Амулет мертвеца - Константин Чиганов
Поехали.
Коля дернул шнурок, мотор негромко загудел.
Даша опустила в воду ладонь — холодная, но чистая, на вкус крепко соленая. Моторку немного поддавало волной, похлопывало фанерное днище, но Баренцево миловало, шторм прогнозы обещали ночью. Уж тут успеют… впрочем, те кто там — подождут.
Прошли мимо острова Ли-Смита, такого же скалисто-мертвого с виду и неуютного. Как тут ориентируются птицы, подумала Даша, у них мозгов со столовую ложку. Правда, есть внутренний компас. Сама она по солнцу, а тем паче по звездам бы не смогла, но примерно стороны света представляла. Ах да, ночью есть же Полярная, она на севере… или почти на севере?
Брейди был выше и грознее Ли-Смита, хорошо, у подножия скал виднелся довольно пригодный галечный пляж, не придется объезжать весь остров. Лодка ткнулась тупым носом в берег, заскребла по гальке. Они выпрыгнули, по щиколотку, ну да сапоги выдержат, и помогли Коле протащить ее подальше. Он старательно вбил пару колышков в берег и заякорил плавсредство.
— Рюкзаки берите, и пошли, девоньки! — сказал, доставая трубочку и зажигалку.
Они взвалили высокие узкие рюкзаки, у Майи едва ли не больше Колиного, Даше достался самый маленький и легкий, серый с синими полосками. Ну да, она не агрегат-некромашина, и не охотник, рожденный…
— Коль, а где ты родился? — спросила Даша, застегивая широкий поясной ремень на пряжку-самосброс.
— Ленинград, шибко большой город. Слышала? — Коля так шутил.
— То есть родители уехали с севера?
— Еще бабка уехала. Дед вовсе тамошний был. А родители потом подались на историческую родину. Сильно надо было. Келе позвали.
Больше он ничего не объяснил.
Дорогу Даша не очень запомнила. Удивлялась только, как раньше все эти кондотьеры, конкистадоры, землепроходцы ходили без навигаторов, а то и без карты, как? Майя краем глаза отслеживала маленький, со спичечный коробок, экранчик, закрепленный на дужке наушников, впрочем, Даше их снять разрешили. Куда ты, мол, денешься с острова. И правда.
Несколько раз пришлось цеплять к обуви легкие титановые кошки, они отлично вгрызались в бурый камень, но устала Даша еще пуще, хорошо, на самых трудных участках ее рюкзак брала Майя вдобавок к своему. Стальная вдова, слов нет.
Клыки они из виду не теряли. И через бесконечно долгие часы с одним перерывом на привал (Даша мысленно даже не застонала, возопила, когда пришлось подниматься и закрывать флягу) добрались до цели. Точнее, до магнитной аномалии. Майя даже достала маленький банальный компас, показала им — красный кончик стрелочки отклонялся в сторону правого зуба.
— Хвост! — первой крикнула Даша. Опередила даже Майю, та была занята своим навигатором.
Самолет ударился брюхом, размозжил фюзеляж и завалился в расщелину, так что наружу торчал скелетированный закопченный хвост и конец темно-красного крыла. Вокруг хорошо навалило снега, штаны промокли до колен. С моря совершенно невидимое место, да и с воздуха заметить на бурых камнях занесенный снегом остов было бы непросто, не знай где искать.
Майя сбросила рюкзак и прислонила к нему ружье, Даша понимала, ей хочется нестись прыжками, но Майя — это когда все схвачено. Синяя куртка замелькала все ближе к крылу — темно-красная краска неплохо сохранилась, пламя облизывало фюзеляж и до крыльев не добралось. Даша след в след за Колей неторопливо одолевала каменную осыпь. Вот пара моторов правого крыла, торчат покореженные рога трехлопастных пропеллеров, капоты сорваны и видно ряды цилиндров в изрядной ржавчине.
— Кабина у летчиков цела! — голос Майи, звенящий, Даше послышалась в нем яростная надежда. Как у нее, когда она держала украденный амулет. — Фонарь открыт! Они смогли выбраться.
Как будто сейчас, почти сто лет спустя, это имело значение. Хотя, конечно, искать в мешанине горелого металла останки та еще задача.
Даша вовсе не считала себя востроглазой снайпершей. Но Майя изучала самолет, в надежде найти еще хот что-то, Коля поглядывал по сторонам из осторожности. Праздно зевать вокруг могла только она. И увидела каменный конус — туру, первой. Из-за клочка белой материи, защемленной на его верхушке.
На ее крик подоспели друзья. Туру, невысокую и кривобокую, осторожно разобрали в поисках записки — ничего. Клочок шелка — отрезанный кое-как ножом от парашюта.
— Погодь, — сказал Коля, — погодь, дочка. Тут что-то тащили. След плохо видно, но до сих пор камни лежат не так как надо. Вот чего, есть другие знаки. Поглядим вокруг.
Майя уже взобралась на спину самолету и не нашла в кабинах ничего важного. Разве что — у второго пилота в чашке сиденья не было парашюта. Снизу от фюзеляжа остались горелые клочья, вросшие в камни, все что было там и кто был не имели и шанса. Левое крыло отвалилось и лежало отдельно, ниже по склону.
Вторую туру увидела Майя, с ее-то глазами. на пути к похожей на древесный гриб скале, возле той, что Даша в видении сравнила с костью лопатки зверя, может, и динозавра. «Гриб» нависал как козырек, снега под ним почти не было, сюда не задувало. Тура пониже, клок ткани зажат наверху. Прочный парашютный шелк не поддался времени.
— Вон там, — сказала Майя почти спокойно, показывая в углубление под бурым «грибом».
Сначала Даша показалось, в нише лежит какой-то зверь, но нет, длинный темный предмет был свертком ткани вроде брезента. Они подошли. Да, водостойкий брезент, опаленный, подгорелый с одной стороны. Сверток как раз размером… ясно.
Майя достала нож и точным движением вскрыла ткань, там, где должна была быть голова.
На Дашу щелками глаз смотрела мумия, бурая кожа обтянула череп под мягким летным шлемом. Майя вглядывалась в мертвеца несколько секунд, потом разрезала брезент на груди.
Одежда, кожаный летный комбинезон на стальной молнии, сохранилась хорошо, разве что кое-где зеленели пятна плесени.
Руки у него оказались скрещены на груди. Майя достала из нагрудного кармана целлофановый сверточек, желтый от времени, коричневая книжечка, красная книжечка, какие-то бумаги… отвела одну из хрупких иссохших кистей рук, блеснуло золото и алая эмаль. Ну да, что с ними сделается, подумала Даша. Орден Ленина и орден Красного знамени.
— Ну, со встречей, Петр Николаевич, — сказала Майя, — видишь, мы так и остались молодыми, ты и я.
Черняков! — вспомнила Даша. Командир экипажа. Вместо страха и отвращения они испытывала только глубокую печаль и жалость. Выросла, девочка?
Майя теперь осматривала пещерку. Не сам умерший себя завернул. В ямке, неглубоко вырытой у ног мертвого, лежал парашют, свернутый кое-как, Майя вытащила на свет обрезанную стропу, внимательно оглядела.
Да, на скале концом ножа или, может, рукоятью нагана кто-то
