Вспомнить всё - Филип Киндред Дик
Однако тут ему вспомнилась коробочка с марсианскими формами жизни в ящике письменного стола, не говоря уж обо всех хлопотах, обо всех трудностях с их поисками. Воспоминания казались подлинными. Подлинность коробочки с марсианской фауной тоже не вызывала сомнений… хотя ее вполне мог подбросить Макклейн. Возможно, коробочка – одно из тех самых «осязаемых свидетельств», которые Макклейн так многословно расписывал?
«Что же получается? – подумал Куэйл. – Сам я воспоминаниям о путешествии на Марс не верю, зато им, к сожалению, верит Полицейское Управление Интерплана. На их взгляд, я там действительно побывал и как минимум отчасти сознаю это».
– Верно, – подтвердил коп из Интерплана, отвечая на его мысли, – мы знаем не только о твоем полете на Марс, но и о том, что ты слишком многое вспомнил… а значит, можешь создать для нас немало проблем. Стирать тебе сознательные воспоминания обо всем этом без толку: в таком случае ты просто опять отправишься в «Воспом, Инкорпорейтед» и начнешь все заново. А с Макклейном и его бизнесом мы ничего поделать не в состоянии, так как он не из наших, а стало быть, нам не подведомствен… да и преступления никакого не совершил. Впрочем, согласно букве закона, ты тоже, – добавил он, сверля Куэйла пристальным взглядом. – Ты ведь отправился в «Воспом, Инкорпорейтед» не затем, чтобы восстановить память: насколько мы понимаем, причина та же, что и у всех остальных – тяга обыкновенного, серого, ничем не примечательного человека к приключениям. Одна, понимаешь, беда: ты – человек далеко не обыкновенный, приключений пережил – хоть отбавляй и в услугах «Воспом, Инкорпорейтед» нуждаешься менее всех во вселенной. Говоря откровенно, ничего более пагубного – и для тебя, и для нас, и заодно для Макклейна – просто не вообразить.
– Но, если даже я помню, как летал… якобы летал туда и что там делал, вам-то какая печаль? – удивился Куэйл.
Упряжной бык Интерплана невесело усмехнулся.
– Видишь ли, задание, с которым тебя посылали на Марс, из рук вон скверно стыкуется с образом великого белого папочки, всеобщего заступника и покровителя, созданным нами для публики. По нашему поручению ты сделал то, чего мы никогда прежде не предпринимали, как сам теперь помнишь… благодаря наркидрину. Коробочка с дохлыми марсианскими червяками и микроводорослями лежала у тебя в ящике целых полгода, с самого твоего возвращения, и за все это время ты ни разу не проявлял к ней ни малейшего интереса. Мы о ней даже не знали, пока ты не вспомнил про нее, возвращаясь домой из «Воспома», а как только узнали, пулей помчались к тебе, отыскать и изъять… но, к сожалению, опоздали, – закончил он, безо всякой необходимости констатируя очевидное.
К первому копу из Интерплана присоединился второй. Оба принялись о чем-то совещаться. Тем временем Куэйл лихорадочно размышлял. Теперь он помнил куда больше прежнего: насчет наркидрина коп был совершенно прав. Наверное, в Интерплане тоже использовали эту штуку, хотя… «Наверное»?! Наверняка! Он же сам видел однажды заключенного под наркидрином, вот только где? Где-то на Терре?
«Нет, скорее на Луне», – решил он, мысленно приглядевшись к картине, всплывшей из глубин крайне ущербной, но восполнявшейся с каждой секундой памяти.
К этому времени ему вспомнилось еще кое-что – поручение, с которым его посылали на Марс, суть выполненного задания.
Да уж… неудивительно, что ему память почистили!
– О Господи, – ахнул, прервав разговор с напарником, первый из интерплановских копов, очевидно, уловивший мысли Куэйла. – Так-так, вот теперь положение уж точно – хуже некуда.
С этими словами он двинулся к Куэйлу, снова взяв его на прицел.
– Ничего не попишешь, кончать с тобой нужно, – сказал он. – Сию секунду.
– Почему же сию секунду? – изрядно занервничав, возразил его коллега. – Давай просто в нью-йоркскую штаб-квартиру Интерплана его отвезем, пускай они там и…
– Он знает, почему, – отрезал первый коп.
Этот тоже здорово нервничал, однако совсем по другому поводу: теперь, когда память вернулась к Куэйлу почти целиком, причины тревог полицейского сделались яснее ясного.
– На Марсе, – севшим голосом проговорил Куэйл, – я убил человека. А перед этим прошел сквозь заслон из пятнадцати телохранителей. Отчасти – вооруженных бесшумными пистолетами наподобие ваших.
К этому покушению Интерплан готовил его в течение пяти лет. Превосходно обученный профессиональный убийца, Куэйл умел управляться с вооруженными противниками вроде этих двух полицейских… и коп с приемником в ухе об этом, конечно же, знал.
Хватило бы только проворства…
Пистолет выстрелил, однако за долю секунды до этого Куэйл скользнул вбок, в то же время ребром ладони сбил с ног вооруженного копа, завладел пистолетом и взял на прицел второго полицейского, так и не успевшего опомниться.
– А ведь он мои мысли слушал, – шумно переводя дух, пропыхтел Куэйл. – Знал, что я собираюсь сделать, но помешать не смог.
– Он не станет стрелять в тебя, Сэм, – прокряхтел пострадавший коп, с трудом приподнявшись на локте, – это я тоже слышу. Он понимает, что ему конец… и что нам этот факт известен.
Постанывая от боли, он кое-как поднялся с пола и протянул руку за пистолетом.
– Кончай, Куэйл. Верни оружие, – велел он. – Воспользоваться им ты все равно не воспользуешься, а если сдашься добровольно, обещаю не убивать тебя на месте. Поедешь с нами, а там пускай твой случай разбирает начальство повыше чином. Они высоко сидят, им и решать. Может, сумеют еще раз память тебе подчистить, тут я не в курсе. Сам ведь понимаешь, почему я собирался покончить с тобой. Думал успеть, пока ты не вспомнил все, но теперь-то уже поздно, так?
Однако Куэйл, сжимая в руке пистолет, пулей рванул прочь из комкварта и устремился к лифту.
«Гнаться за мной не надо, – подумал он на бегу. – Погонитесь, пристрелю обоих».
С этими мыслями он лихорадочно вдавил в панель кнопку вызова, и около минуты спустя дверцы кабины разъехались в стороны.
Полицейские за ним не гнались: очевидно, уловили отрывистое, но выразительное мысленное предупреждение и решили не рисковать.
Кабина лифта с Куэйлом внутри пошла вниз.
Ладно. Допустим, ему удалось оторваться от них… на время, но дальше-то что? Теперь-то куда податься?
Вскоре лифт достиг первого этажа, и Куэйл незамедлительно смешался с толпой пешеходов, спешащих кто куда вдоль уличных желобов. Голова ныла, к горлу подкатывала тошнота, но ничего, по крайней мере, смерти он избежал, хотя копы из Интерплана едва-едва не пристрелили его без разговоров в собственном же комкварте.
«И, скорее всего, еще попробуют пристрелить,
