Непобедимый Боло - Стивен Майкл Стерлинг
Волна, на гребне которой неслись расплавленные камни, захлестнула Марк III.
Стражник оказался совершенно неподкупным, его не соблазняли ни посулы золота, ни обещания услуг более личного свойства; он ни разу не подошел к решетке на расстояние вытянутой руки.
Зато приблизился слуга, принесший им воды. Мартинс переглянулась со своим заместителем; видя пугливую суетливость старика, они сделали одинаковые и моментальные выводы относительно его ценности как заложника. Он был очень стар, гораздо старше Обрегона, совершенно дряхлый и почти беззубый.
«Полное ничтожество», — решила Мартинс.
— Aqua[7], — сказал он.
Мартинс нагнулась, чтобы взять плошки через узкую щель у самого пола.
— Gracias[8], — прошептала она в ответ.
Это, похоже, повергло человека в нерешительность. Он быстро глянул через плечо, но страж смотрел в окно на пирамиду. Крики давно уже прекратились, но по-прежнему слышались песнопения и бой барабанов.
— Это прегрешение против Господа, — боязливо прошептал слуга. — Они поклоняются демонам, демонам! Все это ложь, но люди боялись — да и сейчас боятся, — даже те, кто не верит Обрегоновой лжи.
— Боятся чего? — шепотом спросила Мартинс, одновременно передав плошки по каменному полу, чтобы стражник ее не услышал.— Его вооруженных слуг?
— Воинов Ягуара? Нет-нет, они боятся, что он снова вызовет горячие камни из гор, как уже сделал однажды. Он это сделал, чтобы отрезать нашу долину от внешнего мира.
«Вот уж повезло так повезло — единственный сочувствующий, и тоже чокнутый», — подумала Мартинс.
А человек между тем продолжал:
— Но я говорю, это ложь. Я видел те машины, что он привез сюда много лет назад, — он их прячет вокруг долины. Он говорит, они нужны, чтобы предсказывать землетрясения, но он врет: это он делает так, что сотрясается земля и извергается лава. Это все его машины, а вовсе не выдуманные боги!
Стражник прокричал что-то на своем языке, и прислужник съежился и засеменил прочь.
— Что он сказал? — спросил Дженкинс.
— Мы в руках Великого и Могучего Оза, Топс,— ответила Мартинс с горькой гримасой. — Боюсь только, что наш волшебник совсем не добрый, а это, к сожалению, не Канзас.
— Черт возьми!
«Вот как раз подходящий момент, чтобы сделать решительный бросок, — думала Мартинс, — если бы это было кино. Один из наших рывком выхватил бы оружие...»
Она как-то смотрела старое-старое видео о чем-то похожем: один сопляк каким-то образом перебросил видеогероя в реальный мир и тот убил этого придурка или что-то вроде того.
На самом же деле, когда на десять разоруженных солдат направлены автоматы, они представляют собой всего лишь потенциальную котлету. Дверь в решетке была такой узкой, что зараз в нее мог протиснуться только один человек, а в узких оконных прорезях в другой стене были установлены гранатометы.
Дженкинс почти неслышно прошептал:
— Мы могли бы наложить прямо себе в ладони и забросать их дерьмом.
— Сохрани его до лучших времен, Топс. Дождемся капитана. Хоть я нас в это впутала, не надо усугублять положение.
Хотя странно, что прошло уже столько времени, а Марк III все еще сюда не добрался. После... смерти Вонга один раз дрожала земля, и с тех пор уже несколько часов ничего не происходит.
Она отошла от толпы остальных пленников. Чужие руки протащили ее через узкую дверь и с лязгом захлопнули ее у нее за спиной, потом сорвали рубашку, и она осталась в одних трусиках. Кто-то связал ей руки сзади и вывел наружу.
Солнце ослепительно сияло; на свежепокрашенные грани пирамиды, перья, нефритовые и золотые украшения и цветистые одежды жрецов тоже было больно смотреть. Но она не обращала на них внимания и не отрывала взгляда от горизонта и от дымящейся вершины вулкана, высившегося над городом. Сердце, казалось, билось само по себе.
«Чокнутый ублюдок», — подумала она, сделав первый шаг. Камень был теплым и шершавым; двадцатью ступеньками выше он стал липким. Она чувствовала запах крови, подсыхавшей под лучами жаркого солнца, и слышала, как гудят мухи. Вокруг импровизированного алтаря были кровавые лужи и валялись простыни; она подумала, что по окончании строительства они, наверное, воздвигнут нечто более величественное, но пока считали, что сойдет и простая известняковая плита.
На самой вершине ждал Обрегон. С него смыли кровь после того, как он сбросил кожу Вонга.
«Как змея», — довольно легкомысленно отметила она про себя.
— Хозяин Горы, — произнесла она чистым звонким голосом. Он нахмурился, но песнопения стали тише (хотя вопли, наверное, не произвели бы такого эффекта). — За мной придет Гора, которая ходит!
Обрегон отрывисто махнул рукой, и грохот барабанов заглушил все остальные слова. Еще один знак, и жрецы разрезали веревки на руках и положили ее спиной на алтарь, потянув конечности в стороны так, что кожа чуть не затрещала. Кожа... хорошо хоть не достали ножи для свежевания.
— А ты смелая, — произнес старик, приблизившись к ней и вытаскивая широкий обсидиановый нож. — Но твой танк сейчас погребен под стофутовым слоем лавы, и вход в долину снова закрыт. — На голове у него покачивались перья, а длинные серебристые волосы местами слиплись и заскорузли от высохших коричневых брызг. — Передай Солнцу...
— ...что ты долбаный лунатик! — скрежетнула зубами Мартинс, мучительным усилием приподнимая голову, чтобы взглянуть ему в лицо; солнце склонилось к западу, и над зубчатой полосой гор была видна только что взошедшая яркая Венера. — Но зачем, зачем вся эта ложь?
Медленно подняв нож, Обрегон ответил ей по-английски:
— Моему народу требовалось нечто большее, чем просто лекарства и инструменты. Даже большее, чем машина, при помощи которой можно было держать под контролем выход подземного газа. Им нужно было верить в своего защитника.— И шепотом добавил: — Мне тоже.
Острие ножа легко коснулось ее тела под левой грудью и взлетело для удара.
Брап.
Сверхскоростной удар, раздробив руку Обрегона, одновременно прижег рану. От его силы старик закрутился волчком, но на очередном круге его голова отлетела в сторону.
Один из жрецов отпустил ее левую ногу и схватился за свой собственный нож. Мартинс крутнулась на ягодицах и ударила ногой в лицо другого жреца. Кость хрустнула под ее пяткой. Того, с ножом, что-то сбило, и он пропал в сумерках сгущающейся ночи. Еще одна рука сжала ее запястье; она резким умелым движением высвободила его, быстро вскочила, выбросив вверх свободную
