Redrum 2018-2019 - Юлия Саймоназари
— Где же? Где? — Ваня искал мини-акваланг. Кондратьев часто вел себя безрассудно и совершал идиотские поступки, но в тоже время было в нем необузданное стремление обезопасить себя от всего непредвиденного и внезапного. Ваня точно знал: Сергей приехал с баллоном кислорода, он всегда таскал его на охоту. Разметав вещи по палатке, он нашел акваланг, и, хотя Логинов никогда такими штучками не пользовался, все же прихватил его с собой.
Он влез в гидрокостюм, спустил лодку со снаряжением на воду и стал энергично грести. В самом удаленном уголке сознания стучалась запертая мысль: «Уже поздно, прошло слишком много времени, им не помочь». Но Ваня отталкивал реальность, он не хотел мириться с очевидным и уверял себя, что Сергей и Боря живы.
Добравшись примерно до того места, где охотились друзья, Логинов прыгнул за борт.
Он быстро опустился вниз. Запертая мысль настойчиво стучалась, но он не открывал, найдя убедительную причину — ветер. Сильный порыв перевернул судно, а Боря и Сергей нырнули вместе. На неувязки вроде безветренной погоды, свободно дрейфующей лодки или долгое пребывание друзей под водой Логинов не обращал внимание.
Пятно света неслось по песку, Ваня проворно двигался следом. На голом дне, укрытом густым мраком и холодом, почти ничего не росло, только иногда попадались гнилые разбухшие бревна, обросшие махровой коричнево-зеленой растительностью, наполовину погруженные в грунт. У одного из таких бревен Логинов нашел пневматическое ружье Сергея — оно зацепилось за корягу и прочно засело под ней. Линь от катушки уходил в темноту. Ваня вытащил ружье. На другом конце кто-то дернулся. Накинув тройной петлей веревку на запястье, он крепко ее сжал и резко потянул. Логинова тряхнуло и понесло.
Потрясенный и напуганный Ваня мчался под толщей воды, и не видел ничего, кроме зеленоватой мути. Загарпуненная Сергеем добыча волочила Логинова посередине между дном и поверхностью, и он мысленно умолял ее не опускаться ниже: боялся налететь на завалы мусора и распороть живот. Легкие больше чем наполовину переработали запасы воздуха в углекислый газ. Паниковать еще рано, однако до критической отметки оставалось немного. Инстинкт самосохранения дважды подсказывал избавиться от ружья, но Ваня не мог оставить в покое того, в чьем теле засел гарпун Кондратьева.
Движение почти остановилось. Линь сменил направление и медленно потянул на дно. Ваня высвободил запястье из петли, снял блокировку с катушки и устремился к поверхности. Трос быстро разматывался, давая Логинову полную свободу.
— Твою ж мать! — всплыв, Ваня осмотрелся. Вокруг простиралась водная гладь, на горизонте пролегала едва заметная линия берега. Над головой — умиротворяющая синева с щетиной облаков и раскаленный белый шар с рваным краем.
Оказавшись посреди акватории шириной в несколько километров Логинов не запаниковал, лишь тяжело вздохнул, прикидывая, сколько предстоит проплыть к земле с огромной рыбьей тушей. Он во что бы то ни стало намеревался убить сома, вытащить его на берег и показать друзьям гиганта, подстреленного Кондратьевым. Ваня представил ошеломленные лица Левы, Сергея и Бори и не сдержал улыбки.
Он проверил на ремне нож и акваланг, глубоко вдохнул, до отказа забив легкие воздухом, и нырнул.
Рациональная и хладнокровная часть Логинова уже давно осознала, что с друзьями приключилось что-то страшное, но его беззащитная, эмоциональная половина, крепко привязанная к близким и зависимая от них, отказывалась верить в плохое, убеждая Ваню, что не все еще потеряно, ведь он не видел трупов. Решимость умертвить рыбину росла и крепла, перерождалась в одержимость, теперь это не просто охота — это шанс спасти друзей. Он мысленно заключил договор с Богом, судьбой, вселенной, смертью: если вытащит сома на берег, тогда они живы. Ему никто не ответил и не согласился на условия. Привыкший все контролировать Ваня заключал сделку с самим собой, пытаясь управлять ситуацией, над которой не имел власти.
Логинов плыл вдоль веревки, опускаясь все ниже и ниже. Под водой он слышал шум крови, циркулирующей в голове, и гулкие шорохи собственной возни. Ему навстречу со дна лениво поднималась матовая темнота, она всасывала солнечные лучи, разбухала и густела. Ваня взял в руку фонарик, болтающийся на запястье, и включил. Столб света выстрелил во тьму, разрубив ее надвое.
Вскоре показался завал из сгнивших бревен, опутанный водорослями и обросший гроздьями ракушек. Свет скользил по кривым линиям, сваленным в кучу, иногда проваливался в узкие дыры между них. Внутри кто-то вздрогнул и зашевелился. Рыба, решил Логинов, двигаясь дальше. Из-за непроницаемого мрака он не мог увидеть объект целиком, свет вырывал лишь отдельные детали, и из них Ваня собирал общую картину, и чем больше информации поступало, тем сильнее нагромождение досок напоминало маленький дом с обвалившимися стенами, вросшими в песчаное дно. Чуть дальше стоял похожий деревянный завал, напротив еще один, а за ним еще и еще. Ваня плыл между ними, осматриваясь по сторонам, и ему казалось, что он уже был здесь.
Линь подвел Логинова к одному из завалов и скрылся в кривом отверстии, похожем на окно, из которого торчала рука.
«Боря!» — сердце Вани ухнуло. Он узнал Яковлева по полоскам на гидрокостюме. Мужчина бросился к другу, схватил его, но рука вырвалась и спряталась внутри перекошенной груды, сложенной из порченной древесины.
Логинов заглянул в дыру и окостенел от ужаса. Все пространство заполняли трупы: свежие и разлагающиеся, целые и обглоданные. Они висели под скошенным потолком завала, болтались по центру и лежали на дне, а среди них от яркого электрического света жмурились человеческие глаза на плоской морде с вдавленным носом. Разъяренные вторжением чужака, они метнулись к нему. Ваня резко развернулся, и луч фонаря уткнулся в нечто невообразимое — то, что держало в пасти мертвого Сергея. Логинов сразу понял, кто эти твари.
Речные существа выплывали из завалов по всему дну, их становилось все больше и больше, они медленно окружали его, отрезая пути к отступлению.
Круг света освещал лишь отдельные их части, но Ваня точно знал, как выглядят пресноводные чудовища. Они обладали длинными приплюснутыми телами. Вместо чешуи — сморщенная кожа болотного цвета, разрыхленная глубокими волнистыми бороздами. Под плоскими мордами, как кузнечные меха, раздувались жабры. Разрез глаз, цветные радужки и вдавленные носы напоминали о родстве с людьми. Огромная, точно корыто, нижняя челюсть сильно выпирала, обнажая в широкой пасти перемешанный лес зубов из человеческих пеньков и длинноствольных рыбьих клыков. Плавники раскрывались подобно вееру, между пятью растопыренными пальцеобразными отростками с узловатыми суставами и длинными ногтями, натягивалась кожа, которая повисала складками, когда фаланги снова прижимались друг к другу. А короткий хвост с двумя шишками, похожими на пятки, напоминал
