Тёмная мудрость: новые истории о Великих Древних - Гари Майерс
— Паркуйся, где сможешь, — посоветовал Аарон. — Вряд ли получится подъехать ближе.
Лайза заехала на место между новеньким «БМВ» и старым фольксвагеном-«жуком». Но лишь выбравшись из машины и немного пройдя вперёд, Лайза увидала людей. Они выстроились в очередь на тротуаре, вдоль кирпичной складской стены. По большей части там были такие же готические типы, что остались в первом клубе, с такими же бледными лицами, оттенёнными такими же чёрными волосами и одеждой. Но их выражение меланхолического равнодушия уже не выдерживало ожидания в очереди. Некоторые из них злобно таращились на Аарона и Лизу, когда те проходили мимо.
— Кажется, очередь очень даже длинная, — заметила Лайза. — Думаешь, нам удастся войти?
— Не переживай. Я знаком с управляющим.
Это явно не было пустым бахвальством. Аарон только переглянулся с контролёром — бородатым здоровяком и тот снял с крючка цепь, впуская его, что вызвало в очереди негодующий ропот. Контролёр уже собрался пристегнуть цепь обратно, не пропуская следом Лайзу, но Аарон остановил его.
— Она со мной, — заявил он.
Контролёр пожал плечами и впустил Лайзу.
Внутри заведение больше походило на театр, чем на танцевальный клуб. Впрочем, здание всё равно было лишь оболочкой, переделанным складом, настолько огромным, что тут мог бы уместиться ангар для дирижабля. Треть помещения поближе ко входу заполняли столы и стулья, где сидели или толпились вокруг люди. Но центр, где должен был оказаться танцпол, занимало нечто вроде сцены — уступчатая платформа футов тридцать в ширину и трёх в высоту, загороженная чёрным занавесом.
Даже освещение выглядело по-театральному. Область между входом и сценой казалась островком света среди моря тьмы. Насколько удавалось разглядеть за занавесом, фон за сценой и по обе стороны от неё был чёрным. Надо всем этим навис незримый потолок, подобно ночным небесам, а ряды ламп, сияли с невидимых потолочных балок, подобно многочисленным лунам и звёздам. Зал под ним гудел на множество голосов, а где-то во тьме над головами записанный женский голос воспевал тьму, скопившуюся в её душе.
Аарон повёл Лизу к одному из немногих незанятых столиков, расположенному не очень далеко от входа и ещё менее от широкого прохода, тянущегося от входа до сцены. Они уселись и Лайза окинула взглядом тех, кто сидел за соседними столиками. Их внешность не так уж сильно отличалась от готов в очереди на улице. Возможно, костюмы были немного консервативнее — современная чёрная одежда и очки вместо более привычного викторианского наряда, но это всё различие.
Однако разница была и прошло не так много времени, прежде, чем Лайза её осознала. Тут практически не было характерной готической атмосферы духовных мучений и меланхолической тоскливости. Её заменяла абсолютно не-готическая атмосфера с трудом сдерживаемого веселья и нетерпеливого предвкушения. Лайза приписала это возможному действию алкоголя или кокаина. На вид, ни то, ни другое не потреблялось сверх меры, но это не значило, что присутствующие не могли побаловаться ими раньше.
Люди не только сидели за столиками, ещё между ними расхаживали несколько человек в длинных чёрных мантиях. Лайза считала, что это официанты, принимающие заказы, пока один из типов в мантиях не подошёл к их столику и не протянул пустую банку из-под кофе. Облик этой женщины даже тут вызывал удивление. Лицо худое и очень бледное, под вытаращенными глазами — тёмные круги. Седеющие волосы выглядели так, будто их обкорнали тупым кухонным ножом. Но самое поразительное — то, что всё это ничуть не походило на грим. Лайза могла лишь гадать, как подобная личность ухитрилась миновать контролёра. Но вопрос Аарона не на шутку удивил её:
— Сколько у тебя с собой денег?
— Ну, долларов двадцать. А что?
— Дай мне десять. На поддержание храма.
— Храма? Я не понимаю.
— Потом объясню.
Она отдала ему деньги и он уронил их в банку. Когда женщина в мантии направилась к следующему столику, Лайза повернулась к Аарону за объяснениями. Но именно в этот момент запись песни оборвалась на полуслове. Освещение пригасло чуть ли не до темноты. Гомон голосов смолк и всеобщее внимание обратилось на занавешенную сцену.
3
Представление началось с пафосом, достойным школьного спектакля. Две чёрные фигуры безмолвно двинулись к сцене с противоположных сторон зала. Сопровождаемые кругами света, они медленно брели сквозь тьму, пряча свои фигуры и лица под длинными чёрными мантиями с остроконечными капюшонами. По ступеням они поднялись на середину сцены, а потом опять разошлись в стороны, попутно раздвинув обе половины занавеса. Но явившаяся глазам сцена оказалась столь же чёрной, как и скрывавший её занавес.
Отдёрнув занавес полностью, фигуры вернулись и бок о бок встали в центре сцены. Когда они сбросили капюшоны и обнажили головы, оказалось, что это мужчина и женщина, настолько схожие внешностью, что, вероятно, были братом и сестрой. Они выглядели молодыми, белокурыми и симпатичными. На лбах у них красовались тонкие серебряные диадемы. Пара безучастно взирала поверх публики в глубину мрачного зала.
Несколько зрителей развернулись на своих местах, вглядываясь в том же направлении. Лайза тоже обернулась и увидела, что в конце прохода стоит третья фигура, выделенная ещё одним кругом света. Эта фигура, как и предыдущие, тоже была в мантии с капюшоном, но не чёрной, а кроваво-красной. Затем она неспешной и размеренной поступью зашагала к сцене. Мужской голос из колонки продекламировал:
Из тьмы Н'кай,
Из теней К'н-ян,
Из земных пустот,
Воздвигнись к нам, о Погребённый!
На верхней ступени третья фигура поравнялась с мужчиной и женщиной. Она встала между ними и повернулась к залу лицом. Из-под откинутого, как у тех двоих, капюшона показалась голова второй женщины. Но, если первая была белокурой и безучастной, то эта оказалась черноволосой, а её юное лицо озарялось восторженным и даже экзальтированным выражением. На голове у неё высилась золотая тиара.
Неспешно и торжественно она сняла с себя тиару и вручила её первой женщине, которая, в свою черёд, бережно опустила тиару на пол. Затем вторая освободилась от мантии и отдала её мужчине, который сложил одеяние и тоже опустил на пол. Обнажившись, черноволосая женщина повернулась к залу спиной и все трое направились на середину сцены. Голос из колонки продолжил:
