.
Миранда совершенно не изменилась со времени моего последнего путешествия, которое в итоге привело меня на Камелот. Город вонял еще сильнее, чем десять лет назад, и над аркадами плавало еще больше голографических рекламных плакатов. Мы не обращали на них внимания и шли по этажам пассажа, ощущая себя деревенщинами с внешних миров, а вовсе не ветеранами войн с чужаками.
Где, черт возьми, мы найдем торговца дешевым оружием? — риторически спросил Уильям.
Томас улыбнулся.
— Пора сделать несколько звонков, — сказал он. У Томаса, который служил с генералом, сделавшим себе имя на переломившей ход войны победе при Торгоне, было полно связей.
Мы зашли в бар, который не имел ничего общем с пивной, которую я частенько посещал последние десять лет. Все здесь сверкало хромом и голограммами, а в баре подавали около тысячи семисот разнообразных напитков. Томас исчез в кабинке фона у задней стенки, пока мы с Фредериком пытались решить, что заказать. В конце концов мы остановились на старом добром «Гиннессе», любимом пиве нашего полка.
Мы выпили, и после домашнего эля Уильяма пиво показалось водянистым и пресным. Каким чудесным вспоминался нам «Гиннесс», когда мы были в поле, сколько разговоров о нем было по ночам, когда Боло, словно рождественские елки, пылали сорока восемью цветами мерцающих огней, выплевывая во все стороны лучи и снаряды.
Томас вернулся, когда мы приканчивали кувшин. Его бокал остался нетронутым, точнее, даже не наполненным.
— Что это значит, парни? Мне ничего не осталось, и это после того, как я провел столько переговоров?
Фредерик пожал плечами:
— У Уилла выпивка лучше, так что ты ничего не потерял. Что-нибудь вышло?
Томас все еще тоскливо глядел на пену, медленно сползающую на дно опустевшего кувшина.
— Да, конечно, — вяло ответил он. — Проклятие, парни, могли бы оставить мне хоть немного. Ладно, понимаете, кое-кто, о ком я только слышал, причем давным-давно, готов встретиться с нами около шести. Мы отправимся к нему и посмотрим, что он предлагает. У меня есть указания. Мы должны свернуть здесь и взять машину там, а времени у нас не очень много. Черт, как же хочется выпить.
Времени у нас было немного, но его все же хватило на то, чтобы Томас насладился своим «Гиннессом». Мы успели поговорить и о том, как обернуть серебро и золото аббатства в твердые кредитки. На Миранде можно было найти все что угодно, в том числе ломбарды. Чертовски древняя профессия, даже у нас на Камелоте был банкир и ростовщик. У него был офис в Довере, и он никогда не покидал район порта. И никогда не появлялся у нас в городке. Местные не очень-то его жаловали.
В конце концов мы продали серебро торговцу антиквариатом, который предложил цену лучше чем в ломбарде. А золотую тарелку мы сохранили в качестве последнего соблазна. Торговец антиквариатом сказал, что она стоит больше, чем он может заплатить, и обещал что-нибудь придумать, если мы согласны подождать пару дней. У нас не было этих дней, мы хотели вернуться домой с арсеналом как можно быстрее и немедленно начинать тренировать ополчение. Нам хотелось иметь, хотя бы две недели, прежде чем придется иметь дело с пиратами.
К четырем часам пополудни по времени Миранды мы оказались посреди нигде, у входа в заброшенную шахту, где мы встречались с дилером.
Его облик совершенно не совпадал с моими представлениями о торговце оружием. Этот тип, называвший себя Блок, больше походил на торговца подержанными машинами. Слишком маленький, слишком скользкий, он изо всех сил пытался всучить нам двухсотлетие минометы, которые давным-давно выработали свой ресурс. Так я ему и заявил. Мы настояли на том, чтобы пройти внутрь. Больше никаких красочных описаний артиллерии. Мы хотели увидеть все своими глазами.
И как только мы шагнули в здоровенную пещеру, на глаза нам попался Марк XXIV.
Его корпус был покрыт ржавчиной, башни были расплавлены, а ряд боевых наград так потускнел, что их было почти не видно. Антиквариат, и скорее всего списанный в резерв. Все устаревшие или погибшие Боло проходят через это. Личностный комплекс стирается, энергостанцию разбирают, и все — старик мертв. А этот Марк XXIV был очень, очень стар.
А больше здесь не было ничего, что могло нам подойти.
Боло. Я никогда не думал, что смогу снова подняться на борт Боло. Они были не только самыми умными и мощными военными машинами из когда-либо построенных; еще они были храбрыми, лояльными и благородными. Они были достаточно живыми, чтобы знать, что такое честь. Мой старый полк, Первый Полк...
— Сколько за этот мусор? — равнодушно спросил Фредерик, пиная покрытую коростой ржавчины гусеницу.
— Не продается, — быстро ответил дилер. Полностью списан, всего лишь украшение ангара. Мы уже продали две ракетные установки, а на следующей неделе прилетает покупатель «Хеллбора».
— У тебя есть покупатель на всю эту штуку прямо сейчас, — пожимая плечами, заметил Фредерик. — Он ни на что не годится, но у себя дома мы найдем применение некоторым частям.
Уилл и Томас выглядели немного напряженно. Они
