Крушение "Борта № 84" - Александр Зубенко
Предупреждение? Месть? Нет, разумеется! Бредовая мысль. Людоеды они или нет, но звери не могут иметь человеческий разум. А только разум способен на месть. На месть, предупреждение или…
Или?
Где-то в мыслях брезжил ответ на вопрос. А какой? К нему придет он позднее.
Пока же…
Пока, оставив овраг смертельного пиршества, Строев распорядился нести то, что осталось от Петрухи в их лагерь.
Взвалив на плечи обмороженную половину без ног, Семен едва не издал вопль ужаса. Она показалась ему до жути легкой. Комок заледенелой плоти — вот что он теперь нес хоронить.
Их встретил озабоченный Валька. Рации расплавились при взрыве, и все это время парень не знал, что случилось с Петрухой. Кипятил воду, готовил растирку. Открыл индивидуальный пакет аптечки. А когда увидел, что именно несут его друзья, схватился за голову.
— Петя… как же… как же та-аак! — заорал дико он.
Потом были похороны. Никто в эту ночь не уснул.
Это была уже четвертая смерть. Четыре трупа, последний из которых был объеден неведомыми тварями. Их люди не знали. Не видели. Никогда не встречали.
И они где-то рядом. Там — в темноте. Следят. Выжидают.
Что последует дальше?
Глава 3. Григорий
Наше время.
Тундра.
Заполярье.
Необходимо было срочно покидать место крушения. Зажигалка находилась в кармане Семена. Спички — у двоих: у Степана и Гриши. Вадим Андреевич Строев не курил, впрочем, как и молодой Валька. Теперь их осталось пятеро.
Второй день шли по тундре, по снегу, в вечной мерзлоте: вчера спали в сугробе. Покрытия связи в этих безлюдных местах не было, поэтому смартфоны оказались бесполезными. Похоронив Петруху, они двинулись на юго-запад. Куда? А черт его знает. Лишь бы идти в направлении Большой земли, как они называли цивилизацию. Где-то там Воркута. Где-то там очаг и тепло. Где-то там, где-то там…
— Чем сегодня поужинаем? — скатившись по снегу в овраг, озаботился Валька. Его молодой организм постоянно требовал пищи — особенно тут, в лютой стуже.
Развели огонь. Мерзлые чахлые сучья горели слабо. Закутались в одеяла и мешки. Отставили самодельные снегоступы оттаивать у костра. Весь прошлый и сегодняшний день шагали вперед, увязая в снегах. Обернули ноги брезентом. Обрывки ткани едва согревали.
— Никому по нужде во время дежурства не отлучаться. Всем сходить перед сном. Хватит смертей, — поучал бригадир, прежде всего Вальку. К Степану пока присматривался. Не мог понять, что тот за тип. Вроде молчаливый, сам себе на уме. И в то же время слегка паникёр. Вадим вспомнил, как тот едва не скулил при виде обглоданного Петрухи. Что будет дальше? Кем покажет себя?
— Идти нам, как я понимаю, дней пять-шесть, пока не повезет кого-то увидеть, — размышлял Строев вслух.
— Я набросал наш маршрут, — показал Семен в блокноте. — Карандашом обозначил пунктирными линиями. По бокам тундра, куда ни брось взгляд. Вот эти крестики…
— Я понял, — вздохнув, поднимаясь, похлопал по плечу бригадир. — Эти крестики — наши пилоты и Петруха. А точка в углу страницы, к которой ведут пунктиры — наше сегодняшнее пристанище.
— Так точно.
— А чего ж ты, художник хренов, не нарисовал Воркуту? Ту точку, куда мы идем? — поддел Валентин.
— А ты знаешь, где Воркута? — обозлился Семен. — Куда мы идем, тоже знаешь? Ни компаса, ни карт, ни связи. Как определить маршрут, и где, в какой стороне эта чертова Воркута?
Валька сник. Семен прав бы по-своему. Гриша молчал, сжимая винтовку. За два дня похода ему удалось подстрелить небольшую лисицу. Из арсенала выбыл один патрон. Теперь оставалось девять зарядов. Лисицу они сейчас и ели, запасаясь на следующий день.
— Как доберемся, завязываю я с этими вахтами, — делился со всеми Валька. — Держи, новичок, — всунул ломтик мяса Степану. Тот проворно схватил, блеснув в темноте голодным взглядом. Впился зубами.
— Ого, аппетит у тебя, — хохотнул юный бурильщик. — Надеюсь, людоедом не будешь? А то я спать по ночам перестану.
Никто не заметил, как вторично блеснули глаза у Степана. Никто не заметил, как он хищно, совсем по-волчьи, взглянул тайком на Семена.
Беседуя в свете костра под морозным дыханием тундры, нефтяники подделывали полозья. Еще в том лагере в очаге катастрофы, похоронив друзей, они соорудили нечто саней. Покореженные взрывом листы хвостовой балки пошли на некое подобие днища. Туда накидали узлы брезента, поместив внутри банки тушёнки, остатки посуды и прочего скарба. Галеты, ракетницы, одеяла и два спальных мешка распределили между собой. Из того же брезента связали себе рюкзаки, а из обрывков парашютов нарезали лямки для саней. Тащили по двое — по очереди. Гришу не привлекали: тот постоянно следил по сторонам, держа ружье наготове.
— Волков вчера никто не видел? — уточнял Строев, подгибая полозья ножом.
— Я не видел.
— Я тоже.
— А ты, Степан?
— Вроде нет.
— Что ж это за людоеды такие, если не преследуют своих жертв? — удивлялся младший нефтяник. — Я в интернете дома смотрел, как они стаями нападают на оленей, быков, а то и медведей.
— Это таежные волки, друг мой, — хмыкнул Семен. — Те могут напасть на медведя. В тайге он царь зверей. А здесь тундра.
— Я думал, царь зверей — это лев.
— Заблуждался. Как, впрочем, и все. Лев не может быть царем, по простой причине, что его львят может съесть леопард и гиена.
— Да? А белых медведей тогда?
— Малышей полярных медведей есть попросту некому. Не моржи и котики же будут их есть, верно?
— А касатки?
— Тоже некому. Там, где касатки, никогда не будет акул. А только они могут съесть потомство касаток. Вот и выходит, что в Арктике вершина пищевой цепочки, это белый медведь, а в Ледовом океане — касатка.
Валька немного подумал. Добросовестно почесал затылок. С сожалением плюнул в костер:
— Все-то ты знаешь. Где начитался?
— Как и ты. В интернете. С одной лишь разницей — я в сетях не на баб голых смотрю, а интересуюсь наукой.
— Я протестую! — взвился юный бурильщик. — У меня нареченная есть. И на баб голых я не смотрю.
Потом украдкой добавил:
— Но, разве что
