Больничные байки - Ольга Рубан
— Ты тоже выздоровеешь! — с фальшивой горячностью воскликнул отец. Ксюша отвлекалась от своих мыслей и взглянула на него. Сердце сжалось. Было в нем и сочувствие папе, но куда больше тоскливой злости. Как ей бороться и не терять веру, если даже он в нее не верит?
А через пару дней кошмар с сонным параличом повторился.
…
У Павлина днем случился отек легких, и его едва откачали. В реанимацию не забрали, но одного взгляда на него хватало, чтобы понять: реанимация — дело одного-двух дней.
Они пришли перед сном повидать его и, насколько возможно, поддержать перепуганную мать, которая, судя по плавающему взгляду и невнятной речи, находилась под мощным успокоительным.
Ксюша едва узнала мальчика, настолько его раздуло.
— Вот, ребятишки, — пытаясь улыбнуться, промямлила его мама, — Уснул, наконец…
По проглядывающим из-под неплотно прикрытых век белка́м было ясно, что Пашка не спит, а погружен в наркотическую отключку, но ребята закивали, что-то затараторили наперебой ободряющее, дескать, сейчас выспится, отдохнет и…
— А мы уже подарки на Новый год…, - невпопад пробормотала женщина и, затрясшись в рыданиях, отошла к окну.
Дети примолкли, смущенно переглядываясь, а Ксюша, повинуясь мгновенному импульсу, шагнула вперед и приподняла простыню над ступнями мальчика.
— Что ты делаешь? — шепотом одёрнула ее Лиза.
— Ничего…, - Ксюша отпустила простыню и почувствовала неясное разочарование. Ступни, как ступни. Ни гангренозной черноты, ни вен, ни соплей.
Они посидели еще немного, тихонько переговариваясь. Девочки принесли с маленькой кухни чай и печенье для мамы, потом удалились.
В своей кровати Ксения еще долго ворочалась, пытаясь прогнать тягостные мысли. Слишком много безнадёги. В прошлый раз все было не так. Их положили целой ватагой, и целой ватагой же и выписали. Было больно, тяжело, тошнотно, но и весело, дружно! Никто в отделении не ушел, а в этот раз…
Она изо всех сил старалась следовать советам Насти и концентрироваться только на положительных моментах — выписка того малыша, новые друзья, еще не распакованный айпад, назначенный на следующей неделе первый курс химии… Но сосредоточиться мешала боль в спине и ногах, крутило колено.
Болело всё!
Кетапрофен ей сначала заменили дексалгином, но разницы Ксюша не почувствовала. Тогда ей на ночь назначили минимальную дозу трамадола, и первое время он помогал идеально. Буквально спустя час боль полностью исчезала, и девочка отключалась до самого утра. Но уже пару дней действие его ослабело, и это пугало ее. Неужели ее состояние так стремительно ухудшается?! Что дальше? Оксикодон? Морфин? Таргин? Фентанил?…
Ей страшно было переходить на тяжелые опиаты, и поэтому она решила терпеть боль, пока та не станет совсем невыносимой. И только тогда попросить увеличить дозу.
В ожидании, когда обезболивающее хоть немного подействует, она крутилась и не всегда успевала сдержать стон, каждый раз слыша с соседней койки недовольное: «Уймись уже, а? Я спать хочу…».
На глазах невольно выступали злые слёзы. Паинькой Лизка пробыла разве что несколько дней. Когда ухудшения, которого она так боялась, не наступило, девочка расслабилась. Действительно, как знать, Ксюшин ли подарок «задобрил» ведьму или… все на самом деле лишь больничные байки? Сами придумали — сами испугались. Поэтому она каждую ночь неустанно брюзжала и сетовала на Ксюшину несдержанность.
Ксюша обижалась не на отсутствие благодарности. Она обижалась на то, что подружка была совершенно глуха к ее боли. Да, Лизке повезло. Вовремя обнаруженная опухоль, быстро назначенная операция и несколько химий вдогонку, чтобы наверняка зачистить организм. Толком и прочувствовать свою болезнь не успела и даже не представляет, чего ей посчастливилось избежать!
Впрочем, от болей здесь никто не застрахован. И, кто знает, быть может, ухудшение вскоре случится у самой Лизы. И как она сама будет тогда переносить боль?
Отгоняя злые мысли и изо всех сил стараясь вести себя тихо, она перевернулась на бок и ощупала полыхающую поясницу. Сердце пропустило пару ударов, когда под горячей кожей она обнаружила новое уплотнение. Да еще и температура явно поднялась… Если она подцепила вирус, то не видать ей химии, как своих ушей… А в ее случае каждый день промедления дает фору проклятой саркоме.
Она откинулась обратно на спину, невольно всхлипнула и тут же сжалась, ожидая раздраженного шипения с соседней койки.
Но Лиза уже беззаботно посапывала.
«Один баран… Два барана…», — начала Ксюша мысленную мантру, тоже пытаясь уснуть, — «Пять баранов… восемь…»
Дыхание сбилось, когда послышался щелчок дверного замка. Девочка с трудом приподняла голову с подушки и взглянула на дверь. В проеме явственно выделялся темный силуэт кого-то, кого она сначала приняла за… барана.
«Хорошо, что я не считала слонов!», — промелькнула у нее почти веселая мысль, но веселье тут же пропало: «Нет… я не сплю, я бы просто не успела…»
«Баран» сделал шаг и тут же перед плывущим взглядом девочки трансформировался в Чусюккей. Рога — лишь куцые хвостики на круглой голове, тело — стрёмное трикотажное платье, копытца — тоненькие ножки в теплых тапках…
Девочка закрыла глаза и досчитала до пяти, устало подумав, что если бы эти идиотские обезболы так же эффективно справлялись с болью, как генерировали глюки, то цены бы им не было.
Снова щелчок!
Глаза сами собой распахнулись. Дверь была закрыта.
За время бесконечных бессонных ночей Ксюша выучила точное расположение каждой тени в палате, и сейчас теней было явно больше. Что-то там бугрилось за ее кроватью в ногах, тяжко вздыхало, возилось, ворочалось.
Девочка снова зажмурилась, стараясь делать глубокие вдохи и медленные выдохи, как учила Настя, попутно продолжая «отсчет» баранов. Помогло в прошлый раз, поможет и…
Простыня взметнулась над ее стопами с поджатыми в испуге пальчиками, пяток коснулось дыхание, а следом по ним прошлось что-то влажное, горячее и гладкое, как собачий….
Язык! Боже!
Она не выдержала и уставилась на свои ноги.
На них лежали чьи-то лапы — сильные, мосластые, с длинными многосуставчатыми пальцами. Одна лапа крепко вцепилась в правое колено. Боль в нем полыхнула с новой, сокрушительной силой, и Ксюша тут же поняла, почему. Толстый коготь впился точнехонько в шишку метастаза.
Девочка задрыгала ногами, пытаясь высвободиться. Былого паралича не было, но двигалась она вяло, неуклюже. Сказывалось действие трамадола, после приема которого она не осмеливалась даже в туалет ходить и при необходимости пользовалась уткой.
Над спинкой
