Redrum 2015 - Валерий Тищенко

⠀⠀ ⠀⠀

Redrum

Литературно-художественный журнал ужасов

⠀⠀ ⠀⠀

2015

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Пилотный выпуск

(№ 1)

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Слово редактора

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

RedRum — что это?!

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Редрам! Или просто — здравствуйте, дорогие читатели!

Мы — Ваш новый российский журнал ужасов и мистики.

17 сентября впервые в сети проявились эти страшные кровавые буквы — RedRum.

И те, кто их заметил, задумались: что они обозначают?

Как мы знаем теперь, 68 % процентов свидетелей Редрама (123 человека) посчитали, что Redrum — это murder, то есть по-английски — убийство наоборот, словечко из романа Стивена Кинга «Сияние», символ страха, ужаса, тайны.

17 % свидетелей (32 человека) отнеслись к слову индифферентно: если это название отечественного художественно-литературного журнала ужасов, то без разницы, как он называется: годится все!

4% (8 человек) со всей строгостью настоящих эстетов посчитали издателей идиотами и ослами, ибо НЕЛЬЗЯ ЖЕ!!! НЕЛЬЗЯ издавать отечественный журнал ужасов под иностранным словом! Нонсенс какой-то. Пердимонокль и безобразие.

А 9,9 % добрых пофигистов (18 человек) махнули рукой и, хотя слово дурацкое, сочли его вполне приемлемым, поскольку звучит оно миленько.

Такова история вопроса.

А теперь — открывайте то, что прячется под обложкой, таится под этой кровавой надписью, ждет своего часа под ужасным словом.

— RedRum!

И вы узнаете — ЧТО ЭТО ТАКОЕ!

⠀⠀ ⠀⠀

Мария Артемьева,

Главный редактор

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Проза

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Валерий Тищенко

Конец игры

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— Мам… — еле слышно пробормотал Егор и неуверенно дернул мать за плечо. — Мам, вставай уже!

В ответ — ничего. Молчание.

Из-под головы лежащей на кухне женщины медленно растекалась багровая лужица.

Егор тяжело задышал, пытаясь унять нарастающую панику. Пощупал пульс на запястье матери — ничего. Вытер со лба пот, от которого уже щипало глаза, схватил другую руку. Опять ничего. Нет пульса!

Егор стянул с себя вымокшую внезапно майку, швырнул в угол. «Что я неправильно делаю? Мать должна быть живой! — соображал он, — Как определить — жива или. Нет?» Переступив через тело на полу, Егор метнулся в гостиную. Отыскал в шкафу материну косметичку, трясущимися руками вытащил из нее зеркальце, и крепко зажав в кулаке, кинулся обратно.

В какой-то из прочитанных Егором книг персонажи проверяли, жив ли человек, подставляя ко рту маленькое зеркальце. В книге зеркальце запотело и человека сумели вытащить с того света.

Егору очень хотелось, чтобы по возвращении все оказалось простым кошмаром. Иллюзией. Сном.

Вот он откроет дверь, а живая и здоровая мамаша по-обыкновению колдует над плитой. Но реальность не желала следовать его фантазиям. Мать все так же валялась на полу возле окна. Егор поднес зеркальце к ее бледному рту и держал с минуту, пытаясь обнаружить малейшие изменения. Но поверхность стекла оставалась гладкой и чистой.

Черт, черт, черт!.. А ведь поначалу так все хорошо складывалось. Отец ушел рано утром на суточное дежурство, мамашка намеревалась задержаться на работе.

Выдался редкий шанс поиграть спокойно, в одиночестве, в пустой квартире.

Рейд был в самом разгаре. Команда Егора разбиралась с одним из самых опасных игровых монстров. Методично нарезая его в мелкую капусту, Егор одновременно следил за движениями какой-то угловатой летучей твари, которая хищно косясь, металась над головой его персонажа. Уйти бы куда от греха подальше. Егор двинул мышкой, но персонаж подчинился неохотно, словно бы примерз к месту. "Замедляющее заклинание? Откуда взялось?"

И тут чья-то тяжелая рука огрела его сзади по затылку. Не в игре. В реальности.

— Ты почему не в школе?

Мать! Она стояла сзади, уперев руки в бока, и тон ее голоса не предвещал ничего хорошего.

— Училка заболела. Последние два урока отменили! — набычившись, ответил Егор.

— Сволочь! Ври больше. Принеси на кухню пакеты из коридора, — прикрикнула мать. — Сейчас отцу позвоню, скажу, что прогуливаешь. Задаст он тебе!

Голова Егора все еще гудела от удара. Внутри словно молоточки застучали, разгоняя боль шире и глубже…

— Гаденыш. Жизнь на тебя убили. А ты! Ни черта по дому не делаешь. Не учишься. Все отцу скажу. Пусть разберется.

Молоточки трудились, заколачивая боль внутрь. Пусть треснет эта бестолковая голова, как гнилая тыква. Не жалко.

— Все, теперь все. Приехали! Ноутбук отберем. Деньги? Хрен тебе, а не деньги!

Красный туман поплыл перед глазами Егора. Он натянул наушники и попытался вернуться в игру.

Новый удар по затылку настиг его, когда он все-таки вошел в боевой контакт с той хищной летающей тварью, распустившей когти…

Что произошло после, Егор помнил смутно. Фрагментами. Вот мамашка стоит перед ним, держа в руках мобильник. Кричит. Он в ответ кричит на нее. Мать поворачивается спиной, бежит, переваливаясь, на кухню… Его что-то словно подбрасывает… И следующее, что он видит — красные пятна на батарее и неподвижная, спокойно лежащая на полу мать.

Егор зажмурился, стараясь упорядочить мысли. Что делают в таких случаях? Звонят в «Скорую». Какой там номер? Ноль три? Он схватил лежащий на столе мобильник и поглядел на закрытую кухонную дверь. Приедут врачи. Что им говорить? На полу поскользнулась, упала? Я в комнате играл, не слышал ничего. Логичная версия? Вроде бы — да.

Но с другой стороны… Как она могла так точно приложиться головой о батарею?

Медики вызовут ментов. А те — не дураки, могут и допереть… Тем более, что я — единственный свидетель. Возьмут и посадят. Сразу лет на пять-шесть. Может, десять. Это как суд решит.

Егор любил просматривать криминальные сводки, листал иногда уголовный кодекс, и отлично понимал, что церемониться с ним никто не будет.

Подставляться не хотелось.

Егор глянул на часы — и ужаснулся: отец! Ведь он скоро придет!

Мысль будто сама впрыгнула в голову: надо избавиться от тела. К утру. Всем буду рассказывать, что мамка не приходила, ничего не знаю, ничего не