Знахарь - Александр Павлович Сапегин
— Приказывать я вам не имею права, но прошу снять паралич ног.
— Не знаю, как тебя звать, красавица, — окатив пленную ненавистью и обжигающей стужей слов, из-за костылей Владимир неуклюже склонился над кушеткой, — вздумаешь выкручиваться, я тебя в бревно превращу, одними глазами вращать сможешь. Пить и жрать будешь только через трубочку и ходить под себя, поняла? Поверь, мразь, рука у меня не дрогнет. Всю оставшуюся жизнь будешь изображать баобаб и мечтать сдохнуть. А надо будет что-нибудь поспрашивать, по большой просьбе товарищей из органов паралич выше шеи можно снять ненадолго.
— Обнажите ей спину и переверните на живот, — прекратив запугивания, обратился Владимир к сопровождающим. Несколько быстрых нажатий и пленная застонала от накатившей боли и сонма колючих мурашек, атаковавших нижнюю половину тела киллерши. — Через пару часов отойдёт. Смотрите, чтобы не убежала. Рекомендую стреножить чтобы не лягалась.
Гипс сняли утром следующего дня. Осмотрев пациента, лечащий врач рекомендовал первое время пользоваться палочкой или костылём с локтевым упором и постепенно нагружать ногу, каждый день понемногу наращивая нагрузку (неизвестно, что там с нагрузкой, но начесался Огнёв вдосталь, шелудивые собаки позавидуют). Следователи отстали от Владимира через три дня, выдоив его насухо, заставляя вспоминать события на границе и в больнице до мельчайших подробностей. Видимо хвоста им хорошо накрутили. Майор Рыков в госпитале больше не появился. Хоть бы кто-нибудь добрый поделился подробностями: майор ли ещё он и не у белых ли медведей? Эх, а любопытство так и гложет, как там мишки без пригляда.
Из-за поста охраны на этаже и следователей СИБ Огнёв чуть не пропустил выписку парней и капитана. Помахав ручками, пограничники шустро вымелись из стен «храма Асклепия» и умотали на вокзал, между собой обсуждая положенные им по ранениям отпуска. Счастливые! Только-только Владимира оставили в покое, и он втайне начал мечтать о прогулках в парке без пригляда неусыпных надзирателей и о выходе в город, как свалилась очередная напасть в лице фельдъегеря, доставившего вызов в столицу. Вроде и радостное событие, а суета с подгоном парадной и повседневной формы убивала радость на корню. Вновь нарисовался начфин, но был послан по известному адресу. Это в первые дни после неудачного покушения он трясся на зависть осиновому листу, боясь, как бы его не замели за историю с ряжеными интернами, а через неделю осмелел. К чёрту начфина, ателье в военторге справилось не хуже рекламируемого портного и за меньшие средства, правда форма тоже встала в копеечку — выброшенные на ветер деньги. Через несколько месяцев, когда вернутся потерянные габариты и вес, мундиры придётся сдать в утиль, подгоняли то их по нынешней «анорексичной» фигуре. Припадая на палочку и подтягивая плохо гнущуюся конечность, Владимир шкандыбал по отделам военторга, благо тот располагался через дорогу от госпиталя, помимо формы закупая бытовые мелочи типа повседневной одежды, трусов, носков и мыльно-бритвенных принадлежностей. Денег хватало с избытком, да здоровье пока подкачало, поэтому приходилось душить хомяка и из списка самого нужного вычёркивать ненужное, ибо элементарно не унести.
Самое гадское в сложившемся пасьянсе было то, что с отъездом парней и капитана, Владимир остался без поддержки. Медицинский персонал и СИБовцы незаметно дистанцировались от проблем пограничника, у них своих заморочек полон рот, чтобы ещё с чужими разбираться. Клерки в штабе, куда пришкандыбал Огнёв из госпиталя, занимались пинг-понгом с отправкой из кабинета в кабинет, особенно зверствовал начальник отдела ВОСО, упиравший на покрытый мхом и плесенью древний циркуляр, в котором оговаривались типы билетов и транспорта, положенные военнослужащим для перемещения по стране в мирное время. Положено поездом, значит поездом. Ишь чего захотел, самолётом! Не положено! В Москву вызывают? Хорошее дело! А где приказ о выдаче проездного документа по установленной форме? Нет приказа! А кто должен составлять приказ? Уж точно не подполковник Коваленко. Во всей стране бардак, а у подполковника как в аптеке, его не обманешь. Вы, стрелок, можете прокатиться до военного аэродрома, а там, если вас не пристрелят за нарушение охранного периметра и пропустят на охраняемую территорию, имеете все шансы договориться с лётчиками о провозе в бомбовом отсеке бомбардировщика или в багажном отсеке военно-транспортной авиации. Только учтите, ради вас персонально никто борт гонять не станет, а на гражданском самолёте вам лететь не положено, рылом не вышли, поэтому держите билет на поезд и топайте с глаз долой. Вызов фельдъегерь вручил? Стрелок, кому вы уши лечите, идите отсюда, болезный. Не того вы полёта птица, чтобы вам фельдъегеря что-то вручали. Совсем распустились на границе, привыкли к вольнице. Вам, стрелок, по чину не положено… Хотите пожаловаться, жалуйтесь своему министру на тупорылых чиновников, которые не удосужились как полагается оформить вызов и командировку. И, вообще, скажите спасибо за неделю дополнительного отпуска. Не каждому выпадает счастливая возможность на дурничка отдохнуть от армии в поезде, хоть отоспитесь вволю.
Устав искать правду и стучать лбом в закрытые двери, Владимир, написав и отправив рапорт на заставу с приложением копии вызова, взял билет, проездные документы и направление к военному коменданту на железнодорожном вокзале. Поручик Валерий Иванович Прохоров, он же военный комендант, оказался нормальным мужиком. Ругаясь на чём свет стоит, он высказал всё, что думал о бараньей дурости и упёртости подполковника.
— Сегодня могу посадить на скорый, могу на экспресс, он два раза в неделю ходит, как раз через пять часов будет. Четверо суток до Москвы идёт, — потёр подбородок комендант, включая компьютер и заходя на страницу с расписанием поездов. — Нет, с экспрессом не получится, там остались одиночные люксовые купе, плацкарта в экспрессе не предусмотрена. Извини, по генеральской брони я тебя посадить не могу.
— А если доплатить?
— Доплатить? — задумался комендант, после чего хмыкнул в усы. — А ты, стрелок, случайно не сын миллионера? На вид не похож, хотя-я…
— Хотя, — тут уже хмыкнул Владимир.
— Пограничник, в Москву, с палочкой, — взгляд карих глаз сверху донизу пробежался по фигуре Огнёва, остановившись на палочке с красивой резной ручкой из натурального дерева. — После госпиталя. Знаешь, стрелок, земля слухами полнится, а
