Ли Кэрролл - Взлет черного лебедя
В страшный момент узнавания я поняла, что слабый голос и есть я — нынешняя. Огонь отбросил меня в прошлое, и я прилагала отчаянные усилия, чтобы услышать себя. Он был похож на едва уловимый радиосигнал, сопровождающийся потрескиванием разрядов статики, в метельную зимнюю ночь. Я изо всех сил хваталась за свой же голос, но он возникал лишь время от времени. Только бы не упустить его! Я держалась за него, как Мелузина за свое испаряющееся тело, — и ужасалась грозящему мне небытию.
А пламя смеялось и рвалось вперед. Я чувствовала, как оно обшаривает, обыскивает мой мозг в поисках того, что ему нужно… Мне четырнадцать, и я гуляю с мальчишкой, который мне не очень нравится… Мне двадцать, и меня жутко злит медлительная кассирша в супермаркете… Мне шестнадцать, и я на заднем сиденье взятой напрокат машины, а за рулем — мать…
Огонь закружился над этим мгновением, как хищная птица, и спикировал вниз.
«Нет! — выкрикнул мой голосок. — Я вовсе не хотела, чтобы она погибла!» К моему огромному облегчению, пламя покинуло салон автомобиля и вернулось к другим воспоминаниям о маме… Прикосновение ее руки к моей спине, когда я качаюсь на качелях. Радость в ее глазах из-за того, что я получаю школьную награду за успехи в учебе… Ее лицо, когда я лгу ей насчет вазы… Ее глаза в зеркале заднего обзора, и я, уныло застывшая на заднем сиденье.
«А-a-a-a-ах! — довольно вздохнуло пламя (я ощутила его сквозь завесу „белого шума“, но уловила разницу между собой и „огненными“ эмоциями). — Мы опять здесь. Мы ведь всегда тут, верно?»
Правда. Я скрючилась в салоне машины, когда мы возвращались из Провиденса. Я смотрела на метель за окнами и ненавидела мать… желала ей смерти. Я понимала, что в итоге все сделаю именно так, как хочет она, или буду до конца своих дней презирать себя. Я слишком сильно ее любила. Пока она была жива, я не могла обрести свободу.
«Это не то же самое, что желать ей смерти!» — выкрикнул мой нынешний голос, раздавленный скрипом «дворников» и жужжанием теплового вентилятора.
«Какой густой туман, — сказала моя мать. — Думаю, на следующем съезде я остановлюсь и пережду».
Я не ответила. Знала, что мама выберет наиболее безопасный способ. Она всегда совершала правильные поступки. И я не стану ее огорчать. Никогда.
Мимо нас проскочил красный «Форд».
«Скажи ей — пусть она немедленно съедет на обочину!» — воскликнула теперешняя я. Но шестнадцатилетняя Гарет просто прибавила громкость плеера.
«Форд» врезался в нас, и я предприняла отчаянную попытку выдернуть себя из прошлого. Я убеждала себя, что старые воспоминания уже исчезли… но меня крепко зажало внутри стального панциря автомобиля, взятого напрокат. Крошечная частица моего сознания еще витала в пещере Драйка, но мне становилось хуже. Я догадывалась — огонь будет прокручивать этот момент снова и снова, пока не прожжет дыру у меня в мозге. Я уже ощущала, как жар распространяется, захватывает остальные воспоминания, превращает их в пепел. Разве имело значение то, как сильно я любила мою мать? Я пожелала ей смерти и добилась своего. Вот такая истина лежала в самой сердцевине моей сути. Здесь мне предстояло провести остаток жизни.
«Гарет? Ты меня слышишь?» — спросила меня мама, сидевшая за рулем.
Шестнадцатилетняя Гарет ответила, что все хорошо. А я, двадцатишестилетняя, орала, что это — не так. «Твоя мать умрет, а ты будешь пленницей!» Но мой крик заглушил скрежет «Челюстей жизни», разрезавших металл. Пожарный вытащил меня из горящей машины…
А потом я опять оказалась на заднем сиденье. Я смотрела, как снег налипает на стекла, и желала моей матери умереть, прибавила громкость плеера, а мимо нас пронесся красный «Форд»… И все повторилось. Я была бессильна что-либо изменить. Огонь радостно потрескивал. Он нашел идеальное топливо, которое могло помочь ему пылать вечно: мою вину.
На десятый раз… или на сотый?.. я перестала кричать и замолчала. Меня баюкали интонации голоса матери, лгавшей мне, что она в порядке. «Всегда доверяй своим инстинктам», — произнесла она тогда.
«Да, и смотри, как все прекрасно обернулось!»
«Ты — редкая птица… уникальная… Решай сама…» Потом вой сирен заглушил другие звуки. И я разозлилась. Неужели я обречена до конца жизни переживать эти мгновения, так и не узнав последних слов своей матери?
Я сосредоточилась, но, увы, тщетно. Сирены безумно мешали. Вероятно, она вообще ничего больше не сказала.
Но меня осенило — ведь за последние сутки я обзавелась кое-какими магическими способностями. Я знала, как найти точное направление на север, могла узреть видения в воде… А еще научилась воспринимать чужие мысли. Что же думала моя мать сразу после аварии?
А понравится ли мне это?
Однако Оберон предупредил меня: огонь выявляет правду — но не всю. Но я решила попробовать. Все лучше, чем быть девчонкой, буквально убившей мать.
Как только жуткие мгновения начали прокручиваться по-новому, я предельно сконцентрировалась… но безрезультатно. Я сделала вторую попытку — и снова ничего. Но в третий раз, сразу после слов матери: «Какой густой туман. Думаю, на следующем съезде я остановлюсь и пережду», я четко разобрала в ее мыслях: «Джон Ди».
В ту же секунду мое сознание запнулось. При чем тут Джон Ди?
Глаза матери в зеркальце заднего вида внимательно посмотрели на меня. На них навернулись слезы. Такого прежде не происходило.
«Гарет?»
Пламя дракона бушевало во мне, и ее голос пропадал. Я закричала изо всех сил: «Да, мама! Это я — десять лет спустя… и сейчас будет авария…»
Я заметила, как мимо нас промчался красный «Форд». У меня еще есть время…
«Ты выжила?» — спросила она.
«Да, но тебя не спасут. Мамочка, ты должна остановиться…»
Но «Форд» уже врезался в нас, машина перевернулась и взлетела вверх. Но сейчас у меня что-то получилось. Если в следующий раз я постараюсь лучше…
«Гарет, ты слышишь меня?» — настойчиво произнесла мама у меня в голове, а не в воспоминаниях!
— Я здесь, — ответила шестнадцатилетняя Гарет. — Я в порядке, только не могу пошевелиться. А с тобой все хорошо?
«Нет! Нет, с ней все плохо!» — мысленно завопила я, но мама сразу ответила мне: «Ничего, милая. Прошлое изменить невозможно».
— Маргарита, — произнесла она вслух, — всегда доверяй своим инстинктам. «Я так люблю тебя, милая, я так тобой горжусь», — подумала она. «Ты — редкая птица… уникальная… Решай сама…»
Я услышала финальный вой сирен, но я не спускала глаз с ее лица, и ее последние слова эхом отразились в ее мыслях.
«Я знаю, ты любишь меня. Не бойся».
А потом она прокричала:
— Мне надо сказать тебе что-то еще!
«Я хотела поведать тебе о Сторожевой башне, — произнесла она мне — взрослой Гарет. — Я не должна была ничего скрывать от тебя, но ведь я видела, как Башня убила мою мать. Я думала, что если притворюсь, будто Башни не существует, то освобожусь от нее и помогу тебе. Но она начала разыскивать меня…»
В автомобиль впились «Челюсти жизни».
«Поэтому я хотела, чтобы ты уехала в колледж».
Меня вытащили из салона.
«Поэтому я и собиралась уйти. Передай отцу, что я не бросала его. Я сделала все ради того, чтобы уберечь вас обоих».
Шестнадцатилетняя Гарет начала вырываться из рук пожарного, но внутри меня воцарилось спокойствие. Мне следовало дождаться очередной прокрутки, и тогда я сумею проникнуть в мысли моей матери на несколько минут раньше. Я уговорю ее затормозить. Предотвращу аварию и сохраню ей жизнь. «Ты сама все скажешь Роману, — думала я, когда меня выволакивали на трассу. — Я люблю тебя, мамочка. Я тебя спасу».
Но внезапно я начала удаляться от машины. Когда я обернулась, автомобиль взорвался. Пламя дракона загудело у меня в голове, но вскоре затихло и угасло в моих кровеносных сосудах. Сцена передо мной поблекла, будто выцветшая фотография. И я закричала вместе с той глупой маленькой Гарет. Как я хотела задержаться в этих мгновениях! Я смогу! Я вперила взгляд в алые языки, охватившие машину, стала призывать огонь Драйка… но ощутила холодное прикосновение каменного пола к своей коже.
Перед тем как воспоминание окончательно растаяло, я заметила высокого человека. Он стоял рядом с медиками, прибывшими на помощь владелице «Форда». Темный силуэт колебался в жарком мареве и казался миражом. Но он действительно был там. Джон Ди смотрел на меня в упор.
ОКО ВОЗЛЮБЛЕННОЙ
Я очнулась на полу, в пещере Драйка, крича:
